Федерико Моччиа - Три метра над небом. Трижды ты

И он, задыхаясь, смеется своим обычным смехом вперемешку с кашлем. Да, это правда: в этом он никогда не изменится.

– Хорошо, я рад за тебя. И чему я могу приписать эту невероятную и радикальную перемену?

– Ну, знаешь, люди растут, набираются нового опыта. – Скелло прикладывается к бутылке пива и делает большой глоток. – И так или иначе немного меняются. – Он громко рыгает. – Но не слишком! – И снова смеется.

Тут из кухни с большим подносом поленты, по краям которой, среди дымящегося соуса, разложены кусочки маринованных телячьих потрохов и колбасок, приходит Банни.

– Господа… Полента подана! – говорит он.

Несмотря на то что весна, все возвращаются в квартиру с балкона, встают с диванов, приходят с лестничной площадки. Стол, можно сказать, берут штурмом. Передают друг другу картонные тарелки, ножи, вилки, салфетки, а Банни возвращается на кухню и вскоре выходит оттуда со вторым подносом, тоже полным поленты, соуса, кусочков колбасок и телячьих потрохов в маринаде.

– А вот еще одна. Посторонитесь!

Кто-то отодвигается в сторону, и, когда я внезапно его вижу, меня загораживают Хук и Маддалена. Судя по всему, он развлекается, болтает с Паломбини, размахивает руками, в которых у него пластиковая тарелка и вилка. Но кто же он? Почему мне кажется, что я его знаю? А потом меня осеняет. Это как мгновенная вспышка, как кинопленка, которую быстро отмотали назад, а потом стали прокручивать снова, в замедленном темпе, останавливая ее в нужный момент, когда передо мной появляется он. Он, этот чертов воришка – тот самый, который взломал у меня руль, и из-за него мне пришлось заплатить автосервису «Хонды» пятьсот двадцать евро. Как же мне повезло, что я пришел на эту вечеринку! Я на ходу останавливаю Банни, который возвращается на кухню.

– Сандро, сделай мне одолжение: встань позади меня и никого не пропускай.

– Разумеется, Стэп. Без проблем.

Он мне улыбается. Он ничего не знает, не знает, что произойдет. Но, что бы там ни было, его это устраивает. Как и в прежние времена, хватило одного знака, без лишних слов. И вот я быстро иду к столу. Молодец, Паллина, я рад твоему выбору, вот тебе мое благословение. Парень продолжает болтать с Паломбини и вдруг видит, как толпящиеся перед ним люди расходятся в стороны, один за другим: мы идем вперед, аккуратно их отодвигая. Тогда ему становится любопытно, и он прекращает болтать. И видит меня. Он смотрит, как я быстро, не раздумывая, прямиком иду вперед. И только в конце он начинается таращиться, но уже слишком поздно. Он бросает тарелку и вилку и поворачивается, чтобы убежать, но я его мгновенно настигаю. Я беру его за горло сзади, сильно сжимая его правой рукой, а левой хватаю все имеющиеся у него волосы и толкаю его к первой открытой балконной двери.

– Эй, ты…

– А ну молчи. Тихо, тебе говорят.

Банни идет за мной. Когда мы выходим на балкон, он закрывает за собой дверь. Я вижу, что из комнаты кто-то за нами наблюдает, но вскоре теряет интерес и продолжает стоять в очереди за все еще горячей полентой. Банни сдвигает два шезлонга, тем самым перекрывая доступ к той части балкона, где находимся мы. Правой рукой я толкаю парня лицом к стене, прижимая его к ней всей щекой. А левой рукой, чтобы он не вырвался, держу его за волосы.

– Ай, черт, да больно же!

– Ничего страшного. Ты же меня помнишь, не так ли?

Парень, прижатый щекой к стене, дергается и лягается.

– Но я же не могу на тебя посмотреть!

– Ты меня видел раньше, когда я шел тебе навстречу, ты меня узнал. И все-таки я освежу твою память: я тот олух, у которого ты хотел спереть мотоцикл, но вместо этого только взломал руль.

Теперь и Банни все знает. Краешком глаза я вижу, как он скрещивает руки и наклоняет голову набок, словно хочет получше рассмотреть этого парня. А потом качает головой, будто говоря: «А вот этого тебе явно не стоило делать. Трогать мотоцикл Стэпа… Ну уж нет!»

И я обеими руками ударяю этого типа башкой об стену.

– Ну как, теперь вспомнил? Или напомнить получше?

– Ой, да, да, извини, я не знал, что он твой, я сделал глупость.

– Ну да, глупость ценой в пятьсот с лишним евро…

И с этими словами я, по-прежнему прижимая к стене его голову, которую держу за волосы, правой начинаю его обыскивать. Парень ерзает.

– Тихо, тихо, будь паинькой…

И я с силой оттягиваю его голову назад за волосы, сжав их в кулаке. Он вопит.

– Я же сказал: будь паинькой.

И я продолжаю обшаривать его до тех пор, пока во внутреннем кармане его джинсовой куртки не нахожу бумажник.

– Ага. А вот и он… – Я его вынимаю. – Какой он пухлый!

Опираясь одной рукой о стену, я его открываю, достаю все деньги, которые там есть, и бросаю на пол.

– Ну и откуда они у тебя? На этот раз тебе удалось сбыть хороший мотоцикл, а?

Но я не жду ответа. Я прижимаю его к стене еще сильнее и быстро отступаю на два шага назад, держась на расстоянии, а потом начинаю считать деньги:

– Сто, двести, триста… шестьсот. Вот так: за расходы и за беспокойство. Лишнего мне не надо. – Я швыряю на пол несколько купюр в десять и двадцать евро. – А теперь давай собери все это и ровно через две секунды убирайся вон, ни с кем не прощаясь. Ясно? Исчезни.

Парень быстро подбирает бумажник и деньги, а потом получает мощный удар в задницу.

– Ой, черт!

– Ничего, пустяки. Больше никогда в жизни мне не попадайся. Меня бесят люди, которые портят вещи, а особенно мои. И скажи спасибо, что я не сбросил тебя с балкона.

Он смотрит на меня, смотрит на Банни, потом сует бумажник в карман и уходит. Парень быстро пересекает гостиную, и мы следим за ним взглядом до тех пор, пока он не открывает дверь и не исчезает, выйдя на лестницу.

– Черт, он испортил мне мотоцикл, но хотя бы вернулся. – Я кладу деньги в карман. – Уж не знаю, почему, но у меня всегда было ощущение, что я его опять встречу. Но уж не здесь, у Паллины. Кто его знает, кто он такой, этот мерзавец.

Банни смеется, как сумасшедший.

– А что такое?

– Нет, ничего. Теперь мне все ясно. Его привел Паломбини. Паломбини сказал, что хочет его со мной познакомить, чтобы я с ним провернул хорошенькое дельце.

– А о чем речь?

– Паломбини хотел уговорить меня купить мотоцикл!

– Ну, понял, какой он мошенник, этот Паломбо… Пойдем посмотрим, какой получилась полента. Хорошо?

– Да, да.

Я пропускаю Банни вперед и хлопаю его по спине. Он оборачивается и улыбается мне.

– Я рад, что ты пришел, Стэп. Для Паллины это было очень, очень важно. И для меня тоже.

– И мне приятно.

Он подходит к столу, берет тарелку, кладет в нее поленту, собирает с краев еще горячий соус, кусочки телячьих потрохов в маринаде и колбасок и передает это мне вместе с салфеткой.

– Спасибо.

Потом он отходит немного в сторону, берет бокал и наливает в него красного вина.