Нермин Безмен - Курт Сеит и Шура

Они выпили вина перед пылающим очагом, затем перешли к обеденному столу, накрытому в той же комнате. Шура больше не стеснялась, она уже привыкла к этим людям. Во время ужина они ближе узнали друг друга. Шура рассказала им о Кисловодске, о своей семье и жизни там. Она чувствовала себя спокойнее, когда рассказывала о себе. Вино лилось рекой. Она не могла соревноваться с другими, но от двух бокалов, которые она выпила, у нее сильно шумело в голове. Дом ее семьи в Кисловодске, ее мать, братья, сестры, отец в госпитале и даже Валентина казались чем-то далеким.

После ужина все перешли в музыкальную комнату. По обеим сторонам камина напротив друг друга стояли два высоких дивана, покрытые темно-красным бархатом. На столике красного дерева посередине комнаты стоял серебряный самовар. Запах свежезаваренного чая заполнил комнату. Татьяна наполнила фарфоровые чашки, села за пианино и начала играть «Половецкие пляски» из «Князя Игоря». Жестокий бой между татарским ханом Кончаком и князем Игорем, песчаные бури Азии и северных степей, восточная чувственность красавиц, пытавшихся соблазнить Игоря, варварская ярость конного боя заполнили комнату. Когда Татьяна закончила играть, все захлопали. Шура была восхищена. Джелиль улыбался:

– Вы знаете, что Татя играет так же хорошо, как танцует?

Они сердечно рассмеялись. Теперь Татьяна играла «Чепчик», веселую народную песню, Сеит и Джелиль подпевали. Ритм песни соответствовал веселому характеру исполнительницы. Тишина установилась в комнате, когда Татьяна заиграла четвертую и последнюю часть «Лебединого озера» Чайковского. Сильные чувства, которые вызывала музыка, слышанная в Большом прошлым вечером, вновь подчинили Шуру своей власти. Она тихо прошла за пианино и остановилась перед стеклянной дверью, выходившей в сад. Высокие деревья, как колонны, казалось, упирались в темные облака. В это время уже было очень темно, а метель лишала возможности разглядеть хоть что-то за деревьями. Кованая ограда сада, большие мраморные цветочные горшки, маленький пруд за стеклом были покрыты снегом. Шура задрожала и обхватила себя руками – так повлияли на нее музыка и вид снаружи. Она обернулась, когда почувствовала прикосновение руки Сеита к своему плечу. Тепло его поцелуя в лоб придало ей уверенности. Она положила голову ему на грудь. Она испытывала те же ощущения, что и при их первой встрече. Судорога внутри, ускоренное сердцебиение, невыразимый восторг – все те же симптомы, предчувствие, что вскоре случится что-то важное и изменит ее жизнь.

Она не заметила, как Татьяна и Джелиль тихо вышли из комнаты. Они с Куртом Сеитом стояли перед окном обнявшись и смотрели, как снег быстро засыпает сад, и каждый из них гадал, каким будет следующее движение другого.

Шура боялась шевельнуться или проронить хоть слово, которое могло бы быть ошибочно воспринято как приглашение. Так что она замерла в его руках.

Сеит думал, как красива, как целомудренна и как неопытна эта девушка. Он тоже застыл, опасаясь испугать ее, опасаясь быть отвергнутым. Некоторое время они наслаждались теплом друг друга в неразделимом объятии, никто из них не шевелился.

У него никогда не было такой безмятежной связи до того, и он не мог поверить, что способен на нее. Что он рассчитывает получить, если соблазнит эту маленькую девочку? С другой стороны, он чувствовал удовлетворение и возбуждение одновременно, когда они были вместе. Это сочетание было новым для него. Внезапно он захотел обнять ее крепче, покрыть ее лицо и волосы поцелуями. А она знала, что больше не может сопротивляться страсти, которую видела в его глазах, и покорно закрыла глаза, приглашая Сеита прижаться к ее слегка приоткрытым губам. Вкус ее спелых ненакрашенных губ, жаждавших поцелуя, но слишком боявшихся, чтобы ответить, усилил его желание. Его руки, которые до сих пор держали ее ласково, сейчас начали блуждать по ее платью, открывая изящные и тайные изгибы ее стройного тела. Он поднял ее на своих сильных руках, а она повисла в его объятиях, обвив руками шею и положив голову ему на плечо, боясь даже глядеть вверх. Обнимаясь, они подошли к дивану.

Крепко обнимая мужчину, Шура давала ему понять, что не против его яростных поцелуев и ласк. Жаркое дыхание его пылающих губ обжигало ее шею, язык, ласкавший мочки ушей, пьянил не хуже выдержанного вина, которое она только что пила.

У нее мелькнула мысль, что одним движением она может остановить его и спасти себя от его сладкой власти, но ей не хотелось, чтобы он останавливался. Ей не хотелось потерять этого незнакомца, который дарил ей такие неописуемые ощущения. Ей хотелось узнать его лучше, чтобы попробовать всю любовь, которую он может подарить ей. Огонь, пылавший в очаге, только добавлял жара их телам. На минуту она открыла глаза, чтобы взглянуть на него, узнать его намерения, понять, каким будет его следующее движение, чтобы вновь увидеть, как он смотрит на нее. На лице молодого человека плясали отсветы пламени. И Шура увидела, как он смотрит на нее. Она почувствовала стыд и отвернулась. Сеит приподнялся на локте:

– Моя Шура! Моя дорогая Шура, посмотри на меня! Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, не прячь от меня своих глаз.

В ответ на его страстные и мягкие мольбы Шура сделала то, о чем он просил. Нежность усилила румянец на ее щеках, а искры желания, которые она видела в его глазах, зажгли огонь в ней. Сеит не давал ей отвернуться. Очень медленно она протянула руку к его голове и запустила пальцы в его каштановые волосы. Этот мягкий жест доставил обоим невыразимое удовольствие. Она прикоснулась к его лицу, ее робкие пальцы гуляли по его лбу, затем по его высоким скулам. Указательный палец задержался на ямочке на его подбородке, затем обошел его лицо, пытаясь запомнить его очертания. Впервые, в двадцать четыре года, Сеит испытывал новые, незнакомые до сих пор ощущения. Он открыл для себя удовольствие теплой тихой любви. Эта девочка, на восемь лет моложе его, до сего дня не знала любви. Она была целомудренна. Она ласкала его невинными, чистыми и полными любви движениями. Он понял, что это тепло заполняло ту леденящую пустоту, от которой он дрожал внутри. Эта девочка была непохожа на других женщин, которых он знал.

Сеит ужаснулся, осознав, что то, что началось как просто ухаживание, переходило к физической составляющей намного скорее, чем он предполагал. Он отпустил ее и отстранился. Шура вопросительно смотрела на него. Он принялся нежно гладить ее лицо и перебирать ее косы. Затем заговорил. Как он ни пытался, его голос не мог скрыть безграничного желания.

– Шура, дорогая… Ты очень дорога мне… Больше, чем кто-либо… Но я должен быть честным, я не могу дать тебе никаких обещаний…