Айя Субботина - Исповедь Плейбоя [СИ]

Мы идем ко мне в квартиру. Со стороны наверняка кажемся счастливой парочкой, застигнутой погодой врасплох. И это правильно — женщина со мной должна чувствовать себя желанной и особенной. Никому не хочется знать, что ее трахают на отвали, из-под палки, иногда буквально заставляя себя улыбаться или отпускать комплименты разной степени откровенности.

К этому надо привыкнуть.

Наверное.

Я не могу до сих пор.

— Я бы выпила, — подмигивает Инна и скрывается в ванной.

Она предпочитает итальянские вина. Само собой, у меня в запасах есть подходящая бутылка: Le Stanze del Poliziano. Открываю и разливаю по бокалам — несколько минут на то, чтобы вино подышало. Инны все еще нет. Что ж, оно и к лучшему. Да, обычно я следую желаниям клиенток, но иногда делаю так, как нужно мне. Благо, за время работы научился практически безошибочно угадывать состояние клиентки, когда ее слова — вовсе не то, к чему следует прислушиваться.

Дверь в ванную даже не захлопнута — полуприкрыта. Толкаю ее ногой. Инна в душевой кабинке, запрокинула голову к льющемуся потоку воды. Замечает меня и встает, уперев руки в бока. Она нисколько не стесняется своей наготы — все еще уверена в собственной неотразимости.

Показываю бокалами, чтобы она открыла дверцу. Инна повинуется, принимает вино, делает глоток.

— Да, как раз то, что нужно. Знаешь, как угодить мамочке.

Едва сдерживаю кислую мину на лице.

Это ее «мамочка» практически вгоняет меня в ступор. Ненавижу этот ее фетиш. Но Инна хочет только так, всегда одно и то же. И к этому тоже невозможно привыкнуть.

Иногда, как сейчас, нужно просто выключать мозг. Пройти через потайную дверь в башке, в ту темную коморку, где есть рубильники от всех чувств, отыскать нужный и вырубить ее недрогнувшей рукой. Главное, что у меня — ВИП. А за тот подарок под моими окнами, чего уж там, она может просить все, и я должен драть Инну даже если меня тошнит от ее обвисшей груди. Хоть с грудью у Инны более-менее порядок.

Проблема в том, что это ее «мамочка» для меня — как удар ремнем по роже, от которого никогда, даже если готовлюсь, не получается прикрыться. Потому что у нее такой же цвет волос, и примерно такое же сложение, и она точно так же упивается тем, что ее, уже немолодую и потрепанную, ебет красивый кобелина.

— Иди к мамочке, — еще один хлесткий удар, и я нервно сглатываю.

Мне нужно десять секунд, чтобы отыскать тот чертов рубильник.

Инна протягивает бокал, забираю его и отставляю на край раковины. Знаю, чего она ждет, поэтому перешагиваю порог душевой кабинки, забираюсь к ней, как есть — в джинсах и футболке. Инна явно довольна, но ей нужна игра, чтобы настроиться на нужное настроение. Сейчас удивленно скорчит губы, сделает вид, что хотела что-то традиционное, миссионерское, то, что я называю «офисный перепихон». На самом деле, она хочет именно это: жесткий трах в душе, иначе бы не полезла в воду со свежей укладкой.

Я разворачиваю ее к себе задницей, толкаю на стекло и запускаю руку между ног. Инна охает и подается ко мне задом, елозит, когда я глубоко проникаю в нее пальцами. Никаких долгих прелюдий, никаких нежностей. Она сама помогает мне стащить джинсы, сама наклоняется поудобнее, чтобы я мог войти на всю длину. Вода из душа хлещет нам на головы, отвлекает, разбрызгивается за пределы кабинки.

Вопреки расхожему мнению, думать о другой бабе, чтобы со вкусом отыметь другую — полная херня. Трахаешь клиентку — будь добр думать только о ней. Те, кто к сорока годам сколотили собственны финансовые империи, ушлые и хваткие, и чувствуют подлог, иначе никогда не выкарабкались бы так высоко. Ну и некоторым еще тупо прикольно, когда их жарят, глядя глаза в глаза, а попробуй думать о Саше Грей, когда перед тобой вот такая вот Инна.

Поэтому, либо член стоит и работает без всяких сантиментов, либо вали из профессии, где никому нафиг не нужен твой богатый внутренний мир.

Инна терпеть не может презервативы — использует противозачаточные. А меня, как собачонку к ветеринару, записывает к своему знакомому врачу раз в месяц. Он точно не сделает липовую справку, да мне бы и в голову такое не пришло. В агентстве у нас обязательные медицинские комиссии, как, блядь, у олимпийцев, но Инна любит все делать по-своему.

Я трахаю свою ВИП со знанием дела, подстраиваясь под ее дыхание и стоны.

Это моя работа, и я хорошо делаю ее.

Потом, кутаясь в теплый халат, она отдыхает на диване, а я все же берусь готовить завтрак. Голодный как зверь. Футболка и джинсы остались в ванной, на мне только боксеры — Инне нравится наблюдать за тем, как я двигаюсь. Краем глаза ловлю, как она изредка запускает руку себе между ног.

После завтрака мы трахаемся еще раз. Она сама себя разогрела и полностью взяла на себя инициативу, оседлав меня сверху. На этот раз именно Инна меня трахает. Я — кукла в ее руках, живой член, готовый, твердый, работоспособный и неутомимый, как отбойный молоток.

— Ты сегодня мой, — говорит она, распластавшись на мне, словно медуза. — Позвоню Лариске, выпрошу тебе отгул.

И хихикает, довольная собственной, как ей кажется, смешной шуткой.

Я стал тем, кем стал, именно благодаря Инне. Это она заметила меня в фитнес-клубе, где я, без году неделя учитель литературы, подрабатывал тренером, чтобы как-то свести концы с концами. Сначала она просто наняла меня персональным тренером, потом начала кокетничать, а потом откровенно дала понять, что хочет со мной секс прямо в раздевалке. Тогда я уже слышал от других парней, что иногда клиентки просят и такие услуги и, соответственно, дают за них щедрые чаевые. Естественно, лично исполнителю, а не через официальную кассу. Ребята в шутку называли это «черный нал».

Ломаться я не стал: отработал, как стахановец: Инна ушла из раздевалки после двух оргазмов на не очень твердых ногах. И у нас закрутилось. В конце концов, она даже перестала делать вид, что приходит на тренировки, и не скрывала, что ее интересует только секс со мной. Пока нас однажды не застукали в женской душевой две истерички. Раздулся скандал. Инне, понятное дело, никто не сказал и слова, и вся история выглядела так, будто я драл в душе сам себя. Администратор вызвала меня на ковер и недвусмысленно дала понять, что либо я начинаю делиться левыми доходами, либо они со мной попрощаются. На тот момент чаевые от Инны была куда больше моей официальной зарплаты, и я свалил.

Вот тогда-то Инна и предложила мне работу, где я смогу реализовать свои «природные таланты». Сама привела меня в эскорт-агентство, которым заправляла ее старая знакомая — Лариса, сама придумала мне прозвище — Плейбой. Лариса спросила, не задавит ли ее жаба, делиться такой «игрушкой», а Инна ответила, что от природы очень щедрая и вообще, жадность — грех.