Оксана Резникова - Королева вестерна

Иногда по утрам мне приходится вытаскивать саму себя из постели за волосы. Депрессия — как вязкое болото, накрывает внезапно, с головой, заливает глаза и уши отвратительной жижей. У тебя не остается никаких желаний, стремлений, только всепоглощающее чувство слабости. Ты тонешь, теряешь контроль над собственным телом, и не хочешь покидать облюбованную зону комфорта. А зачем? Ведь в кровати лежит недочитанная книга и пол плитки молочного шоколада. Здесь можно укрыться от реальности мягким пледом. Погрузиться в мир героев, напитаться им вдоволь, примерить их жизнь на себя. И чем дольше ты проведешь с ними время, тем горше и больнее возвращаться в свою жалкую жизнь инвалида.

Когда ты не можешь ходить, постель становится твоим лучшим другом. Но с меня довольно! Слишком много времени я провела на этих шелковых простынях, прячась от людей, родственников и своего диагноза. Целый год я отрицала, что неизлечимо больна. Не могла и не хотела в это поверить. Почему сейчас? Ведь я так молода, мне всего двадцать пять. Откуда эта болезнь у меня взялась? Это какая-то дурацкая ошибка! Но частые головокружения и слабость ног твердили об обратном. Я теряла время и не понимала этого. Изводила себя жуткими мыслями, неделями, да что там — месяцами не вставала с кровати, лишала себя прогулок по улице. Даже в окно не смотрела — не хотела видеть этих счастливых людей, которые самостоятельно ходили по улице, спешили на работу или домой. Надумывали себе какие-то мелкие бытовые проблемы, не понимая, что они уже безмерно счастливы только потому, что могут передвигаться «на своих двоих». Как же это глупо! Это сейчас понимаю. Но тогда все было по-другому. Моя жизнь разделилась на две части: «до болезни» и «после».

До болезни я ходила на высоких шпильках, каталась в парке на роликах с рожком клубничного мороженого в руках, танцевала страстное аргентинское танго и устраивала пробежки вдоль озера по утрам. Мои ноги никогда не подводили свою хозяйку. Но в один далеко не прекрасный день я внезапно почувствовала себя плохо: ноги онемели, голова закружилась. Я упала на асфальт прямо посреди улицы и больно ушибла колено.

— Пьяная! Наркоманка! — отчетливо услышала где-то совсем рядом.

Люди могут быть очень жестокими… В отчаянии понимаю, что мне нужна помощь, но дикий страх мешает мне попросить об этом безучастных прохожих. Вокруг шумит психованная столица. Я спешу в школу языкознания, где преподаю английский язык. Машины неугомонно сигналят, мимо проносятся незнакомые лица, пожилые дамы презрительно смотрят на меня, растекшуюся словно подтаявшее сливочное масло на тротуаре. И лишь только один человек — молодой парень бросается в мою сторону. Успела рассмотреть его карие глаза и широкие брови, прежде чем пришлось закрыть глаза, чтобы избавиться от дикого головокружения.

Мой подоконник в пыли, а на улице хлопьями падает снег. И я совершенно счастлива, что могу рассказать тебе, мой дорогой читатель, эту чудесную историю. Впереди нас ждет много испытаний. Приготовь себе вкусный чай и пройди этот нелегкий путь к великому счастью вместе с моей книгой.

— Алена, как ты себя чувствуешь? — голос, полный нежности и заботы звучит в трубке.

— Все отлично! Какие у нас планы на сегодняшний вечер?

Всегда бодро с ним разговариваю. Даже если с самого утра чувствую тошноту и головную боль. Не хочу показывать слабость мужчине, с которым познакомилась всего три недели назад.

— Конечно. Сегодня после работы заеду за тобой, и пойдем в ресторан. Выбирай любой, какой хочешь. Скинь мне только номер телефона на мобильник, чтобы я позвонил и забронировал для нас лучший столик.

— Ты лучший! — восхищаюсь мужчиной и, как блаженная, чмокаю микрофон.

Саша — я это чувствую — улыбается и ждет, когда я дам отбой. Ни разу еще он не клал трубку первым.

Пока просматриваю странички в интернете ресторанов Москвы, думаю о том, как же быстро у нас с ним все закрутилось. Иногда мне кажется, что я, как в фильме влюбилась в него уже тогда, когда его лицо с темно-карими глазами склонилось надо мною, лежащей в полуобмороке посреди оживленной улицы. Саша вызвал скорую и почему-то поехал вместе со мной в больницу. «Красивой девушке нужна помощь, я не мог пройти мимо. Ждал скорую, и гладил тебя по мягким волосам. Говорил тебе, что все будет хорошо. Я почувствовал ответственность за тебя», — сказал он после.

Я пререкалась с ним в машине скорой помощи, а он все сносил без колебаний. Перед глазами вертелся калейдоскоп — Сашкино лицо, окно, деревья, опять Сашкино лицо. Закрываю глаза и слышу:

— Только не отключайся.

— И не подумаю. У меня все хорошо, — в горле пересохло и першит, — воды, пожалуйста.

Воды у врачей не оказалось. Тогда Саша потребовал остановить машину возле магазина. Принес бутылку воды, и, приподняв мою голову, приложил горлышко к губам. Я пила жадно, проливая жидкость на одежду, потом нащупала Сашкину руку, сжала ее и ненадолго отключилась.

В больнице меня осмотрели. Сашка все это время дожидался вердикта врачей, и только когда узнал, что моему здоровью ничего не угрожает, отправился по своим делам. А на следующий же день ворвался в палату с букетом лилий, которые, к несчастью, пришлось отдать санитарке, так как у моей пожилой соседки по палате обнаружилась на них аллергия. А после всегда приходил с розами: мелкими, крупными, алыми, розовыми и даже мятного цвета. Я еще тогда смеялась, что удачно гармонирую с цветами, лежа в больничной пижаме мятного цвета.

За две недели моей госпитализации Александр не пропустил ни единого дня, чтобы не появиться у меня. Он признался, что самый первый раз посетил меня в больнице только из вежливости. Просто хотел увидеть своими глазами, что все хорошо. Мы разговорились. И разговор вышел настолько непринужденным, что оба почувствовали, будто знакомы уже давно.

«Это твой голос свел меня с ума», — в пылу признавался Саша.

«У меня просто отличная дикция. Как никак, учитель английского», — отшучивалась я.

И он стал ко мне захаживать. Сначала мы болтали в палате, потом стали прогуливаться в больничном сквере. И только букет роз в его руках всегда оставался неизменным.

— Саш, хватит тратиться на цветы! Ты что — миллионер? Мне их уже некуда ставить — по всей палате расставлены. Хоть цветочный магазин открывай, — сетую, когда вижу в дверном проеме скромно улыбающегося мужчину с огромным букетом белых роз.