Айя Субботина - Невеста Красного ворона

И сорвалась, как маленькая. Хотя, выражение лица у него было то еще.

Позволяю себе мимолетную улыбку триумфа, воображая, каково умнику будет идти через ресторан с мокрым пятном на брюках. Надеюсь, тот придурок, что чуть не лишил меня зрения вспышкой, не прозевает свой шанс сделать еще одно «звездное» фото.

Я снимаю туфли и, морщась, ставлю ступни в чулках на мостовую.

И практически сразу слышу голос из-за спины:

— Такие ножки нельзя пачкать.

Что-то в интонациях кажется смутно знакомым, но я не поворачиваюсь. Беру туфли и, подобрав платье, иду до ближайшего мусорного бака. Бросаю без сожаления. А когда поворачиваюсь — незнакомец стоит передо мной, словно вырос из-под земли.

— Давай-ка вот так, ар’сани.

Почему он назвал меня так же?

Я так обескуражена, что даже не успеваю закричать, когда парень подхватывает меня на руки: легко, запросто. При его выразительной худощавости в такую скрытую силу трудно поверить, но он лунник, а у этих чего только не бывает.

Он несет меня в сторону своего автомобиля, и я могу получше рассмотреть его. Он не незнакомец: мы уже встречались утром и его топорные ухаживания до сих пор вызывают изжогу. Я прекрасно знаю таких, как он. Считают, что красивая мордашка и деньги дают им право на любую женщину, и после десятка побед ленятся хотя бы придумать что-то новенькое. Одни и те же слова, одни и те же дежурные фразочки, никакой фантазии и оригинальности. Хотя, этот парень в самом деле очень красив. Ему бы на подиум с такими-то ногами, или на обложку журнала рекламировать парфюм. Может быть, он модель? Ухоженный, и фигура подходящая, хотя все-таки слишком много мяса на костях.

— А что случилось с желтым «Ламборджини»? — спрашиваю я, когда мой «не принц» аккуратно опускает меня на переднее сиденье белоснежного спортивного «Крайслера».

— Я его выбросил, — отмахивается парень. И напоминает: — Меня Ма’ну зовут, Черная королева. Кажется, ты забыла.

— Забыла, — не лукавлю я, откидываясь на спинку кожаного сиденья с уровнем комфорта «супер-нереально-классно». — Красива машина, Ма’ну. Надеюсь, она тебе не для того, чтобы притормаживать на зеленый сигнал светофора?

Его шикарные полные губы растягиваются в бесовскую улыбку. Вот сейчас он скажет что-то до банальности скучное и тривиальное. Например: «К тебе или ко мне?» Почти жаль, что придется его отшить — сегодня я впервые за кучу времени не хочу быть одна, но и видеть рядом близких тоже не могу. Эта ночь создана для того, чтобы провести ее за задушевными беседами с посторонним человеком.

— Ты любишь мультики? — спрашивает Ма’ну, кладя руку на крышу машины и сгибаясь чуть не в двое, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Мультики? — переспрашиваю я.

— Или черно-белые старые фильмы? — продолжает он совершенно непонятую для меня тему.

— Ты о чем?

— О том, что мы с тобой идем в кино, Аврора, — еще шире улыбается Ма’ну и мне приходиться вышвырнуть свой фирменный категорический посыл отвалить. — Уверен, тебя сто лет никто в кино не водил, ар’сани.

«Целую вечность», — мысленно отвечаю я, начисляя позеру один балл за находчивость.

Я не спрашиваю, куда мы едем, потому что мне все равно, будет это шикарный кинотеатр с 3D и объемным звуком или старенький кинозал. Я просто смотрю в окно, пытаясь расслабиться после встряски. Я знаю Шэ’ара — и можно не сомневаться, что выходка не сойдет мне с рук. Он всегда был таким, с первого дня нашего знакомства: решил, что Черная королева должна стать его — и точка. Я сопротивлялась. Я очень долго и убедительно сопротивлялась, но в конце концов, сдалась, потому что у каждой женщины есть предел, после которого обычные аргументы вроде «он мне не нужен» и «он мне вообще не нравится» перестают действовать. А Шэ’ар мне нравился. И, как всякий богатый мужчина, он умел красиво ухаживать.

Я сдалась через месяц его ежедневных напоминаний. А еще через месяц узнала, что мой роскошный мужчина счастливо женат. Вот только к тому времени он успел отравить собой мое сердце.

— Хочешь? — привлекает мое внимание Ма’ну.

Понятия не имею, откуда у него бутылка с какой-то слабоалкогольной шипучей дрянью, но отказываюсь. Я мало пью, а после сегодняшнего представления во рту до сих пор стоит вкус элитного шампанского, от которого меня подташнивает.

— А быстрее? — спрашиваю я, когда понимаю, что пустота снова почти догнала меня. Может, если этот красавчик выжмет из тачки всю ее мощь, мне удастся оторваться?

Ма’ну простреливает меня хищным взглядом человека, который только и ждал, когда ему разрешат сорваться с цепи. Вдавливает педаль газа и резко выруливает направо, на относительно пустую дорогу. Я почти до предела выставляю громкость музыки и заводные ритмы синтезаторов поднимают мое настроение до отметки «хочу жить, а не существовать!»

— Держись, вишенка, и не выпади из трусиков, — подмигивает Ма’ну.

И драйв впрыскивается в мои вены дозой безумия.

Я боюсь водить машину. Я так боюсь снова оказаться в аварии, зажатой между двумя листами металла и обрывками кожаного салона, в облаке зловонной гари и один на один с безнадежностью. Но в эту минуту мне уже все равно. Невозможно всю жизнь убегать от своих страхов, а их у меня стало так много, что они действуют организованной сворой собак: догоняют, опрокидывают и набрасываются, вынуждая просить пощады и сдаваться на милость победителей.

Скорость разъедает любой страх. Она просто выбрасывает его за грань осознания. Это все равно, что переживать о гибели земли от глобального потепления, глядя на сине-зеленый шарик из иллюминатора космического корабля, который никогда не вернется домой.

Я смеюсь и кричу, и кажется, даже бросаю пару матерных слов.

Все равно. Не имеет значения, что обо мне думает этот случайный парень.

Ничто не имеет значения кроме того, что ни страх, ни одиночество, уже не могут меня догнать.

Огни ночного города за окном сливаются в один искристый шлейф. Я открываю окно, выставляю руку и делаю вид, что зачерпываю неон всей ладонью. Это почти похоже на жизнь. Это почти похоже на цветные краски, которые плеснули на серое скучное полотно моей жизни.

Когда Ма’ну притормаживает на светофоре, я почти готова закричать от разочарования. Но молчу, потому что он и так сильно рисковал из-за меня: просто чудо, что мы не напоролись на полицейских. Даже если мой новый знакомый не выглядит парнем, которого легко напугать подобными неприятностями.

Я бросаю на него косой взгляд и замечаю, как он откидывает с лица волосы, всей пятерней «прочесывая» длинные пряди. У него красивые руки: тонкие и вместе с тем сильные, длинные пальцы, дорожки выпуклых вен. Я протягиваю руку и провожу пальцем по самой тугой и крепкой. Придавливаю ее пальцем, и когда Ма’ну открывает рот, чтобы задать ожидаемый вопрос, я прикладываю палец к губам, призывая его молчать. Закрываю глаза, вышвыриваю из головы все лишние звуки, чтобы «услышать» его сердце. Жду громкие частые удары, какофонию адреналина и безумия, которые должны звучать в унисон с моими.