Татьяна Арутюнова - Тайна круиза [СИ]

Наступил последний вечер путешествия. Все отдыхающие были приглашены на прощальный бал. Марина и Елена сидели со своими знакомыми молодыми людьми за одним столиком. Ребята и Елена накупили много алкоголя и настойчиво уговаривали Марину отметить с ними окончание круиза. Девушка сдалась. Ничего не понимая в алкогольных напитках, не зная своей меры, она перебрала лишнего и вскоре перестала чувствовать своё тело и вообще соображать что-либо.

Елена с ребятами ушли в толпу танцевать быстрый танец, а она уже даже не могла держать свою голову. Последнее, что она помнила, так это то, что её куда-то несли, и ту самую руку с пучком волос, державшую её за плечо. Проснулась она от сильной тошноты. В глазах всё плыло. Девушка лежала голой. Её выворачивало от излишне выпитого алкоголя. По радио объявили, что лайнер причалил, и пассажиров просят пройти на выход. Ничего, не соображая, она кое-как оделась, побросала свои вещи в чемодан и сумку. В дверь постучала Елена:

— Ну что, собралась? Ты плохо выглядишь.

— Меня страшно тошнит, — ответила Марина. — Зря я столько вина выпила.

Когда они уже спускались по трапу, разыгралась какая-то драка среди большой группы нетрезвых мужчин. Они сметали всё и всех на своём пути, продвигаясь вниз. Елена с Мариной и ещё две женщины оказались в воде на волнорезах или каких-то валунах. С серьёзными травмами всех увезли в больницу. Больше всех досталось Марине. С сотрясением мозга и двумя сложными переломами она несколько месяцев провела в больнице. Спустя три месяца невролог, приглашённый хирургами к Марине, начал бить тревогу. Тошнота и дурнота, как симптомы, свойственные сотрясению головного мозга, не проходили.

— Когда у вас были последние месячные? — деликатно спросил он её.

Она подумала и ответила:

— Три с половиной месяца тому назад.

На следующий день её пришёл осмотреть гинеколог.

— Половой жизнью живёте? — спросил он Марину перед осмотром.

— Нет.

— А вообще была когда-нибудь близость с мужчиной?

— Нет.

Зачем вы лжёте? — спросил он, осматривая девушку.

— Что вы делаете? — закричала она, когда он начал смотреть её внутри.

Левой рукой он помял живот над лобком и ответил:

— Определяю срок беременности.

Марина была ни жива — ни мертва.

На следующий день ей сделали УЗИ и поставили тринадцать-четырнадцать недель беременности.

Через день её выписали. Убитая горем Марина, лежала дома, уставившись «стеклянными» глазами в потолок. Она пыталась восстановить события последнего вечера, проведённого в круизе.

— Когда я проснулась утром, то была голая. Сама я в таком пьяном состоянии раздеться не смогла бы. Значит, кто-то меня раздел и воспользовался моим беспомощным состоянием.

Внезапно она вспомнила, что кто-то её нёс, и вспомнила руку с пучком волос на своём плече.

— Сволочь! — только и успела подумать она, как рвотный позыв заставил её встать и броситься в ванную комнату.

Вернувшись с работы, мать застала её по-прежнему лежащей на кровати и смотревшей в одну точку.

— Ну, что с тобой, доченька? — заволновалась она.

— Мама, я не хочу рожать от этого подонка! — начала она биться в истерике.

Мать безвольно опустилась на стул:

— Как рожать, от кого?

— Не знаю, меня изнасиловали! — горестно прокричала она.

Марина рассказала, как её осмотрел гинеколог, что аборт делать уже поздно.

— Мама, я понятия не имела, что со мной это случилось, поэтому не предала значения отсутствию критических дней!

И она рассказала о своих подозрениях относительно предполагаемого насильника.

— Ты понимаешь, что родить от насильника, это всё равно, что от фашиста! — продолжала она рыдать. — Этот ребёнок всю жизнь будет напоминать мне о том гаде! Неизвестно, каким он вообще родится? Я выпила в ту ночь много алкоголя, в больнице я принимала много лекарств, мне несколько раз делали рентгеновские снимки. Я должна от него избавиться. Он не сможет родиться здоровым! А я не смогу его полюбить!

Сердце матери обливалось кровью.

— Мы пройдём с тобой все инстанции и добьёмся, чтобы тебе сделали аборт! — успокаивала она дочь, гладя по голове.

По иронии судьбы, никто не взялся за прерывание беременности на этом сроке женщине, прежде не рожавшей.

— Поймите, — объясняли ей, — аборт можно делать до двенадцатинедельного срока беременности. Вы можете остаться бесплодной, получить серьёзные осложнения или вообще погибнуть.

Возможно, если бы Марина и её родители не скрыли от врачей факт насилия, то они вошли бы в её положение. Да сколько угодно таких операций ежедневно делается в клиниках по различным показаниям, не связанным с плохим здоровьем. Почему с ней так произошло, никто не знает?

Тяжёлая депрессия свалила девушку в кровать. Не было сил двигаться. Не было сил жить. Родители по очереди брали отпуск и проводили всё время с ней дома. Они нашли хорошего психолога, рассказали ему всю правду и стали привозить его для беседы с дочерью домой. Постепенно она начала подниматься. Теперь у неё появилась мысль о том, что она откажется от ребёнка после родов. Родители не возражали.

— Ребёнок, конечно, ни в чём не виноват, — рассуждал отец, — но и она не сможет его видеть всю жизнь перед собой. Ещё неизвестно, чьи у него буду гены. Возможно, он тоже станет насильником.

Подошло время родов, её отвезли в родильное отделение. Когда мальчик появился на свет, она, выбившись из сил, сразу заснула. Через какое-то время её отвезли в палату, где она снова долго спала. Проснувшись, Марина захотела есть. Она с удовольствием съела обед и почувствовала прилив сил. Вскоре женщинам в палате принесли их детей кормить грудью. Марина смотрела на их счастливые глаза, на то, с каким восторгом они рассматривают своих крох. Ей сына не принесли, так как молоко у неё ещё не появилось.

На следующий день должны были прийти родители для разговора с главврачом по поводу отказа от ребёнка. Накануне вечером Марине принесли его на первое пробное прикладывание к груди. Она сначала хотела отказаться брать его в руки. Но ей вдруг захотелось посмотреть, какой он. Марина робко взяла его в руки, посмотрела на него и улыбнулась. Этот крошечный комочек вытащил ручку из-под пелёнки, затолкал пальчик в рот и стал сосать его.

— Ты голодный, — произнесла она, прижала к себе, ещё немного посмотрела на него и приложила к груди. Он присосался и закряхтел. А она ощутила удивительную радость от своего материнства.

Потом осторожно наклонилась к его ушку и тихонько прошептала:

— Ты вырастишь хорошим и умным человеком, как твой дедушка. И гены у тебя будут такими, как у него.

Утром она сообщила родителям, что оставит сына себе. Родители с пониманием отнеслись к её выбору.