Ирина Мясникова - Самый опасный возраст

«Фу ты, ну ты! А негра с опахалом Борька к ней не приставил?», – злорадно подумала Валентина Григорьевна, прочитав очередное сообщение от Большой подруги.

Дата встречи с Большой подругой чудесным образом совпала с днем рожденья Валентины Григорьевны. Конечно, она в своё время убрала из Фейсбука данные о своём возрасте и дне рождения, ведь кому какое дело, сколько лет такой прекрасной и вечно молодой женщине. Но Большая подруга, наверняка, знала и помнила. Валентина Григорьевна же помнила, что у Большой подруги день рождения одиннадцатого сентября, там ещё в Чили в этот день какая-то заваруха приключилась. Поэтому с юности в голове выстроилась такая цепочка – одиннадцатое сентября – Луис Корвалан с Пиночетом – день рожденья Маринки Перовой.

И вот в свой день рожденья Валентина Григорьевна сидела за столиком в ресторане отеля «Европа» и гипнотизировала вход, периодически поглядывая на часы. Маринка обычно тоже никогда не опаздывала, и Валентина Григорьевна предположила, что та заблудилась в этажах отеля, который в их юности назывался никаким не отелем, а гостиницей «Европейской», где жили исключительно иностранцы и куда, конечно, в советское время приличным девушкам ходу не было. Валентина Григорьевна представила, как Маринка слоняется по коридорам вместе с адвокатами и телохранителями с опахалами. А вдруг она вместе со всей этой компанией сюда явится? Адвокаты, небось, тоже обедать хотят. А как при них общаться? А кто будет оплачивать?

Из общения в сетях Валентина Григорьевна уяснила, что у Маринки в жизни все о’кей, если говорить по-ихнему, или всё пучком, если говорить по-нашему. Большой красивый дом в престижном районе, большие Борькины доходы, успешные дети, здоровые внуки, уже стопроцентные американцы. А ещё увлечения – садовые цветы, комнатные цветы и породистые собаки корги. Ну, знаете, как у английской королевы? Фу ты, ну ты! Про Валентину Григорьевну Маринка тоже знала практически всё. И про развод со Смирновым, и про то, как Ленка в очередной раз вляпалась, и про Дашкины приключения на митинге. Тем не менее, было много всего, что хотелось обсудить лично. Пожаловаться, что ли, поделиться, поплакать на плече, поныть в жилетку, как в юности. А именно рассказать то, что никому никогда не расскажешь, ни мужчине, ни дочери, ни тем более внучке, только подруге, и только Большой подруге! Например, про климакс и его последствия. Ну, и про Трофимова, конечно! Кому ещё можно рассказать про то, что у них приключилось в Эмиратах?

– Привет, Малютина! – перед задумавшейся Валентиной Григорьевной стояла жизнерадостная женщина-гора, чем-то отдаленно напоминающая подругу детства. Одета гора была в нечто безразмерное, из под которого выглядывали ножки в брючках и кроссовках. И, о, ужас! Ножки были иксиком! Никогда, никогда ноги Маринки Перовой не были иксиком. На голове Большой подруги громоздилась та самая шляпка, которая выглядела именно, как хреновина гвоздями к башке приколоченная.

Челюсть Валентины Григорьевны помимо её воли пришла в движение и поехала вниз. Пришлось срочно брать себя в руки и огромным усилием заставить себя захлопнуть рот.

– Привет, Перова! – растерянно промямлила Валентина Григорьевна и встала, чтобы обнять эту гору. Вот уж точно – не Магомет пришёл в горе, а наоборот, гора припёрлась к Магомету. Маринка теперь буквально соответствовала званию Большой подруги.

Обнялись, расцеловались.

– А у вас тут цивильно. – Большая подруга явно одобрительно оглядела ресторан. – Вообще везде, и тут, и в самом городе. Мы успели прогуляться. Всё, как в Европе. Не зря вашего Путина хвалят.

– Кто хвалит?

– Ну, все наши, эмигранты, – Большая подруга махнула рукой с ядовито-красными ногтями.

Валентина Григорьевна, как загипнотизированная проследила за этими ногтями. Разве у Маринки Перовой когда-нибудь были короткие и толстые пальцы? Она зажмурилась и потрясла головой, чтобы отогнать наваждение. Наваждение осталось на месте.

– Чего ты головой трясёшь, как боевая лошадь? У нас рука на пульсе. Телевидение ваше регулярно смотрим. Наши все, у кого гражданство осталось, в посольство ходят за Путина голосовать.

– Ага, им, конечно, в смысле вашим, видней, – согласилась Валентина Григорьевна. – Только если отъехать от Питера километров двести…. Хотя двести, может, и не получится, особенно если в сторону Карелии, там дорог никаких. Да и не только в Карелии. От Москвы до Питера до сих пор путной дороги нет.

– А ты, как я погляжу, совсем не изменилась, опять власть ругаешь.

– За дело ругаю. Имею полное право, потому что тут живу. И в отличие от ваших эмигрантов, голосовать не хожу. А вот ты очень изменилась. Это что вообще?

– Где? – Большая подруга оглянулась по сторонам.

– В Караганде! – не удержалась Валентина Григорьевна. – Ты на кого похожа? Это что за жиро-мясо-комбинат?

– Зато никаких морщин! – Большая подруга радостно загоготала и в этот момент стала немного похожа на прежнюю Маринку Перову.

Валентина Григорьевна достала сигареты.

– Ты куришь?!!!!

– Иногда. Очень редко.

– А разве можно? – Большая подруга испуганно повертела головой. – Это же вредно.

– Не вреднее, чем жрать всё подряд. Или ты заболела? – Валентина Григорьевна испугалась. Вдруг ляпнула, а у человека болезнь. Диабет или ещё что? Возраст-то уже шепчет.

– Я здорова, как конь!

– Я бы сказала, как лось, или даже слон.

– Знаешь, в Америке курят только понаехавшие из слаборазвитых стран. – В голосе Большой подруги Валентина Григорьевна почувствовала некую ядовитость. – Курить неприлично. А кроме того, доктора чуть что сразу валят всё на курение. И вот им от меня большая дуля. – Большая подруга изобразила внушительный кукиш. – Я не пью, не курю и матом не ругаюсь! Будьте любезны вылечить мою отдышку.

– А у тебя есть отдышка?

– Случается.

– Странно, что тебе доктора про избыточный вес ничего не говорят. При лечении отдышки первым делом надо похудеть. А на фотографиях твоих в Фейсбуке и Инстаграме почему-то таких габаритов не просматривается. Ты недавно, что ли, так разнеслась?

– Давно! – Большая подруга опять махнула пухлой ручкой, унизанной разнообразными колечками. – Мои фотки в сетях все старые, а из новых – дети, дом и собачки. Как тебе мои собачки?

– Никак. Я не по собачкам.

– Ты любишь котиков?!

– Никого я не люблю.

К столу подошел официант:

– Вы уже определились?

– Нет, но жрать очень хочется, – сообщила ему Большая подруга. – Суп у вас есть? Супа хочу. Щей каких-нибудь. Сто лет щей не ела. Или вот окрошки тоже хочу. С квасом! Помнишь квас за три копейки кружка? – спросила она у Валентины Григорьевны и закатила глаза к потолку.