Anetta78 - Цветущая пустыня [СИ]

— Но зачем ему это было нужно? — всхлипнула Мари. — Что я ему сделала! Ни на секунду не поверю в его внезапно вспыхнувшую любовь — единственным человеком, которого любил Роджер, была несчастная Элизабет!

Серж печально вздохнул:

— Да, они были в шаге от счастья, если бы не сделали того, что сделали.

— Я не верю, — растерянно сказал Мари, — Элизабет была очень состоятельной девушкой, у нее не было недостатка в деньгах, чтобы переживать о дополнительном призе этого дурацкого пари!

— Скорее ее уязвил проигрыш, вы с нею издавна соперничали, — Серж умостился рядом с Мари и ласково заглядывая ей в глаза, продолжил. — Когда они разыграли вас, устроив похищение, их шутка перестала быть таковой. Устраивая в вашем доме инсценировку ограбления, Элизабет действительно стала воровкой: она случайно наткнулась на письма ваших родителей. Возможно, то, что никто не верил в пару с ее избранником, вывело ее из себя.

Мари недоверчиво посмотрела на Сержа, потихоньку подгребая к себе подушечки, включая ту, которую хотел использовать Роджер — на подушечку она не сердилась, и горько вздохнула:

— А я-то причем?

Серж посмотрел на гнездышко, в котором Мари сидела, нахохлившись, словно птичка, и пояснил:

— Дело в том, что была еще одна ставка — на вас с Роджером. Когда Элизабет рассказала об этих письмах своему кавалеру, она не думала о последствиях и о том, что для кого-то эти деньг будут важнее, чем ее жизнь и жизнь других людей. Для того, кто украл деньги с ваших счетов. Я не знаю, что случилось — возможно, Элизабет узнала о Роджере и его намерениях гораздо больше, чем хотела, и между ними вспыхнула ссора. Возможно, Элизабет была возмущена нелицеприятным поступком жениха, который украл деньги — и Роджер убил Элизабет!

— Какой негодяй, а потом еще при всех обвинил меня!

— Вероятно, к тому времени он уже был не в себе — для него вы казались виновницей всех несчастий. Ведь если бы не всплыла эта история с пари, не было бы и воровства, не было бы и ссоры, и Элизабет была бы жива. Но мысли убийцы приобрели другой оборот — он решил, что женится на вас и выигрыш достанется ему. Вы не состояли в отношениях и казались ему легкой добычей.

— Кому-то и в отношениях я показалась легкой добычей, — буркнула Мари, не в состоянии осмыслить услышанное.

Серж зарделся и смущенно пошаркал ножкой, видимо его собственный дебют в роли маньяка оставил неизгладимые впечатления, да и синяк, поставленный Анри, сошел только недавно!

— Мы следили за вашим домом и вот — разъяренный Роджер теперь сядет за попытку покушения на вашу жизнь.

— А смерть Элизабет, она ему сойдет с рук?

— Все зависит от того, признается он или нет. Остальные улики косвенные. Мари вы можете помочь следствию…

Мари чуть не задохнулась от возмущения, роль подсадной утки еще не остыла в ее памяти, но Серж начал говорить о несчастной Лиззи, и она обещала подумать.

— Мари! — в дом ворвался обеспокоенный и растерянный Анри: его известили о событиях, которые имели место в его жилище, с его невестой, в последнюю очередь, когда все уже закончилось. Увидев Мари в окружении подушечек, он несказанно обрадовался. А потом перевел взгляд на Сержа, который застыл рядом.

— Мсье детектив, можно вас на минутку.

Разговор с Сержем занял ровно столько, сколько понадобилось обновить фингал под глазом.

Анри и слышать не хотел, чтобы Мари отправилась на очную ставку к Ричарду. О чем говорить с несостоявшимся убийцей, который еще и не вполне в себе?! Но Мари, умолчав о беременности, сказала — это ее долг перед Элизабет, ее подругой, увы, не в последние месяцы. Анри усомнился в глубине их дружбы, но получил от Мари подушкой и решил больше эту тему не поднимать.

— Я всегда буду твоим другом, Мари, — заверил он, — и никогда не предам тебя, любовь моя!

Растроганная Мари пустила слезу, а жених с удивлением отметил, что ранее не замечал за ней подобной чувствительности.

— Что ты, я все время реву, — заверила его Мари, — я очень жалостливая…

Анри хмыкнул:

— Что-то не припоминаю за тобой такого. Помниться, когда у Элизабет умерла любимая кошка, ты предложила сделать из нее чучелко.

— О бедная кошечка, — разрыдалась Мари. — Она была старая и облезлая, даже чучелка из нее бы не получилось!

Конечно, Роджер во всем признался. Визит Мари произвел на него неизгладимое впечатление. Его признания пришлось выслушивать пару дней — все не могли прекратить эти излияния и вперемешку со стенаниями на злую судьбу и проклятиями в адрес Мари. Он поведал, что Элизабет обвинила его в воровстве и сказала, что их родители были правы насчет их пары — ничего путного из их брака не вышло бы. И тогда он выстрелил.

К суду у Сержа фингал давно сошел, он успешно выступал от имени следствия и замечательно получился на фото из зала суда. Правда, появилось еще и пару карикатур пикантного содержания, с ним же в главной роли, там фигурировали и мухи и улитки — олицетворяя качества доблестной полиции — подарок издательства на свадьбу Мари и Анри.

— Только не говори, что ЭТО — твое подвенечное платье!

— Ты прав, в церковь в нем вряд ли пустят, но для гражданской церемонии — самое оно.

— Так платье полностью прозрачное!

— А бабочки?

— Дорогая, тебя обманули — это маленькие мошки и вид у них такой, что вот-вот взлетят!

— Я, пожалуй, примерю, — Мари задумчиво посмотрела на платье, постепенно смутная тревога омрачила ее лицо. Она схватила наряд и помчалась в спальню. Через некоторое время оттуда раздался тяжелый стон. Анри обеспокоено бросился к ней. Мари стояла перед зеркалом и с мрачным видом разглядывала свое изображение.

— Гусеничка моя, ты ничего мне забыла сказать?

— Как ты меня назвал? — сердито спросила Мари, но потом до нее дошел смысл вопроса.

— Ну, наверное, мне стоило тебе сказать… Ну раз так видно, нужно другое платье, не такое облегающее… — расстроено заметила она.

— Ты самая прекрасная гу… бабочка на свете! — заверил ее Анри.

Бракосочетание происходило в узком кругу друзей и родственников, всего человек двести, и это еще не приехала родня из Африки. К тому времени Мари обзавелась приличным животиком — все не могли сойтись с женихом по поводу фасончика платья — все эскизы Энн поддавались жесткой критике, пока другая Энн, из Испании не прислал платьице, сотворенное поклонницами творчества Мари. Его и решили оставить, тем более еще чуть-чуть — и свадьба уже бы происходила в родильной палате. Выбор между сорочкой для рожениц и кружевными оборочками был сделан в пользу последних. Сорочка пригодилась к вечеру, когда рождалась маленькая Мари-Энн.

— Чудо-расчудесное! — восхищались допущенные к лицезрению прекрасного существа.