Мона Кастен - Спаси меня

– Да ладно, а вы словно не заметили этого.

– Если ты и правда так думаешь, значит, у тебя не все дома, – сказал Киран, и Джессалин кивнула.

– Ребята, – вмешалась я и растерянно посмотрела на них обоих. – Держите себя в руках. – Уголки губ Джеймса задрожали, и я направила на него ручку, будто пистолет: – Не надо ухмыляться. Мы почти все каникулы планировали вечеринку. И она не была унылой.

Джеймс наклонился вперед и облокотился на стол:

– Спорный вопрос.

Казалось, у меня на лбу начала пульсировать вена.

– Да неужели?

Он кивнул.

– И почему же он спорный, позволь узнать? – спросила Лин. Мне была хорошо знакома эта интонация. Она не предвещала ничего хорошего.

Джеймс поднял руку и стал загибать пальцы:

– Шведский стол выглядел дешево. Музыка – говно. Не было строгого дресс-кода. И настроение появилось слишком поздно.

Я прямо-таки почувствовала, как Лин начало трясти. Будь мы одни, я бы свернула Джеймсу шею за его критику. Для организации вечеринки каждый присутствующий в этой аудитории приложил столько усилий, что было просто нечестно вот так вот взять и растоптать их старания. Тем более что сказанное Джеймсом неправда. Но как руководитель команды я должна адекватно реагировать на происходящее. И мы ведь сами в понедельник на обсуждении признали, что в тот вечер не все прошло гладко.

– Насчет музыки я с тобой согласна, – спокойно сказала я. – Она была не идеальна. Но народ все равно танцевал, так что полным провалом это не назовешь.

– Люди будут танцевать на любой вечеринке. Но настрой был не тот, каким мог быть при нормальной музыке.

Три года назад, еще в первой школе, я ходила на семинар по урегулированию конфликтных ситуаций. Курс длился пять дней, и там нас научили нескольким приемам. Я уже почти ничего не помню, но одно правило засело у меня в голове: у обеих сторон должно быть чувство, что их услышали, а энергию, возникшую во время спора, нужно направить в правильное русло.

Держа в голове это правило, я сделала глубокий вдох и уверенно посмотрела на Джеймса.

– Я услышала твои замечания и приму их к сведению. Однако это не отменяет того, что мы до сих пор ничего конкретного не решили с Хэллоуином. Предложение Дугласа кажется отличным, я его запишу. Как и запишу все следующие предложения, чтобы в конце мы могли видеть, что подходит. – С этими словами я написала на доске «Черное и белое». И снова повернулась: – Еще предложения?

– Хорошо, у меня есть идея, – сказала Джессалин и подняла руки, словно у нее было озарение: – Классический шик с налетом чего-нибудь зловещего. Лампады, черные цветы. Современная версия традиционных вечеринок на Хэллоуин.

Я тут же записала эту идею.

– Это тоже скучно…

– Если тебе самому нечего предложить, то лучше заткнись, Бофорт, – зашипела на него Лин.

– Вампирская вечеринка в красно-черных цветах, – предложил Киран.

– Тоже уныло, – пробурчал Джеймс.

Я выдержу. Я не воткну ручку ему в глаз.

– Уныло прежде всего то, как ты постоянно поливаешь грязью наши идеи, – возразила Джессалин. – Предложи что-нибудь сам, вместо того, чтобы изливать здесь свой негатив.

Джеймс выпрямился и посмотрел в записную книжку. Сомневаюсь, что там было написано хоть одно слово, касающееся вечеринки на Хэллоуин.

– Предлагаю вечеринку в викторианском стиле. Для нее отлично подойдет Вестон-холл. Можно достать оригинальную посуду и приборы того времени, чаши для пунша, кружевные салфетки и тому подобное. Лучше всего черные. Основной свет, как тогда было – свечи, – это добавит таинственности. Конечно, придется следить, чтобы школу не спалили, и в этом нам поможет техника пожарной безопасности. Дресс-код соответствует эпохе – немного декаданса и благородства. Еще есть множество игр, в которые тогда играли на Хэллоуин. Их можно как-то связать с происходящим.

Когда Джеймс закончил, в аудитории воцарилась тишина.

– Это… и правда крутая идея, – нерешительно сказала я.

Он посмотрел на меня, и его глаза сверкнули.

– А я думал, мы записываем не комментируя, разве нет?

Я написала идею на доске.

– Я как-то читал, что в девятнадцатом веке для таких случаев пекли пирог, в который сначала клали пять разных предметов, – неожиданно вспомнил Киран. – Того, кому попадется кусок с такой начинкой, ждет большая удача. Мы могли бы обыграть эту идею и раздавать призы тем, кому достанется счастливый кусок.

– Тогда надо будет всех предупредить о начинке, чтобы никто не подавился, – добавила Камилла и наморщила нос.

– Какую музыку будем ставить? – спросила Джессалин.

– Как насчет замиксованной классической музыки? – предложила я.

– Только не твои странные классические электроник-дабстеп-ремиксы, – простонала Лин.

– Но-но! Они крутые! И под них хорошо концентрироваться. – Вся команда посмотрела на меня с недоверием. В поисках поддержки я взглянула на Кирана, который обычно разделяет мой музыкальный вкус. – Ну же, Киран. Скажи им.

– Есть крутые ремиксы викторианской музыки. Я недавно слышал парочку.

Я благодарно улыбнулась и беззвучно показала ему губами: «Скинь ссылку».

– Короче, я организовал бы оркестр, – сказал Джеймс. – И разучил бы танец для начала вечеринки.

По классу пошел шепот одобрения, а мне стало не по себе. Я вообще не умею танцевать.

– Ну, если я правильно поняла, то с тематикой, мы, кажется, определились, – заключила Лин, и в голосе ее слышалось такое же удивление, какое чувствовала и я сама.

Она указала на доску:

– Тем не менее я бы все же провела голосование. Кто за «Черное и белое»?

Руку никто не поднял.

– Кто за классическую вечеринку?

Снова никто не вызвался.

– А как насчет пресловутой вампирской вечеринки?

Ни одна рука не поднялась.

– А что вы скажете насчет вечеринки в викторианском стиле? – спросила я, и не успела договорить, как четверо уже подняли руки. Джеймсу, судя по его виду, казалось глупым голосовать за собственное предложение, но потом и он поднял руку.

Я не ожидала, что собрание примет такой поворот. Сведя брови, я посмотрела на Лин.

– Хочу сказать, что мы только что выбрали тематику для Хэллоуина в Макстон-холле.

Перси припарковал «Роллс-Ройс» прямо на подъезде к главному входу в школу. Он стоял, прислонившись к машине, держа в одной руке телефон, а в другой – фуражку. Седых волос, пронизывающих его темные волосы, с каждым днем, казалось, становилось все больше. Увидев меня, он тут же убрал телефон, надел фуражку и выпрямил спину. Делать все это было не обязательно, и он это прекрасно знал.

Я шел по лестнице вниз, и люди передо мной расступались. Похоже, выглядел я так же скверно, как и чувствовал себя. А всему виной проклятый оргкомитет! Я уже пожалел о том, что не держал язык за зубами и не оставил при себе идею с викторианской вечеринкой. Стоит только подумать о списке дел, который они набросали в конце заседания, и мне становится дурно. Если бы я устраивал вечеринку у себя дома, то мог бы свалить всю работу на прислугу, сам бы и пальцем не пошевелил. Но сейчас я и есть прислуга, и Руби, нахмурив брови, ясно дала это понять.