Стелла Грей - Стон и шепот

– Не смей, – прорычал он, – будь со мной.

Его руки рывком разорвали ночнушку, в то время как глаза снова стали злыми. И я тоскливо вздохнула: стало жаль красивую вещь. Хотя она ведь толком мне и не принадлежала. Здесь все его, куплено им, предназначено для его удовольствия.

Горячие пальцы прошлись по моему животу снизу вверх, и я вздрогнула. Хотелось укутаться в одеяло снова, чтобы согреться.

– Это просто желание, Ева, – довольно мурлыкнул Руслан, путая мой страх со страстью. – Тело уже отдается в мою власть. Осталось и голове перестать сопротивляться, и тогда мы оба получим наслаждение.

Я так не думала, но он и не интересовался моим мнением.

Одна его ладонь сжалась на моей груди, вызвав новый приступ дрожи. Контраст от горячих пальцев заставлял сильнее ощутить, как же я замерзла.

– Да, Ева, нравится так?

Я едва удержалась, чтобы не закрыть глаза снова. Мне не нравилось, но разве это его остановило бы? Пусть бы закончил быстрее и ушел. Хотелось уединения. Тут вспомнила про камеры и посмотрела в сторону одной из них, где сверлил молчаливый мужчина.

Руки Руслана, устроившие экскурсию по моему телу, замерли, он чуть отодвинулся.

– Ева?

Я посмотрела на своего пленителя.

– Что с тобой? – в голосе послышалось раздражение.

Пожала плечами. Какая теперь разница, что со мной? Будь что будет.

– Ты дрожишь, – он сжал кулаки, вздохнул глубоко, пригнулся ближе и коснулся лба. – Температуры нет. Марина сказала, что ты принимала лекарства и тебе легче.

Я кивнула. Мне и правда стало легче. Безразличие и пустота внутри действовали умиротворяюще.

– Черт знает что!

Руслан поднялся, накинул на меня одеяло. Я тут же укуталась в него и отвернулась.

Еще немного постояв у кровати, мой ночной гость развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.

“Зря он меня купил, – пронеслась в голове мысль, – уже и сам наверняка жалеет”.

А потом снова навалился сон, на этот раз без образов и голосов.

Открывая утром глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Но воспоминания пришли быстро, как, впрочем, и волна тупого безразличия ко всему. Единственное, что вызывало отклик: нужда в насущных потребностях. Удивительно, жить не хотелось совсем, а тело все еще требовало дать необходимое.

Поднявшись с постели, посмотрела на порванную ночнушку и скинула с себя ее остатки. Нашла взглядом халат, прикрылась им и пошла в душ.

Не знаю, ставил ли Руслан камеры и там, да и плевать мне было. Помывшись и справив нужду, я вышла и без удовольствия принялась за оставленную на столе еду. Марина, видимо, приходила в мое отсутствие.

Руслан вошел в комнату, когда я мелкими глотками запихивала в себя теплое молоко.

Посмотрел на меня коршуном, взял стул и сел напротив.

– Как спалось, Ева? – спросил он, чуть склонив голову. – Ты отдохнула?

Я отставила кружку в сторону, промочила губы салфеткой и кивнула.

– Ты обдумала мои слова? – новый вопрос, и взгляд Руслана становится голодным, только не еды ему хотелось.

– Да, – шепнула, поводя плечами, отчего вырез шелкового халата чуть распахнулся.

Руслан вскочил на ноги, протянул мне руку. Я поднялась следом и сама прошла к кровати. Села на краешек, развязала пояс, посмотрела на него выжидающе: чего он ждет?

– Я звонил Нестерову, – задумчиво проговорил мой хозяин, – уточнял про побочку от назначенных им лекарств. Ни одно из них не действует с такой побочкой.

– Побочкой? – повторила бездумно.

– Ты словно под наркотой, – выплюнул он.

– Я не знаю, – прошелестела, задумавшись. Скорее, я находилась в дурмане, сознательно себя туда погрузив. Мне казалось спокойнее. Больше не осталось целей и стремлений, страхи тоже куда-то ушли. Чего бояться, если жизнь не дорога? Хотя мне было жаль бабушку – она одна могла пропасть. И тут же вспоминались слова Руслана о том, что стоит мне вернуться домой, как мрази, похитившие меня, уберут всех ненужных свидетелей. Для бабушки хотелось жизни, а не смерти от рук беспринципных тварей. Поэтому ей будет лучше, когда я далеко.

– Ева…

Я и не заметила, как он приблизился и сел передо мной. Только когда тронул за руку, уставилась вниз, на длинные пальцы моего пленителя, а потом и на него самого. Он шумно дышал и не сводил глаз с обнаженной груди. Еще миг, и я уже лежу под ним, хотя ноги так и свисают с кровати.

– Ты меня с ума сводишь, – разгневанно шипел Руслан. – Плевать на побочку, хочу тебя. Сейчас.

И снова руки на моем теле, грудь в его ладонях, язык, скользящий по коже от шеи к ключице и ниже. Поцелуи на животе, жадные, горячие. А следом пальцы в трусиках.

И все, что я чувствую – желание… ускорить процесс, перемотать эти минуты его насыщения и забыть, словно ничего и не было. Как не было моего голоса.

Пальцы Руслана раздвигают складочки, проникают к клитору, гладят, ласкают, осторожно проникают внутрь… Над моим лицом возникает его: зрачки расширены, ноздри раздуваются, губы поджаты.

Я опускаю взгляд и немного отвожу в сторону. Жду, пока все закончится.

– Блядь! – Его трясет, как трясло ночью меня. – Да что с тобой не так?! Отдайся мне, Ева! Сейчас же!

– Бери, – просто ответила я, разводя руки в стороны.

И его лицо перекашивается от бешенства. Он судорожно натягивает брюки, которые, оказывается, уже успел спустить, шипит и едва огнем не плюется.

– Решила поиграть со мной, Ева?! – рычит наступая. – Не боишься, что отдам тебя тем выблядкам? Ты по-прежнему невинна и подойдешь им! Я еще и наварюсь!

Я молчу. Не знаю, что ему сказать, и не представляю, что делала не так. Опыта с мужчинами у меня никогда не было. До него. А он кричит и угрожает. Значит, у меня не только с голосом беда. Я бракованная женщина.

Руслан вдруг хватает меня за подбородок, заставляет посмотреть на него, хмурится, по скулам ходят желваки.

– Одевайся, – почти спокойно говорит он, отступая. – Сегодня я больше не приду. Пей лекарства, Ева, иначе вскоре некому будет позвонить твоей бабушке.

Снова тяжелые шаги и дверь захлопывается, едва не слетая с петель. А я медленно свожу на груди полы халата и поднимаюсь. Усевшись на прежнее место, беру остывшее молоко и продолжаю пить, глядя в пустоту перед собой.

Меня еще никогда так сильно не бесило происходящее, как сегодня. Я вылетел из ее комнаты, на ходу застегивая ширинку, готовый материться вслух и срываться на любого, кто попадется под руку.

По закону Мерфи из-за угла вырулил Николай, который при одном взгляде на меня тут же вытянулся в струну – сказывалась старая военная практика. По мужику явно было видно, что он бы с удовольствием свалил куда-нибудь от меня подальше, но что-то случилось, о чем немедленно следует доложить.