Алана Инош - Исповедь для Алисы

«Неплохо)) — ободрила её Алиса. — Давайте дальше))»

...Забытая и потухшая сигарета лежала в пепельнице, часы показывали полтретьего ночи, а Ольга, свернувшись в одеяле в подобие круассана или изогнутой гусеницы, спала лицом к работающему ноутбуку.

В семь утра её глаза сами, без будильника, легко открылись. В переписке висело последнее сообщение Алисы:

«Спокойной ночи))»

На него Ольга уже не ответила — уснула. Губы дрогнули в улыбке, рука выбралась из одеяла-круассана и тронула символы на экране. А вот и будильник.

— Доброе утро, — хрипло пробормотала Ольга, машинально вытаскивая из пачки новую сигарету.

Но потом передумала и сунула обратно. Курить на самом деле не хотелось, рука просто тянулась к пачке по привычке. А вот кофе хотелось сознательно. И есть. Ольга обычно не завтракала, у неё вообще было плоховато с аппетитом, но сейчас внутри горел настоящий голод — здоровый такой, настойчивый. Не привыкшая к таким внезапным прихотям своего желудка, Ольга даже растерялась: чем себя кормить? Эпоха, когда она ела по утрам, ушла в доисторическое прошлое. А может, мозг просто ещё не проснулся, вот и тупил.

В холодильнике нашлась одинокая сосиска, два яйца и йогурт. Нет, надо с этим холостяцким стилем что-то делать. Раньше ведь она питалась намного разнообразнее и была разборчивее в продуктах, но в последнее время охладела к еде. Стало всё равно.

Сосиску Ольга порезала кружочками и бросила на сковородку, в шипящее масло, туда же разбила яйца, посолила. Перебросив яичницу на тарелку, в том же масле обжарила ломтик хлеба. Слишком горячую еду она не любила, поэтому оставила остывать, а сама занялась кофе.

Во время обеденного перерыва на работе она ответила на последнее сообщение в диалоге:

«Спасибо вам, Алиса. Спал как убитый ночью. Проснулся — жрать хочу! Давно такого не было».

Алиса, видно, была занята, потому что написала только через час.

«Я рада)) Несмотря на отсутствие смайлов, чувствую ваше хорошее настроение».

«Угадали», — задумчиво улыбнулась Ольга. И только потом сообразила, что ответила вслух, шёпотом, а не в сообщении. А ещё рука всё время тянулась, чтобы погладить буковки, напечатанные Алисой.

«Даже когда я пишу без смайлов, я всё равно вам улыбаюсь. С вами по-другому и не получается», — написала она.

«Не лишнее ли?» — опять выскочил восклицательный знак в треугольнике. Что это — флирт? Но в груди было такое чувство, будто в сердечных окнах раздвинули занавески и вымыли стёкла. И внутрь заструился свет, озаряя старую, пыльную, одинокую комнату.

Так у них и повелось с этой поры: и рассказы, и общение. Алиса исправно присылала правки к текстам, не комментируя содержание, а Ольга и не спрашивала. Ей было достаточно того, что в личных сообщениях её ждало ласковое «привет» от Алисы по утрам. А потом настал день, когда очередной игровой стих, написанный ими вместе, строчка за строчкой, когда Ольге снова не спалось, получился достаточно неплохим.

«Может, выложим? — предложила Алиса. — Ведь хорошо получилось! Жаль будет, если читатели его так и не увидят...»

«Чьи? — засмеялась Ольга. — Твои или мои?))»

Понятно было, что стихотворение лучше выложить на странице Алисы. Поэзией Убийца Смысла никогда не баловался — у поклонников мог случиться шок. Дабы пощадить их нежную и ранимую психику, так они и сделали.

«Может, всё-таки поставим соавторство? — сомневалась Алиса. — А то нехорошо получается: писали мы вместе, а выложено только у меня...»

Ответ звенел и смеялся в сердце с вымытыми, распахнутыми окнами.

«Я соглашусь при условии, что ты станешь моей бетой официально», — отправила Ольга сообщение.

Через минуту пришёл ответ:

«Смайлов нет, но я знаю, что ты не просто улыбаешься, а ржёшь!)))»

«Курилка» жужжала и гудела. Она не утихала целую неделю: на странице у Убийцы Смысла появилась ссылка на стихотворение в соавторстве, а в отредактированных рассказах гордо красовалась аватарка Алисы с подписью «бета-ридер». У посетителей «литературного салона» был только один вопрос:

«Аффтырь, кахда свадьба-то????»

Пока они там галдели, Ольга открыла личное сообщение от Алисы, состоявшее из одних хохочущих смайликов. Её смех... В грудь будто бубенцовый звон ворвался — летний, светлый. А в одно из открытых окон сердца влетела птица — обняла крыльями, прижалась... Ольга стиснула челюсти.

«Молва нас уже почти поженила)) — написала Алиса следом за смайлами. — А я своего «жениха» даже не видела ни разу».

Нутро сначала ёкнуло, потом облилось волной холодка. Намёк был яснее некуда — Алиса просила фото.

«Я неважно выгляжу. Потом как-нибудь», — бросила Ольга отписку.

«Хорошо». — Ответ Алисы веял грустью и огорчением.

Сердце-дом, чьё унылое одиночество осветила яркая пташка, теперь скрипел от горькой злости на себя. Не обманом ли она заманила эту крылатую гостью, такую родную и нужную, очаровательную и тёплую? Только и остаётся теперь, что прятать голову под подушку в надежде, что торчащее наружу тело не заметят.

Ей пришла в голову, казалось бы, спасительная идея: сфотографироваться в зимней одежде и не с самого близкого расстояния. Куртка и обувь у неё — мужского фасона, к ним — джинсы и шапка. Наружу торчало бы только лицо, тоже особо женственными и тонкими чертами не отличавшееся... Задумано — сделано: Ольга попросила одну из сотрудниц щёлкнуть её на служебной парковке рядом с машиной. Летел пушистый снежок крупными хлопьями, присыпая плотный накат, уже грязноватый и замызганный от шин транспорта. Чудесная погода, чистота и свежесть. И воздух такой сладковатый, холодный, свежевыстиранный.

— Спасибо, Кать, — коротко кивнула Ольга, забрала телефон и села в свой внедорожник.

— Не за что, Ольга Владимировна. До свиданья...

Ольга погладила руль внедорожника. Только он, родной, из всего прежнего имущества и остался — напоминание о прежних днях процветания. Когда-то за этого брутального чёрного красавца она выложила кругленькую сумму. Тогда это был вопрос статуса, а сейчас — остатки былой роскоши.

Фото получилось не лучшего качества: зимний сумрак, электрический свет парковки. Впрочем, самое то: лицо не очень видно. Руки в карманах, ноги на ширине плеч, чёрная шерстяная шапочка — почти до глаз. Она хотела отправить снимок в этот же вечер, но что-то сдержало её руку. Нерешительность вдруг сковала её, и она удалила уже прикреплённое к письму изображение.

А Алиса вдруг пропала — на целых три дня. Ольга ощутила жуткую, удушающую пустоту — будто кислородный шланг выдернули. Она уже не представляла собственного вечера без неизменной единички во входящих, без ласковых смайликов, без милой мистики угаданных строчек, без призрачных рук на своих щеках... Даже если они обе были заняты, пожелания доброго утра или спокойной ночи становились тем обязательным минимумом, ниже которого стоило начать беспокоиться.