Никки Джеймс - Люби меня всего

Все штормы я смогу преодолеть.

Не держи меня, дай улететь от взгляда.

Я не буду ни о чём жалеть.

Мир меняется.

Наш мир меняется.

Он остановился и снова открыл глаза. Когда наши взгляды встретились, я поймал намёк на уязвимость в глубине его глаз, прежде чем он пожал плечами.

— Пока что это всё, что у меня есть. Всё ещё разбираюсь с этим.

По моему лицу текли слёзы, и я вытер их в ту же минуту, как заметил, что из-за моего проявления эмоций Коуву тяжело на меня смотреть. Напряжение за каждым словом, которое он пел, хватало меня за душу и не отпускало. Слышать, как эти слова льются из его сердца, было надеждой, на которую я молился с тех пор, как несколько месяцев назад увидел внутреннюю боль Коува.

Передо мной был мужчина, который сделал большие шаги вперёд. Он хотел быть лучше и для осуществления этого старался так же сильно, как и Орин. Мне хотелось обнять его, но я сдерживался, потому что наши границы не были ясно определены. Мы всё ещё были новыми друг для друга.

Он положил гитару на пол рядом с собой и взъерошил свои волосы. Он сложил свои листы в стопку и подхватил сигареты и зажигалку.

— Я пойду покурю.

Он достал две сигареты из пачки, положил одну за ухо, а другую зажал между губ, прежде чем встать. Он пошёл по коридору, но я не стал идти следом. Меня по-прежнему окутывала песня, я пытался вернуть свои эмоции в порядок.

— Ты идёшь? — крикнул он из кухни.

Пока Коув принимал мою компанию, я не хотел отказывать ему и пошёл за ним на улицу.

Был прохладный октябрьский день, но не достаточно холодный, чтобы надевать куртку. Дул ветер, взъерошивая мне волосы. Коув оперся на забор и опустил голову. Он закрывался от ветра рукой, пока прикуривал сигарету. Я знал, что Орину не нравится, что он курит, и он жаловался на гнусный привкус, который оставался часами, но я молчал. Сейчас он имел больший контроль над своей личностью, чем я когда-либо видел, и если он хотел курить, я не мог спорить.

Кроме того, это был не мой дом.

Он смотрел на землю, пока выдыхал дым, будто потерявшись в своей голове. Я прислонился к дому напротив него, неуверенный, какую компанию он ищет. Он хотел, чтобы я завязал разговор или просто был рядом?

После очередной долгой затяжки сигаретой, он поднял подбородок и посмотрел на моё лицо. Тьма в его глазах и нераскрытые страдания по-прежнему были там. Он не улыбнулся.

— Спасибо тебе, — пробормотал он.

— За что?

Он казался раздражённым от того, что я спросил, и выдохнул, разрывая наш зрительный контакт и сосредотачиваясь на земле. Он пнул траву и сжал губы.

— Коэн сказал, что это ты сделал.

— Это только частичная правда. Я только выразил свои наблюдения, вы, ребята, сделали остальное.

Из предыдущих разговоров я знал, что Коэн единственный альтер, который может сблизиться с Коувом. У них была собственная связь, и хоть из-за этого Коэн иногда защищал поведение Коува, ещё это помогало Орину преодолеть их различия и образовать связь.

Губы Коува сжались в линию, и мне показалось, что я увидел, как его лицо морщится, но он развернулся ко мне спиной. Рискуя быть отверженным, я подошёл сзади и положил руку ему на плечо, которое дрожало под моим прикосновением, и мгновение спустя он всхлипнул и откашлялся.

— Я больше не хочу жить в тюрьме.

— Я верю, что не будешь.

Он повернулся, и от сопротивления, пока он сдерживал слёзы, его челюсть напряглась.

— Ты хороший человек. Мы не хотели в это верить. Но это действительно так.

Он бросил бычок от сигареты на землю и переминался с ноги на ногу.

— Я надеюсь, что мы можем быть друзьями, Коув. Я только хочу помочь.

Он задумался над этими словами, а затем потёр нос и снова отвёл взгляд.

— Ты действительно любишь его?

«Его? Кого его?»

Когда я не ответил, он посмотрел обратно на меня и объяснился, будто прочитав мои мысли.

— Коэна. Ты действительно любишь его?

Вспомнив, что время от времени у Коэна и Коува близкие, интимные отношения во внутреннем мире, я переживал, что переступлю границы и могу задеть его чувства.

— Да, но Коэн только одна часть целого, Коув, и ты это знаешь. Выбирать войти в ваши жизни значит выбирать любить не одну часть, а всю систему вместе.

— Но мы не знаем друг друга. Как ты мог принять такое решение, даже не зная всю систему?

Я не был уверен, как он отреагирует, но потянулся и коснулся его руки.

— Потому что когда ты любишь кого-то, ты любишь не только хорошее, отключая чувства, когда всё сложно. Это так не работает. Когда ты влюбляешься, ты принимаешь кого-то целиком и полностью.

— Ты имеешь в виду, включая недостатки. Я недостаток.

— Нет, — я повернул его за подбородок к себе. — Ты уникальная и замысловатая часть целого. Ты просто не нашёл своё место, но найдёшь. И я сделаю всё, что смогу, чтобы поддержать тебя.

Он кивнул и снова опустил взгляд на землю.

— Коэн сказал мне доверять тебе. Он сказал, что ты настоящий.

— Надеюсь, ты сможешь найти в себе силы поверить ему.

***

— Какого чёрта! Переключи обратно, придурок, это была середина игры. Дождись рекламы, — рычал Эван на Рида.

— Это была третья часть и двадцать одно очко, расслабься. Мустанги только что забили, мне нужно знать, что произошло.

Я наблюдал, как Рид держит пульт подальше от Эвана, пока тот пытался его схватить. Эти двое пререкались с начала игры. Не дай бог, чтобы их любимые команды играли в одно время и против друг друга. От таких просмотров кружилась голова.

Не было никаких компромиссов.

Мгновение назад Рид видел счёт Денвера мельком внизу экрана, и так как он изменился с последнего раза, Рид не мог дождаться, когда узнает причину этого.

— Ты забираешь половину моего времени, я заберу твоё, — предупредил Эван, отталкивая смеющегося Рида в сторону.

Оказалось, что Эван и Рид очень хорошо поладили. Это были более или менее отношения любви-ненависти. Они оба обожали всевозможный спор, но не соглашались насчёт команд. Воскресенья были весёлыми, мягко говоря.

— Вон, скажи своему бойфренду переключить канал обратно.

Это заработало ему удар в плечо.

— Я не его чёртов бойфренд.

— И я не вмешиваюсь, — заявил я, опуская свой взгляд обратно в книгу, которую читал. Было невозможно следить за обеими играми, так как больше времени они тратили на споры и переключение каналов.

Смягчившись, Эван встал с дивана и собрал наши пустые бутылки, после чего пошёл на кухню за очередной порцией пива.

— Что ты читаешь, что важнее футбола?

— Всякое, — пробормотал я, не поднимая взгляда.

— Всякое? — Эван протянул мне новую бутылку пива и наклонил голову, чтобы увидеть обложку.

Игра сменилась на рекламу, и Рид тоже взял у Эвана пиво, пока объяснял: