Сандра Бушар - Порочное влечение [СИ]

— Хорошо. Я встречусь с ней лично и проведу собеседование, но — предупреждаю — ничего обещать не могу. Блата в моей корпорации нет, — спокойно ответил Роберт, не выдав своим ледяным голосом коварного плана дабы не сорвать его на корню.

— Отлично! — настроение старика тут же поднялось и он довольно хлопнул в ладоши, создавая лишний шум для реагирующей на любое прикосновение головы Роберта, — Запомни только кого потом отблагодарить!

— Несомненно. Пока! — наигранно равнодушно отрезал мужчина и, резко распахнув глаза, поймал себя на каком-то детском предвкушении. На секунду он насторожился: с чего вдруг? Но затем довольная улыбка расползалась по его пухлым губам в некий пугающий оскал и пустой салон авто услышал его тихие, предначертанные самой судьбой, слова: — Веселое будет собеседование, хоть какое-то разнообразие. Ради такого стоит встать пораньше…

Полина. Спустя шестнадцать лет…

Ненавязчивая классическая в живом исполнении музыка тонкой прозрачной пеленой окутывала фешенебельный ресторан «Grand Plaza Room» в самом центре Нью-Йорка, соответствуя всеобщему настроению напускного веселья. Люди в в костюмах, стоимость которых приравнивалась к дорогим автомобилям или месячному отдыху на Майями, расхаживали по позолоченному залу с новомодными хрупкими фарфоровыми бокалами без ножек, где шампанское «Пино Нуар» четко выполняло задачу — веселить и расслаблять пафосный народ.

Вечер только начинался, а я уже успела устать от извечной наигранной улыбки, которая с годами как по щелчку включалась, стоило мне войти в «высшее общество». Сотни приветствий с малознакомыми людьми, дежурный обмен любезностями и ничего не значащими комплиментами — все это очень вполне себе ощутимая доля работы современного высокооплачиваемого юриста с личным офисом в сердце Манхэтенна.

И ведь если скажу, что подобные приемы мне не нравятся — солгу. Кому бы не хотелось пройтись в дорогом черном облегающем платье от «JOVANI», плавно вышагивая на высоких каблуках «Jimmy Choo» по белому мраморному полу, когда на твоей руке, пальце и шее играет комплект из белого золота от «Chopard» с внушительным сапфиром, который ты смогла позволить себе сама? Глупый вопрос… Но не это была моя гордость, не с этого стоило начать…

Я едва заметно облокотилась на мраморный, слегка позолоченный по круглым выступам постамент, потягивая игривое шампанское, и неизменно смотрела на небольшую сцену, где около высокой золотой стойки произноил речь директор «ZoMalia Industries» — мой непосредственный начальник в деле открытия филиала корпорации во Франции и Норвегии — Роберт Шаворский.

Его четкие и отрепетированные слова завораживали публику и та с искренним интересом вслушивалась в его благодарственную речь. Черный костюм идеально подчеркивал неизменно широкоплечую фигуру и бороду, которую тот отрастил с годами, прибавляя своему и так устрашающему других виду еще большей эффектности. Который год я с некой гордостью замечала, насколько краше он становится с каждым годом. Словно дорогое вино, которое все больше раскрывает свой божественный вкус…

Эту речь мы писали вместе и мой внезапно выявленный талант писательства очень помог в этом нелегком деле. Именно поэтому я не вслушивалась в слова, а лишь улавливала каждое движение мужчины, стараясь запечатлеть этот миг в памяти навсегда. Но Шаворскому, как всегда, удалось удивить меня… Когда Роберт раздавал заслуженные «спасибо», я краем уха услышала не входящие в прописанную речь слова:

— … Так же я безмерно благодарен юридической фирме «Розалия», а конкретно — ее директору Полине Шаворский за помощь в сложных юридических решениях… — мужчина отсалютовал мне бокалом и едва заметно усмехнулся моей полной растерянности, но, не отходя от вида жесткого начальника полностью, продолжил в том же духе.

— Уважаемая миледи, могу я пригласить Вас на первый танец? — худощавый паренек с серыми глазами и темно-русыми волосами появился около меня так внезапно, что я чуть не поперхнулась, рискуя расплескать алкоголь в разные стороны, но сорванца это только позабавило, и он, игриво распушив волосы, протянул мне руку, между тем не переставая соблазнять «свою даму» театральными речами: — Я влюблен в Вас с первых дней своей жизни и почту за честь, если Вы подарите мне первый танец!

— О, дорогой… — поддерживая его настрой, я раздосадованно закусила губку и, прижавшись к парню, тихо сказала: — Я тоже люблю тебя с первого дня нашего знакомства, но первый танец мой уже обещан другому.

Парень тут же отпрянул от меня и с вызовом осмотрелся по сторонам, видимо, в поисках «конкурента», яростно отчеканивая:

— Где он?! Думаю, мы сможем решить этот вопрос на дуэли!

— Я здесь, Итан! — массивная ладонь неожиданно легла на плече юному не состоявшемуся дуэлянту и тринадцатилетний мальчик испуганно сжался, но тут же выпрямил спину и жестом уступил отцу место рядом с мамой — со мной. Роберт тут же воспользовался предложением, заключив меня в крепкие объятия, развернулся к надувшему губки сыну и указал на двух девочек-ангелочков, которые скучающе переговаривались на небольшой тахте, разглаживая свои пышные платья, — Пригласи лучше кого-то из сестер. Мне казалось, они заснут прямо по средине мой речи.

— Но они старые! Им целых пятнадцать лет! — Итан недовольно насупил брови, произнеся последние два слова таким голосом, словно это какая-то катастрофа вселенских масштабов, которую мы никак не можем понять, и подбородком указал на Оливию, нашу блондинку с голубыми топазами вместо глаз, — Она пришла с парнем и не хочет со мной танцевать! — затем он указал на темноволосую Ребеку со стальным отливом кудрявых прядей, — А она вообще в слишком пышном платье и отдавит мне все ноги!

Я многозначительно посмотрела на Роберта, упрашивая его уступить право первого танца маленькому воинственному обольстителю женских сердец, но тот едва уловимо мне подмигнул и тут же обратился к Итану:

— Я видел, что твоя одноклассница Джейн Мендокс уже битый час сидит на стуле и рассматривает свой пунш… Говорят, она разыскивала тебя и хотела, чтобы ты оценил своим мужским беспристрастным взглядом ее очаровательное голубое платье. Думаю, если ты его похвалишь, тебе может светить благодарственный поцелуй в щеку.

— Что же… — глаза мальчугана не на шутку загорелись и он, театрально откланявшись, прощально постановил: — Мне тяжело об этом говорить, но я все же уступаю тебе первый танец с мамой.

Едва Итан скрылся в толпе, как крепкие руки Роберта жадно прижали меня к себе, а нос уже так привычно зарылся в шею, втягивая запах с неким безумством и жадностью.