Айя Субботина - Мальвина (СИ)

Думаете: ну что тут такого, подумаешь, знакомство с родней официального мужа, тем более после того, как он познакомился с ее родственниками. Увы, дело совсем не в этом. Как бы так объяснить, чтобы было понятно… В общем, для меня семья значит очень много. Вообще все, если обобщить. Семья — это люди, которые в случае чего защитят и сзади, и впереди, и с флангов, и даже голову прикроют, чтобы не прилетело. Семью нельзя обманывать. Я и со своей-то мамой до сих пор не знаю, как буду потом разговаривать и куда взгляд прятать, а притворяться перед родственниками Влада точно не смогу.

О чем ему и говорю: методично, спокойно, клацая зубами. Он молча выслушивает, вздыхает и поясняет:

— Маша, они приезжают всего на пару дней. Я сам об этом узнал только вчера в больнице, а потом совсем вылетело из головы. Кроме того, в нашем договоре нет пункта о том, что общение с родственниками запрещено. Раз уж мы и дальше продолжаем жить по этому Священному писанию.

— Я не смогу притворяться, ну как ты не понимаешь, — чуть не плачу я. — Это ведь твои родственники, они хорошие люди, они семья и…

Закончить не получается: Влад становится рядом, сгребает меня в охапку и успокаивающе гладит по голову. Какой же он все-таки большой, теплый и надежный. Руки сами тянутся обнять его за талию.

— Мальвина, не нужно притворяться, — говорит он очень серьезно, кажется, впервые за время нашего «брак» нисколько не шутя. — Будь сама собой. Я скажу, что у нас брак по договоренности. И вообще просто взаимовыгодное сотрудничество.

Назвать его взаимовыгодным можно разве что с большой натяжкой, потому что в плюсах только я: маме с папой путешествие организовал, фенека подарил, шикарный кадр в духе «Красотки» устроил. А я… А я устроила пытку своей семьей, испортила ему деловой ужин и вырвала на дорогущий пиджак.

— Поехали. — Влад треплет меня по макушке и, не поворачиваясь, идет к двери.

Внизу Влад раздает указания: хорошенько присматривать за домом, потому что где-то здесь его жена выпустила гремучую змею, которая умело маскируется под милую длинноухую лисицу.

Вот надо же было им заявиться в такой момент!

Будь Рэм на расстоянии вытянутой руки — задавил бы поганца. Я ему малину не портил, я ему помогал, пока они с Ени, как два дурака, ходили вокруг да около и портили жизнь не только себе, но и окружающим. Можно сказать, стал крестным отцом их отношений, а что взамен? Какая-то черная неблагодарность.

Мы приезжаем в аэропорт и как раз застаем счастливую парочку выходящими на улицу. Ладно, оторвусь на брате хотя бы от всей души поржав над тем, как он изображает непреклонного мамонта. Рэм волочит несколько огромных сумок и тянет большущий чемодан на колесиках. А Ени вприпрыжку несется ко мне с одной спортивной сумкой в руках размера как раз, чтобы таскать карманную собачонку. Бросается мне на шею, звонко расцеловывает в щеки прямо перед ясные очи моей супруги. Маша выглядит, мягко говоря, шокированной. Хорошо, что, закончив со мной, Ени тут же нацеливается на нее. Обожаю свою сестричку, хоть она и не дружит с головой.

— Хорошенькая какая! — Ени тянется к Маше, заключает ее в объятия и — это надо видеть! — без проблем отрывает от земли, хоть сама точно такого же роста и комплекции. В общем, моя золовка явно в ударе.

Маша, стоит почувствовать землю под ногами, срочно капитулирует мне за спину и выглядывает оттуда с видом: «Не подходи — укушу!» Но когда Ени это останавливало? Она тянет Машу за руку, крутит, словно юлу, пока мы с Рэмом тихонькую уползаем в сторонку.

— Тебя поздравить? — спрашивает брат, вдыхая и спуская с плеч весь багаж.

— Поздравить и дать рецепт, как уложить в постель собственную жену, — говорю шепотом.

В ответ на мое откровение Рэм издает что-то вроде «бгггг», и только затравленный взгляд Мальвины, попавшей в хваткие руки Ени, не дает мне напомнить ему, что я все-таки родился на пятнадцать минут раньше и на правах старшего запросто могу оторвать ему уши.

— Мы вам подарки привезли! — с гордостью сообщает Ени, наконец, отпустив Мальвину.

Маша рывком бросается к машине, Рэм, обреченно взваливая на себя сумки, идет следом, а мы с Ени налегке пристраиваемся сзади.

— «Виктория Сикрет», — как бы между прочим говорит Ени, и я сдавленно стону. — Ты точно оценишь.

— Смерти моей хочешь? — грустно посмеиваюсь я.

Я со своей жены даже носки, наверное, не сниму до конца этих чертовых тридцати дней, о каком ангельском белье вообще речь? Разве что под видом глазных капель подсуну ей что-то крепкое алкогольное, но это как-то совсем не гуманно.

— Все совсем печально? — деловито интересуется Ени. Для образа Фрейда ей не хватает только очков и бороды.

Вообще, она и правда умница, и я вдруг понимаю, что если и есть в мире женщина, которая поможет мне соблазнит собственную жену, то это только она. Поэтому в двух словах пересказываю трагикомедию под названием «Мой брак» и слышу первый вопрос:

— У тебя серьезно? — Ени останавливается, упирает руки в бока и смотрит с прищуром, перед которым вы бы точно были честны и невинны, как перед господом Богом.

— Конечно, серьезно.

Она выдерживает паузу, взвешивая мои слова, а потом дружески, с видом умудренной опытом женщины, похлопывает меня по плечу.

— Ну тогда сегодня мы пойдем тусить в клуб.

Гениально, и как я сам не догадался? Кстати, это вообще не ирония.

В общем, чтобы не мучить вас подробностями, скажу только, что пока мы с братом потягиваем дорогой коньяк, делясь новостями и впечатлениями от семейной жизни, наши девочки сходят с ума: сначала дают фенеку — кстати, лисенок так и сидел у меня в комнате под кроватью — ударную дозу любви, заботы и ласки. Вот кто бы сказал, что я в свои тридцать буду завидовать самцу лисы! Но правда, видели бы вы, как Мальвина чешет его по спинке и норовит поцеловать в нос — тоже бы взвыли! Ради такого я почти готов встать на четвереньки и начать тявкать, и только понимание того, как глупо это будет выглядеть со стороны, не дает мне совершить позорное падение.

Потом Ени забирает Машу наверх, украдкой подмигивая мне, словно мы — заговорщики.

— По-моему, они поладят, — говорит брат, глядя на жену совершенно влюбленными глазами.

Кто бы подумал, что эта сумасшедшая девчонка превратит первого бабника столицы в верного мужа?

И все же минут через сорок, несмотря на все мое теплое отношение к Ени, мне хочется взять и… сказать пару ласковых, потому что девчонки спускаются по лестнице, и моя золовка недвусмысленно поигрывает бровями, мол, цени, что я для тебя сделала.

Хотите я вам расскажу, что она сделала? Да вроде сущий пустяк: просто одела мое солнышко так, как положено одеваться в клуб. Плюшевый свитеров в облипку, ярко-желтый и такой тоненький, что я вижу под ним очертания кружев бюстгальтера. Джинсовые шортики длины, которую я мысленно называю «держитесь, бубенчики!», и кроссовках на фантастически высокой платформе. И все это в приправе милой прически с синими лентами и едва заметном макияже.