Анна Морозова - Фанатка [СИ]

А потом, когда я уже расслабилась, и не ожидала услышать ничего действительно интересного, добавила:

«Ну и с сестрой у них вечные разборки. Причем, на ровном месте. Кристи сама нарывается: долбит, долбит ей мозг, как чертов дятел. До тех пор, пока Кет ее за шкирку не сгребет и на площадку не выставит. Это Кристинка с виду тихая, а на самом деле, истеричка еще та. Она даже с родителями уже год не разговаривает. Альбинка с ней со школы дружит, говорит, раньше она такой не была. Возится с ней. А мне это все уже вот где, — Лерка чиркнула ногтем поперек шеи. — Пошла бы она нахуй со своими проблемами, честное слово…».

Тем не менее Лерка вызвала такси, и они с Кристи, Альбинкой и ее новым приятелем вскоре укатили. А я поехала домой на метро, со своими девчонками.

Часть 3

Теперь о третьей попытке. В принципе, это уже и не попытка была. Да и вообще, не думаю, что это все моя заслуга, что мы с Кристи сблизились. Сами же видите, хреновая из меня интриганка. Просто обстоятельства так сложились, вот и все.

Короче, Ванькина днюха была в пятницу, а в понедельник, на перемене между первой и второй парой, Кристи сама меня окликнула. Я как раз вошла в аудиторию, направилась было в тот ряд, где сидели мои девчонки. И прошла мимо Кристи, которая в тот день восседала в гордом одиночестве.

«Есть минута?» — спросила она.

Я подсела к ней.

«Прости, что заблевала тебя», — сказала Кристи, вот так, невозмутимо и откровенно.

Разве такое было? Я нахмурилась. Ах, да, мне на сапоги попало. Надо же, значит, она все помнит.

«Проехали. Ты чего одна?»

«Альбина покупает кота. Лерка с ней. Я в пятницу послала их на хуй, и теперь наказана, — Кристи щелкнула по роскошной кожаной папке с конспектами. — Пишу за троих».

«Бывает».

«Да. Ты постриглась?»

Я действительно постриглась в выходные. Отстойно, не так, как хотела. Вообще, я хотела как у Элис из первого сезона «L word», что-то такое драное, хулиганистое, а вышло — «а-ля баба Маня, заслуженный библиотекарь в десятом поколении». И на кой черт, спрашивается, я совала под нос парикмахерше распечатанную из нета фотку и повторяла как бешеный попугай, что, челку, блин, трогать не надо, что, если короче сделать, она будет виться, и ничем я ее потом не выпрямлю, и буду как общипанный спаниель. Эта стерва только сонно покивала, и все сделала по-своему — убого, стереотипно, хотя денег содрала, как за креативную стрижку. И на мой недовольный вид (открыто возмутиться у меня не хватило духа) ей было плевать. Ну, я пожаловалась Кристи в двух словах. А она, по-честному так, заявила, мол, да, стрижка говно.

«Перестрегись, — сказала Кристи. — Я знаю классного мастера. Хочешь, звякну ему?»

Вот так все и завертелось. После занятий я по-быстрому отделалась от своих девчонок, тайком от них нырнула в Кристин «Пежо» (Черт, блин, пронеслось в мозгу, а ведь это же и машина Кет! Она сидела в ней! Она крутила этот руль! Черт, черт, черт!!!) и мы поехали в салон. И Кристи вела себя не так, как раньше. Нет, не думайте, что она, как в волшебной сказке, вдруг растаяла и стала милой веселой девчонкой. Ни черта подобного. Просто, если можно так выразиться, сменила холодную высокомерную сдержанность на холодную высокомерную откровенность.

Рядом с ней я почувствовала себя пиявкой. Жалкой, ничтожной. Знаете, какой оказалась эта Кристи? Она, как бы между прочим, не моргнув глазом, говорила откровенные, пусть и во многом правдивые, гадости. Ну, или просто нелицеприятные вещи. Ровным таким, бесцветным голосом. Называла моих девчонок стайкой глупеньких перезрелых девственниц. А учебу — бессмысленной тратой времени и родительских денег. «Но я, все равно, хочу быть студенткой как можно дольше, — говорила Кристи. — Лучше уж малякать конспекты, чем каждый день въебывать часов по восемь в какой-нибудь фирме».

Не прерывая «светской беседы», Кристи умело, совершенно расслаблено управляла тачкой, в такой, стопроцентно столичной, хамской манере вождения: подрезая, превышая скорость и прочее.

«У меня нет цели, — говорила Кристи. — Точнее, я не хочу ее иметь. Не хочу карабкаться, достигать каких-то там высот. Не хочу признания. Ведь это же полный абсурд. Если глянуть сверху, отстраненно: миллиарды людишек-муравьишек копошатся и давят друг друга, чтобы, в конце концов, сдохнуть. Это так ничтожно. На хера в этом участвовать? Знаешь, чего я хочу? Просто жить в свое удовольствие. Быть созерцателем. Богатой и свободной бездельницей. И помереть прежде, чем появятся морщины, целлюлит и всякие там хронические болезни».

Я не знала, что сказать в ответ на такие признания. Просто помалкивала, а в голове крутилось: какого черта она мне все это рассказывает? К чему такая откровенность? Как будто мы тыщу лет знакомы. С трудом верилось, что Кристи вдруг почуяла во мне родственную душу, которую так давно искала, и все такое. Похоже, она просто в грош меня не ставила. Так, от нечего делать, развлекалась в компании «глупенькой перезрелой девственницы».

Короче, я не понимала, почему и зачем, и, на всякий случай, хмурилась, готовилась держать оборону, не хотела, чтобы Кристи в конец растоптала меня, моих подруг, ну и вообще, мою жизнь. Потому как, все, что она говорила… Если честно, и я порою нечто похожее думала, и впадала в уныние, даже слезу пускала. Но, стоило вспомнить про Кет, как — чик-чик-чик — все в голове перестраивалось в нужное русло, и я снова была как будто счастлива.

Короче, после того, как меня перестригли (отлично, потрясающе, я была в диком восторге, даже не было жалко последних потраченных сбережений), и мы шагали до близлежащего двора, где Кристи припарковала машину, так как стоянка перед салоном была забита, вот тогда Кристи и выдала.

«Теперь довольна?» — спросила она.

«Блин, очень», — я радостно закивала, просто не было сил сдерживаться.

«Ну да, — сказала Кристи, — стильная лесбийская стрижка».

У меня сердце так и ухнуло. Твою мать. Раскусила и убила.

«Да ладно?» — вот все, что я смогла ответить.

«Не ссы, — так просто, без особого интереса, проговорила Кристи. — Я никому не скажу».

А дальше… Дальше было несколько концертов, на которые мы ходили только вдвоем. Ну, Земфира, там, Арбенина. Блин, по первому знакомству с Кристи никогда бы не подумала, что ей такое нравится. Потом зависали в клубах, ну, таких, для нетрадиционно ориентированных в пространстве. Родители скандалили, все еще не хотели отпускать меня на ночь, а я впервые в жизни посылала их нахуй, вырывалась всеми правдами и неправдами.

Наши гулянки были спонтанными, по крайней мере, для меня: Кристи по-быстрому, в последний момент меня звала, я соглашалась, и она заезжала за мной. Кстати, в инсте мы по-прежнему мало контачили, так и вращались — каждая в своей компашке. Своим девчонкам я ничего не рассказывала. И вообще, как будто и сама не верила в то, что происходит. Как будто по инерции жила, затаив дыхание, понимаете?