Оксана Головина - Аквамарин [18+]

Солнце уже село, оставляя золотую полоску над морем, которое тихо шептало, ударяясь тёплыми волнами о босые ноги. Она постояла немного, глядя на безмятежно колыхавшуюся стихию, и вновь пошла вперёд, желая поскорее оказаться на любимом месте. Где-то дальше, разливаясь над пляжем, тихо звучала музыка. Наверняка доносилась из новенького отеля, который не давал покоя её отцу. Говорят, его хозяин подписал договор с самим дьяволом, раз смог так успешно вести дела, не прилагая к этому особых усилий. А впрочем, какое ей дело до этого человека? Вот он, её маленький кусочек счастья…

Марина вдохнула глубже, подставляя лицо ветру, слишком тёплому даже для вечера. Он подхватил её волосы, золотистым шёлком скользнувшие по открытым плечам. Никого. Как всегда тихо и безмятежно. То, что нужно после долгого дня. Девушка поглядела на несколько камней, темневших в воде. Её интересовал только один из них — большой, полукруглый, самый светлый.

Марина потянула за тонкие ленты на плечах и развязала бретели лёгкого сарафана. Он скользнул к её ногам, оседая невесомым белоснежным облаком. Небольшой кулон, подаренный ей сегодня утром на пляже неизвестной девочкой, устроился в ложбинке между грудей прохладной льдинкой. Оставляя свою единственную одежду на берегу, Марина пошла к воде, ощущая под ногами мелкую гальку. Ещё немного, и свежая вода приняла её, обволакивая обнажённое загорелое тело.

Она любила море, любила всем своим существом, казалось, что стоило только коснуться воды, просто кончиками пальцев, как на душе становилось легче и светлее. Мать любила говорить ей, что всё дело в имени и месте рождения. Она, видишь ли, специально к морю рожать приехала, и всё мечтала о девочке — светловолосой, да голубоглазой, вот и домечталась…

Марина, вдоволь наплавалась и добралась до любимого камня. Девушка привычно села на него, перекидывая мокрые волосы на одно плечо, и позволила воде стекать с них прозрачными солёными ручейками.

Для удобства она подогнула длинные ноги, и просто смотрела на колыхавшееся море. Конечно, эти вечерние вылазки нельзя было назвать разумными. Особенно после того, как эта часть пляжа стала частной и была выкуплена владельцем одного из самых престижных отелей на побережье. Белоснежный трёхэтажный «Аквамарин» тонул в щедрой зелени, заманивая клиентов отменным сервисом и шикарными номерами…

Но сегодня она решила, что это будет последний раз, и просто не могла не прийти. Ещё один раз, велела себе Марина. Просто попрощаться и только. Ещё один раз. Девушка закрыла глаза и, склоняя голову набок, тихо запела. Никогда, ни при ком, она не позволяла себе подобного, только оставаясь с собой наедине, отдавалась своему маленькому секрету.

Поднос с бокалами свалился с прикроватной тумбочки, и те со звоном разбились, проливая недопитое вино. Но они были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить это.

— Не останавливайся, Вик… не останавливайся! — со стоном выдохнула рыжеволосая девушка, впиваясь длинными яркими ногтями в его спину.

Почему они все говорят одно и то же? Будто он и в самом деле встал бы и ушёл посреди процесса, промелькнуло в голове Виктора.

— Ещё!

Где-то сверху раздавался глухой смех и голоса их приятелей, веселившихся под открытым небом.

— О, Вик! — фальшиво застонала Линда, будучи начинающей «перспективной» актрисой, и наверняка надеясь, что он не заметит её отвратной актёрской игры.

Виктор более не был нежен. Он знал, что причиняет боль, но его охватило дикое желание заставить лежащую под ним женщину проявить хоть каплю искренности.

— Мне… мне кажется, мне кажется я… — страстным шёпотом проговорила Линда.

— М-м? — Непогодин приподнялся на руках, нависая над нею.

— Мне кажется, что я люблю тебя! — со стоном выдохнула его рыжеволосая любовница, продолжая изгибаться под ним.

— Чего?.. — мужчина даже остановился, понимая, что желание моментом пропало.

Что за идиотка? Виктор отпрянул от неё, оставляя в растерянности лежать на смятой постели.

— Ви-ик! — потянула Линда, надувая припухшие губы, — ну вернись, прости…

Он ещё раз чертыхнулся, натягивая лёгкие штаны и чувствуя, как его сердце выплясывало какой-то бешеный ритм. Странно, с чего бы это? Выпил он не так много, а голова шла кругом. Виктор даже не обернулся на голос своей спутницы, поднимаясь на флайбридж. Здесь было пусто. Двое его приятелей со своими пассиями развлекались в салоне, или уединились подобно ему в одной из трёх оставшихся кают. Свежий воздух немного отрезвил его, но Виктор всё же ухватился руками за перегородку, когда изображение перед глазами внезапно перевернулось.

— Да какого чёрта?.. — мужчина заставил себя дышать ровнее и глубже и прикрыл глаза.

Сколько сейчас времени? Виктор понятия не имел. Ветер трепал его тёмные волосы, убирая влажные пряди со лба. Мужчина пытался прислушаться к мерному шуму плескавшегося за бортом моря, радуясь тому, что музыка сейчас звучала совсем тихо, позволяя его расслышать. Но потом прислушался, склоняя голову набок.

Наверняка показалось. Но Виктору пришлось едва ли не перевеситься через борт, поскольку встречный ветер явно донёс до него голос. Едва слышный, лёгкий, он лился, словно соединяясь с шумом волн, а то и вовсе исходя от них.

— Что было в этом вине? — мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение, но дурнота только усилилась.

Стоило быть разумнее и спуститься вниз, в салон. Но Виктор задержался. Он решил, что наверняка сошёл с ума, либо перегрелся на солнце, либо принял яду, но продолжал вглядываться в огромный камень, находившийся в группе таких же собратьев, но поменьше размером. Девушка перебирала пальцами длинные светлые волосы, которые скрывали её тело, спускаясь ниже талии. Она болтала в воде ногами, и тихо пела. Ногами же болтала?..

— Ты в своём уме, Непогодин? — мужчина скривился, от очередного приступа головной боли и отвращения к своим же собственным мыслям.

Теперь ему русалки мерещились! Он ещё раз посмотрел на камни, и мрачно усмехнулся. Пусто. Так и знал. Всему виной надоедливая девица и бутылка «Passito di Pantelleria», привезённое его приятелем с острова Пантелерия, что близ Сицилии. Каверзин ещё посмел нахваливать и первое, и второе! Что же, стоит заменить и вино, и ту, что занимала его каюту.

Именно так Виктор и собирался поступить, но стоило ему развернуться, чтобы идти прочь с открытой площадки, как в висках запульсировало, а перед глазами возникла белая пелена. Через секунду мужчина понял, что ноги больше не держат его, и он летит в некую пустоту, шумно принявшую его в прохладные объятья…