Ася Лавринович - Влюбить за 90 секунд

– А у меня в понедельник зачет, будь он неладен…

– Диккенс или Стендаль? – улыбнулся я.

– Главное, чтоб не «Госпожа Бовари», – проворчала Грохольская. – Я так и не успела толком ее изучить с тобой…

– Со мной? – переспросил я. – Я-то тут при чем?

– Ничего ты не понимаешь! – рассмеялась Алена. – Втемяшился мне в голову, и как-то уже не до Флобера!

– Мне еще ни разу не признавались в симпатиях таким образом, – засмеялся я в ответ.

Тут же мне пришла в голову мысль, что бабушке очень понравилась бы моя девушка. Скорее всего когда-нибудь я их познакомлю. И маме искренняя Грохольская тоже пришлась бы по душе. Определенно. Странно, но до встречи с Аленой я ни разу не задумывался о подобном.

Мы вышли на улицу, где находился бар. Тот самый, где я впервые встретился глазами с Грохольской. Когда мы проходили мимо, оттуда доносилась глухая музыка. Не сговариваясь, мы переглянулись. Алена нахмурилась и стала какой-то колючей. Практически весь оставшийся путь она молчала.

– Все в порядке? – спросил я.

– Угу, – пробормотала Алена. – Куда ты меня ведешь?

– Видишь ту недостроенную высотку?

Ровно неделю назад я спрашивал о том же другую девушку. Тоже с каре и длинной челкой. Это была не Алена, но уже в ту минуту мне хотелось, чтобы на месте незнакомки оказалась именно Грохольская. И это озарение стало для меня настоящим открытием.

– Ты боишься высоты? – спросил я, заглянув Алене в глаза.

– Я ничегошеньки не боюсь, Дим! – ответила она.

Где-то вдалеке раздался пронзительный вой автомобильной сигнализации. Держась за руки, мы перешли на бег.

– Солнце еще не до конца зашло! – сказал я, оборачиваясь к Алене. – Должны успеть.

Я слышал, что эта высотка пользуется в городе большой популярностью у молодежи. Поэтому неудивительно, что, поднявшись наверх, мы обнаружили на крыше несколько компаний. В стороне парни и девушки о чем-то негромко переговаривались, кто-то бренчал на гитаре. Чуть поодаль, обнявшись, стояли парочки. Все эти люди пришли сюда полюбоваться красивым закатом. Солнце неторопливо закатывалось за горизонт, окрашивая небо в розовый цвет.

– Дух захватывает! – проговорила Алена, поправив темную прядь волос, которой играл вечерний ветер.

– Да! – Моему восторгу не было предела. – Подойдем ближе?

– Страшно…

Все же я подвел Алену к краю.

– Прыгаем? – спросил, рассмеявшись.

– Ты, правда, чокнутый…

– На раз-два-три?

– Димульчик, перестань! Эта Тома была права: ты просто невозможный человек!

Мы отошли от края и уселись на небольшой выступ. Любовались крышами многоэтажек, постепенно тонувшими в последних лучах. В окнах домов отражалось красное небо. Алена болтала ногами под общий смех, что доносился до нас со стороны шумной компании, и бренчание гитары.

– Кайф, – проговорил я, глядя на вечерний город.

– Да, – согласилась девушка. – На свете столько хороших вещей, которые мы обычно не замечаем. Думаем: ну, заходит каждый день солнце… И что с того? А на самом деле это такое волшебство! Сидеть здесь с тобой и смотреть на этот закат… – Алена помолчала, а потом произнесла: – И все-таки, знаешь, несмотря на эту просто сказочную атмосферу, меня весь вечер не покидает какое-то странное чувство…

– Странное чувство? О чем ты?

– Будто вот-вот произойдет что-то неизбежное. Принесет мне беду или счастье… Сложно в этом разобраться…

– Ты экстрасенс? – спросил я, разглядывая вдалеке шпиль высокой башни.

– Нет, я мастер говорить глупости, – проворчала Алена. – Но на самом деле почти всегда мои опасения сбываются. Может, мне правда пойти на битву экстрасенсов?

– Поборешься за хрустальную синюю руку! Или за что там они борются? – рассмеялся я.

Алена толкнула меня плечом.

– Перестань! – рассмеялась она в ответ. – А если серьезно, такое же чувство у меня было ровно год назад, в прошлом мае. Тогда все закончилось не очень хорошо. Но не бери в голову!

Некоторое время я внимательно рассматривал профиль Алены. Ветер трепал ее темные волосы. В рюкзаке у меня лежала легкая куртка. Я вытащил ее и накинул Грохольской на плечи.

– Замерзла?

Алена неопределенно пожала плечами, потом утвердительно кивнула.

– Погоди-ка! – сказал я и достал из кармана той же куртки маленькую шоколадку. Неровно разломал ее на две части и протянул Алене ту, что побольше.

– Не думай о всяких глупостях, – шепнул я Грохольской на ухо и поцеловал в висок. – Все хорошо.

Она посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась. Нужно быть слепцом, чтобы не заметить изменения, которые произошли с ней сегодня. Вероятно, после того как я появился перед ней в своих обычных шмотках, после встречи с Томочкой и после того, как мы прошли тот самый бар… Она все поняла. Поняла, что я другой. Совсем не тот, за кого выдавал себя всю эту неделю. Она поняла. Но почему-то молчит.

Я обнял Алену. Девушка положила голову мне на плечо.

Грохольская сказала, что должно произойти что-то неизбежное. Так и есть. Спрятавшееся солнце вскоре заменил полупрозрачный бледный месяц. В темнеющем небе заплескались первые звезды.

Мы молчали. Невнятное гитарное бренчание сменилось неуверенно подобранными аккордами. Снова раздался громкий девчачий смех. Затем кто-то из парней хрипло запел:

Его приятели тут же подхватили эту песню «Зверей».

Ветер продолжал трепать наши волосы. Я наклонился и поцеловал Алену в губы. И мир вокруг будто снова замедлился. Смех, разговоры, гитара… все стало глуше. Теперь я слышал только свое сердцебиение.

Такси неслось по пустой дороге. В окне мелькали слабо освещенные безлюдные улицы. В машине не работал кондиционер, поэтому в открытые окна без труда проникала ночная прохлада.

Конечно, я все время думала о своем чудике. Мне казалось, что год назад я по-настоящему любила… Но то, что чувствовала сейчас… Это несравнимо. И не подвластно никаким объяснениям. Там, на крыше, когда Дима начал меня целовать, во мне будто взорвалась целая галактика. И сейчас, глядя из открытого окна на мелькающие сонные дома, я улыбалась, как дура.

Омрачало только одно – Тома. Черт возьми, по сравнению со мной она – настоящая модель. Хоть сейчас на обложку глянцевого журнала. Загорелая, длинноногая… И она встречалась с Димой. С тем самым Димой-чудиком. В глубине души что-то снова противно заскребло, но я быстро отогнала это раздражающее чувство. Не хотелось думать о плохом, строить какие-то предположения… Все потом. Тем более что Дима представил меня как свою девушку. И вафли он ел со мной, а не с этой расфуфыренной Томой. Я снова заулыбалась и схватила себя прохладными ладонями за горящее лицо.