Марк Леви - Каждый хочет любить [litres]

В замешательстве мужчина поставил свой чемодан рядом с чехлом, в котором, судя по его форме, находилась доска для серфинга.

– Не знаете ли вы какого-нибудь приятного места, где я мог бы переночевать? – спросил он с акцентом, выдававшим его австралийское происхождение.

– Здесь недалеко есть очень симпатичная гостиница. Пройдите дальше по улице, она будет на другой стороне Олд-Бромптон-роуд, номер дома – шестнадцать.

Мужчина горячо поблагодарил ее и поднял свой багаж.

– Пионы и правда восхитительны, – заметил он выходя.

Хозяин столярной мастерской внимательно изучил чертежи. В любом случае заказ Маккензи было бы очень трудно выполнить в предлагаемые сроки. Наброски Антуана значительно упрощали работу мастерской, дерево еще не начали распиливать, так что он не видел никаких проблем в том, чтобы заменить предыдущий заказ этим. Договоренность была скреплена крепким рукопожатием. Антуан может спокойно уезжать на экскурсию в Шотландию. Рабочие прибудут на место и сразу приступят к установке, так что к вечеру воскресенья все будет закончено. Пора поговорить о других текущих проектах, а в ресторанчике километрах в десяти отсюда для них заказан столик.

Матиас посмотрел на часы: уже два!

– Может, посидим подольше на этой террасе? – жизнерадостно предложил он.

– У меня есть идея получше, – возразила Одри и потянула его за собой.

Она жила в маленькой студии на самой верхотуре башни напротив порта Жавель. Если сесть на метро, через четверть часа они уже будут там. Пока она звонила в редакцию, чтобы предупредить, что задержится, а Матиас по телефону менял обратный билет, вагон надземного метро уже нес их по рельсам. Поезд остановился на станции «Бир-Хакейм». Они сбежали по огромным металлическим эскалаторам, а на набережной Гренель еще прибавили ходу. Когда они выскочили на эспланаду, окружающую башню, совершенно запыхавшийся Матиас, остановившись, нагнулся вперед, упираясь руками в колени. Потом выпрямился и посмотрел на высоченное здание.

– Какой этаж? – прерывистым голосом выдавил он.

Лифт поднимался до двадцать седьмого. Кабина была непрозрачной, и Матиас смотрел только на Одри. Когда они зашли в квартиру, она подошла к оконному проему, выходящему на Сену. Задернув занавески, чтобы не вызвать у него головокружения, она все же головокружение вызвала, но иным образом – сняв кофточку; потом позволила джинсам скользнуть вниз.

Народу на террасе не убавлялось. Эния бегала от столика к столику. Она приняла плату от австралийского серфингиста и охотно согласилась посторожить его доску, пусть только прислонит ее к стене в подсобке. Ресторан вечером открыт, он может забрать ее до двадцати двух часов. Она показала ему дорогу и вернулась к своим обязанностям.

Джон поцеловал руку Ивонны.

– Сколько осталось времени? – спросил он, ласково поглаживая ее щеку.

– Сказала же тебе, я доживу до ста лет.

– А врачи-то что сказали?

– Те же глупости, что всегда.

– А может, что ты должна поберечь себя?

– Ну да, что-то в этом роде, ты же знаешь, каково понять их птичий язык…

– Уходи на пенсию и перебирайся ко мне в Кент.

– Если я тебя послушаю, вот тогда точно укорочу свой век. Я не могу бросить ресторан, ты же понимаешь.

– Но ведь сегодня ты прекрасно его бросила…

– Джон, если мое бистро закроется после моей смерти, это убьет меня во второй раз. И потом, ты же любишь меня такой, какая я есть, и за это я люблю тебя.

– Только за это? – насмешливо удивился Джон.

– Нет, еще за твои большие уши. Пойдем в парк, мы пропустим финал.

Но сегодня крикет Джона не волновал. Он взял немного хлеба из корзинки, расплатился по счету и вышел под руку с Ивонной. Он повел ее к озеру, и вместе они кормили гусей, которые, едва завидев их, принялись гоготать.

Антуан поблагодарил хозяина. Вместе они вернулись в мастерскую. Антуан подробно объяснил детали чертежей старшему мастеру. Максимум через два часа он сможет уехать. С другой стороны, торопиться не имеет смысла, ведь детьми занимается Матиас.

Одри прикурила сигарету и вернулась в постель к Матиасу.

– Мне нравится вкус твоей кожи, – проговорила она, лаская его плечи.

– Когда ты вернешься? – спросил он, пытаясь вдохнуть выпущенное ею облачко дыма.

– Ты куришь?

– Я бросил, – закашлявшись, признался он.

– Ты опоздаешь на свой поезд.

– Это означает, что тебе пора возвращаться на телевидение?

– Если хочешь, чтобы я приехала к тебе в Лондон, мне необходимо закончить монтаж этого репортажа, а там конца-краю не видно.

– То, что я отснял, так плохо?

– И даже хуже, мне приходится выуживать материал из архивов; не знаю, чем уж тебя так заворожили мои коленки, но ты снимал только их.

– Это у тебя видоискатель такой, а вовсе не я, – заверил Матиас, одеваясь.

Одри попросила не ждать ее, она воспользуется тем, что попала домой, чтобы переодеться и взять с собой что-нибудь перекусить на вечер. Чтобы наверстать потерянное время, она будет работать всю ночь.

– А что, это время было потерянным? – спросил Матиас.

– Нет, ты и вправду дурачок, – отозвалась она, целуя его.

Матиас уже вышел на площадку; Одри пристально следила за ним.

– Почему ты на меня так смотришь? – обернулся к ней Матиас, нажимая на кнопку лифта.

– У тебя больше никого сейчас нет?

– Есть, моя дочь…

– Ладно, проваливай!

И дверь квартиры захлопнулась за воздушным поцелуем, который она послала ему.

– В котором часу твой поезд? – спросила Ивонна.

– Поскольку ты не желаешь, чтобы мы поехали к тебе, а Кент, на твой взгляд, слишком далеко, то что скажешь на предложение провести ночь в роскошном отеле?

– Ты и я в гостинице? Джон, это в нашем-то возрасте?

– Для тебя возраста не существует, мне так кажется; а когда я с тобой, его не существует и для меня. Я всегда буду видеть перед собой личико той молодой женщины, которая однажды зашла в мой книжный магазин.

– Только ты один его и видишь! А помнишь нашу первую ночь?

– Я только помню, что ты заливалась слезами, как Магдалина.

– Я плакала, потому что ты ко мне не прикоснулся.

– Я не прикоснулся, потому что ты боялась.

– А я плакала именно потому, что ты это понял, дурачок.

– Я забронировал номер люкс.

– Пойдем сначала пообедаем в твоем отеле, а там посмотрим.

– Мне будет позволено попытаться тебя напоить?

– Мне кажется, ты пытаешься сделать это с момента нашего знакомства, – сказала Ивонна, сжимая его руку в своей.

Семнадцать часов тридцать минут. «Остин» катится по проселочным дорогам. Пейзажи Сассекса просто изумительны. Антуан улыбается: вдалеке «Евростар» остановился прямо в чистом поле. Да, его пассажиры вряд ли вовремя прибудут по назначению, а вот он будет в Лондоне часа через два