Синди Майерс - Алиби для любимой

– Мы не говорили о расследовании, – ответил он.

– Агент Ренфро, разве я не предупреждал вас, что нельзя вступать в отношения с сестрой одного из подозреваемых. – Он поднял руку, не давая Скотту возразить. – Мы не знаем, какую роль играет Скотт Уэстфилд в этом деле, но совершенно очевидно, что у него большие проблемы.

– Дэнни преследовал его, – возразил Люк. – И, скорее всего, стрелял в него. Это говорит о том, что они по разные стороны баррикад.

– Возможно, они были партнерами, но потом повздорили, – парировал Блессинг. – Мисс Уэстфилд разговаривала с братом после того, как он сбежал из больницы? – спросил Блессинг.

– Он звонил ей вчера днем, а потом она сразу перезвонила мне. Он сказал, что ей грозит опасность и им нельзя встречаться, потому что это небезопасно.

– И она позвонила и все рассказала тебе?

– Да.

– Что-нибудь еще?

– Он сказал ей, чтобы она держалась поближе к своему другу-копу, то есть ко мне.

– Он сказал это, потому что с тобой она действительно в безопасности или потому что хотел, чтобы она не спускала с тебя глаз? – Взгляд Блессинга сделался оценивающим и проницательным.

Люк с трудом подавил недовольный возглас.

– Я не знаю. Я не слышал их разговор. Знаю только то, что она сказала.

– Мы приставим кого-нибудь следить за ней, на случай если она свяжется с ним, но ты должен держаться от нее подальше, – заявил Блессинг. – А если ты ослушаешься, я так быстро отправлю тебя обратно в Вашингтон, что и глазом не успеешь моргнуть.

Люк распрямил плечи и посмотрел боссу в глаза.

– Есть, сэр. – Как бы ни было ему больно сказать об этом Морган, но когда-то он присягнул на верность своей стране и готов отказаться от своего счастья ради исполнения долга.

На пятый день велогонки Сайклинг Челлендж в Колорадо гонщики направились на популярный горнолыжный курорт Брекенридж. Морган сидела на краю кровати в своем номере и смотрела на экран телевизора, где французский гонщик, Габриэль Мартиньер, заявлял права на победу на этом этапе гонки, а толпы зрителей, приветствовавших его, размахивали французскими флагами и выкрикивали слова поддержки на разных языках.

Морган выключила телевизор и уставилась на экран ноутбука, где с трудом сумела написать вялый обзор для сегодняшнего блога. Эта гонка была очень увлекательной, и рывок Мартиньера на последних двух милях до финиша – событие, о котором сегодня вечером будут с воодушевлением говорить фанаты велогонок.

Но сейчас Морган не ощущала ни капли восторга и опасалась, что ее читатели это заметят. Но как бы она ни старалась, не могла избавиться от тревоги за Скотта и Люка.

Отсутствие новостей в деле о поисках террористов настораживало ее. В телевизионных интервью, которые давали представители Международного союза велосипедистов, делался упор на то, что гонки безопасны и США просто перестраховываются, принимая усиленные меры безопасности, чтобы защитить и гонщиков, и зрителей. А затем они быстро меняли тему, предпочитая говорить о живописном маршруте, захватывающем соревновании и объективности жюри.

Правда о смерти Алека Деметри не просочилась наружу, и власти потворствовали слухам о том, что он умер естественной смертью. Вопросы о террористах и о безопасности гонщики открыто игнорировали. Болельщики излучали всеобщий оптимизм, возможно, все, кто боялся, остались дома. И правительство тоже молчало.

Морган взглянула на часы. Почти пять. Может ли она еще надеяться, что Люк позвонит и пригласит ее на ужин? И они смогут провести вместе еще один вечер? Она уже понимала, что с ней произошло, – она любит Люка.

Это безумие, если вспомнить, что они недавно познакомились. Но как еще объяснить то чувство родства, которое она испытывала? Она была не из тех людей, кто легко отдает свое сердце, но Люку Ренфро она почему-то вручила его без лишних вопросов.

Морган взяла телефон и быстро набрала его номер, чтобы не успеть передумать. На этот раз он взял трубку после третьего гудка.

– Морган. Я как раз собирался тебе позвонить, – сказал он.

– Ты очень занят?

– Да. Очень. – Повисла пауза, и она услышала в отдалении шум машин.

– Где ты сейчас? – спросила она.

Но вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, он произнес:

– Боюсь, у меня плохие новости.

У нее перехватило дыхание.

– Скотт? – только и смогла она прошептать.

– Насколько мне известно, с ним все в порядке. Это связано не с ним. По крайней мере, не напрямую.

– Тогда в чем дело? Что происходит? Ты меня пугаешь.

– Я больше не смогу с тобой видеться. Или, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится расследование.

– Что ты имеешь в виду? Что случилось?

– Я не могу об этом говорить. Я и так сказал слишком много. Прости меня. Я попросил местных полицейских присматривать за тобой. А теперь мне надо идти. Береги себя.

И он повесил трубку. Морган перезвонила ему, но звонок сразу был переадресован на голосовую почту.

– Трус, – громко произнесла она.

Она швырнула телефон на кровать и принялась мерить шагами комнату, снова и снова проигрывая их разговор в голове. Люк не показался ей рассерженным или безразличным. Он явно старался держать себя в руках. Люк не из тех негодяев, которые бросают женщину после того, как побывают в ее постели.

Нет, это явно как-то связано с его работой. Он сказал, что не сможет встречаться с ней, пока не закончится расследование. Возможно, босс узнал о том, что Люк провел с ней вечер, и пригрозил уволить его, если он ее не оставит. Конечно, очень романтично было бы, если бы ради нее мужчина отказался от работы, но это, определенно, не слишком дальновидный поступок. А когда твоя работа – защищать страну, ты не можешь просто отказаться от нее, тем самым нарушив свой долг.

Отлично. Тогда, возможно, мужчина, которого она любит, ставит безопасность страны выше своих личных чувств? И почему она не влюбилась в шеф-повара, или ученого, или даже в коллегу-журналиста? Никто из них не сбежал бы, отказавшись встречаться с ней, потому что должен спасать чужие жизни.

А что будет, когда расследование закончится? Возможно, влечение остынет и он потеряет к ней интерес? А возможно, она ошибается и он просто негодяй.

Морган пнула стол, ногу пронзила острая боль. Мужчины! И почему они постоянно усложняют ее жизнь?

Скотт ждал на противоположной от мини-маркета стороне улицы, пока парковка не опустела. Из расположенного рядом ресторанчика «Кухня Ближнего Востока» доносился аппетитный запах лука и жареного ягненка. Он вспомнил, как ел шиш-кебаб и лепешки вместе с Морган в одну из их последних встреч в Остине. Он поддразнил ее, заметив, что молодой официант пытался с ней флиртовать. Вспомнил, как она смеялась, и ощутил острую тоску. Будут ли они еще когда-нибудь так беззаботны?