Айя Субботина - Сердце Пандоры

Эти выходные, по прогнозам, последние теплые осенние деньки. И я, как пьяный, жадно глотаю приправленный дымом и октябрьским туманом.

Дело Франца благополучно замяли. Я не просто так вешал Сереге лапшу на уши: Михаил раскопал кое-что на борова, на случай, если вдруг всплывает и моя фамилия. Франц сделал ставку на Поющую голову, влез в огромные долги и собирался озолотиться, а в итоге альбом провалился на голову, еще и поднялся огромный скандал с плагиатом мелодии какой-то не очень известной, но довольно популярной в ютубе «самаопальной» группой реперов-романтиков. Боров действительно нуждался в деньгах, потому что уже стоял на, как это называется в криминальном мире, «на счетчике», потому что занимал он не по рублю и не у двух-трех человек. Когда труп нашли и начали копать, всплыли такие криминальные фамилии, что имя одного миллионера с кристально чистой репутацией просто утонуло. Как я знаю, в итоге все просто замяли: трясти за долги Франца можно было разве что Поющую голову, но Андреев благополучно «вышел замуж» за какую-то престарелую вдову и отчалил с ней так далеко, что информация о его местонахождении до сих пор меняется со скоростью звука. Сомневаюсь, что он когда-нибудь вернется в наши края. Сомневаюсь, что он снова рискнет петь. Уверен, что он так и будет до конца своих дней просто мальчиком за деньги.

Ирина тоже уехала из страны, но иногда до сих пор напоминает о себе сообщениями с разных номеров, которые я удаляю не читая. Она превратилась просто в спам моей жизни, и я отношусь к этим напоминаниям как к мусору, который не стоит даже тех воспоминаний из прошлого, в которых она была, в сущности, неплохой женщиной. Влюбленной в любовь ко мне сильнее, чем в меня самого.

— Эй, мужчины, стол накрыт! — Ева, жена Наиля, на правах хозяйки зазывает нас к столу.

И мы с Каем идем к своим женщинам, которые сидят за отдельным столиком и, качая коляски, увлеченно что-то обсуждают. Не трудно догадаться, что: Даниэла, вдохновившись материнством, запустила линейку одежды для младенцев, и Полина, парой записей в Гнезде птицы Додо сделала вокруг них такой ажиотаж, что первую же партию смели с полок. И на волне успеха и первой прибыли, моя Пандора взялась делать детские игрушки. Пока что Даниэла выделила ей небольшой цех у себя на фабрике, где по эскизам Полины шьют поросят, котят, утят и даже пучеглазых морских скатов. Она хвастается, что каждая игрушка — штучный товар, как коллекционный «Феррари». И пару раз устраивала допрос с пристрастием, не я ли тот загадочный покупатель, который делал заказы на приличные суммы. Честное слово, не я. Я не настолько неверен в своей жене, чтобы устраивать фиктивные продажи. Полина еще не знает, но у меня в машине лежит купчая на маленькую фабрику. Ее, конечно, еще приводит в порядок и покупать новое оборудование, но Полина бы не простила, лиши я ее законного права заняться всем самой.

«Мазерати» и «Порше» мы продали. Полина настояла. Теперь Пандора катается на комфортном «Ауди», с максимальным уровнем безопасности для ребенка.

— Это гриб? — спрашиваю я, забирая из коляски Доминика и с любопытством разглядывая эскиз, который Полина безуспешно пыталась закрыть рукой. — Какой-то он странный.

Пандора густо краснеет, поджимает губы и с деланной злостью бормочет:

— Нарочно взял ребенка, Романов, чтобы не прилетело?

— И в мыслях не было. Зачем грибу хвост?

— Это кит! — смеется Даниэла, а Кай с ребенком на похрюкивает ей в унисон.

— Два в одном? — Я уже просто не могу остановиться, хоть с самого начала в самом деле показалось, что гриб. — Теперь понятно, почему они расходятся, как горячие пирожки — игрушка и ребус в одном комплекте.

Но Полина уже меня разгадала: безуспешно провалив попытку проглотить смех, все-таки заливисто хохочет, поднимается и привычным родным жестом, отводит волосы с моего лица.

— Я тебе такого же, персонально, в твой рост сделаю, — обещает она. Можно даже не сомневаться — как задумала, так и сделает. — Будешь его обнимать, если провинишься.

— Ну сколько вас звать-то?! — зовет Ева, пока Наиль торжественно водружает на стол полный поднос мяса. Останавливается, чтобы чмокнуть в макушку их маленькую дочку, которая с самым серьезным и ответственным в мире видом, качает коляску, в которой спит самый младший Садиров.

Мы рассаживаемся вокруг стола, Наиль разливает: у нас коньяк, которому, если верить Каю, лет пятьдесят точно, и он привез его чуть-ли не пройдя полосу препятствий. У женщин шампанское.

— Чтобы вот так — и почаще, — говорит Наиль.

— Лет до ста, — хмыкает Кай. Он точно собирается жить вечно.

— Тем же составом, плюс пару-другую ртов, — заканчиваю я, и Полина жмется к моему плечу, с шумом, никого не стесняясь, втягивая мой запах на шее.

У нас есть план. На маленькую Романову.

***

От автора: обращаю ваше внимание на то, что имя «Адам» в данном случае произносится с ударением на первый слог, на заглавную букву «А».

Главный герой книги «Человек, который смеется». Гуинплена нарочно изуродовали, разрезав ему рот, чтобы придать лицу страшную улыбку.

Адам использует аромат «Kingdom of Dreams» от LM Parfums.

«Yamazaki» — сорт односолодового виски.

Цитата из книги Чака Паланика «Бойцовский клуб».

Скелетоны (англ. skeleton с греч. «скелет, каркас») — механические (реже кварцевые) часы, в которых движущиеся части механизма полностью или частично оставлены открытыми, просматривающимися через специальное окошко в циферблате или задней крышке. Окошко может занимать всю видимую площадь, при отсутствующем в таком случае циферблате.

Настоящая «скелетонизация» также включает удаление лишнего металла в деталях часового механизма, остаётся только максимально облегчённый несущий каркас, «скелет» механизма, требуемый для его функционирования. Часто открытые детали механизма украшаются полировкой и гравировкой.

Maurice Lacroix — марка наручных швейцарских часов класса «премиум».

Цитата из книги Чака Паланика «Призраки».

Academi — частная военная компания.