Алана Инош - Любовь Снегурочки

Спустя несколько месяцев Ольге довелось делать операцию девочке трёх с половиной лет с ювенильной глаукомой. Мелкая моторика правой руки восстановилась процентов на девяносто, но Ольга уже окончательно приняла решение вернуть левой её изначальную, заложенную природой ведущую роль. Тогда, в детстве, за неё всё решила мать, а сейчас она сама вернула всё на свои места. И даже появилось ощущение правильности... И облегчение.

В чертах лица ребёнка Ольге померещилось что-то смутно знакомое, но она не могла вспомнить, где и когда она могла видеть девочку... Или человека, на которого она была так похожа.

У малышки это была уже не первая операция. Предыдущая существенных результатов не принесла, но на сей раз можно было с уверенностью сказать, что дальнейшую потерю зрения у ребёнка удалось остановить. Милая, хорошенькая девчушка с огромными, кукольными ресницами отчего-то запала в душу Ольги больше других её маленьких пациентов, и она чувствовала, что это взаимно. Через её руки прошло очень много детей, всех не упомнишь, но эта девочка... Тут было что-то особенное. Ольга сама не могла точно понять, что.

Коллега рассмешил её шуткой, и она шла, всё ещё улыбаясь, по коридору клиники. С этой улыбкой её и застала рослая девушка в брюках военного покроя и с густыми рыжевато-каштановыми волосами, заплетёнными в толстую косу. На её высокие ботинки были натянуты бахилы. Улыбка, задрожав, растерянно угасла: Ольга узнала эти серые глаза и эту косу. Это лицо она узнала бы из тысяч, из десятков тысяч: ласковый снегопад, пухлые зимние тучи и перевёрнутый автобус. Снегурочке не хватало только шапки и формы медицинской службы.

— Ольга Ивановна, здравствуйте... — Снегурочка откуда-то знала, как её зовут, и Ольгу это почему-то смутило до тёплых мурашек, хотя ничего особенно удивительного в этом на самом деле не было. Память врача — не резиновая, и имён всех родителей пациентов она не может удержать. Это достаточно часто случалось: безымянные, незнакомые люди называли Ольгу по имени-отчеству. И она относилась к этому спокойно.

Но сейчас это приобретало какой-то новый оттенок смысла.

— Здравствуйте, — сказала Ольга, останавливаясь. — Слушаю вас.

— Я Арина, мама Юли Лагушиной из десятой палаты, — сказала сероглазая девушка в берцах. И пояснила: — Три с половиной года, операция по поводу глаукомы.

— Да, конечно, я помню, — проговорила Ольга, утопая в сероглазом снегопаде и снова ощущая горький привкус самого трудного, худшего Нового года в своей жизни.

Кажется, девушка её не узнала. Разве спасатель обязан помнить всех спасённых? Не обязан, конечно, но может.

— Я, собственно, хотела сказать вам спасибо, — улыбнулась Снегурочка и, как выяснилось, мать той хорошенькой девочки с глаукомой, которая так запала в сердце Ольги. — Мы с вами в некотором роде коллеги... Я работаю в медицинской службе МЧС. Вы уж простите, что я без цветов и конфет, — добавила она со смущённым смешком. — Я только что со смены... После работы торопилась в больницу к дочке. В следующий раз занесу.

— Всё это вовсе не обязательно, — сдержанно ответила Ольга. — Это моя работа. У вас тоже достойная профессия — спасать людей. Думаю, мы с вами в расчёте.

— В смысле? — Брови девушки недоуменно и растерянно дрогнули, чуть сдвинулись. Она казалась обескураженной строгим ответом красивой женщины-хирурга.

— Да так... Мысли вслух , — сказала Ольга. Её губы не дрогнули, улыбка зажглась лишь в глазах.

Её рука сама собой опустилась в карман брюк, нащупала там блокнотик. Ручка торчала у неё в нагрудном кармане. Держа блокнотик на весу, Ольга записала свой номер телефона.

— Если возникнут какие-то вопросы, обращайтесь ко мне напрямую.

Она протянула Арине листок с номером. От неё не укрылось, что та не отрывала взгляда от её левой руки, выводившей цифры на бумаге. Короткие рукава медицинской спецодежды не прикрывали шрамов на правой, оставшихся после той аварии. Профессиональная память должна была сработать, Ольга чувствовала это мурашками, которые разбегались по её плечам от взгляда серых глаз.

Позже, возвращаясь с работы домой, она провела по лицу ладонью. Кажется, на интернет-сленге, словечками из которого то и дело щеголял Ванька, это называлось «фейспалм». Перед её мысленным взглядом стояли стройные, сильные ноги в брюках с накладными карманами и высоких ботинках, а от мысли о крепких, рельефных руках, обтянутых рукавами тонкого джемпера, во рту становилось сухо, а нутро сладко ёкало. Ольга была бы не против, если бы эти руки её обняли — да, вот так откровенно. «Если возникнут какие-то вопросы...» Ага, как же, вопросы. «Вопросы» были лишь предлогом, чтобы дать ей свой телефончик.

Так Ольга мысленно шпыняла, стыдила и распекала себя, шагая к остановке автобуса.

А если Снегурочка (так Ольга прозвала про себя Арину) — из другого «лагеря», гетеросексуального? Впрочем, наличие у женщины ребёнка ничего не говорило об её ориентации, Ольга знала это по себе. Она сама замуж вышла, только потому что «надо». Что связало её с отцом Ваньки? Навязанные обществом стереотипы, чужие ожидания, но никак не любовь. Расставание не заставило себя долго ждать. Не стерпелось, не слюбилось. Иным образом это и не могло кончиться. Ванька был мал, когда они с Романом разошлись; после развода он не особенно интересовался сыном, завёл другую семью.

Строить отношения с девушками Ольга пыталась, но пока безуспешно. Один её роман был виртуальным, ещё с одной женщиной у неё дошло до реальных встреч, но закончилось, принеся только боль разочарования. Сыну Ольга боялась открыться, но не подозревала, что Ванька знает и понимает больше, чем она могла предположить.

С детства сын был фанатичным поклонником сериала «След» и мечтал стать крутым программистом, как его тёзка и герой сериала, Иван Тихонов. В области компьютерных технологий у него действительно был незаурядный талант, и, как многие современные дети, он не мыслил своей жизни без интернета и «гаджетов». Щёки Ольги охватил пожар неловкости и стыда, когда сын заявил ей:

— Мам, эта твоя Лёля мутит ещё как минимум с двумя девушками.

Героиня виртуального романа Ольги оказалась любительницей параллельного флирта с несколькими женщинами. Ванька выяснил это, взломав её аккаунт и прочитав переписку. Захваченная врасплох, Ольга задыхалась.

— Я тебе больше скажу, — заявил Ванька. — Эта Лёлечка — не та, кем хочет казаться. Она — мужик. И я тебе это докажу. Вот, смотри.

Это заявление не было голословным. Оказалось, сын провёл целое расследование и теперь эффектно разложил перед Ольгой, точно карты из рукава, его результаты — веские доказательства, которые он собрал, применяя свои компьютерные таланты. Всё это было очень похоже на правду — неприятную, шокирующую, но правду. Тут уж было не до неловкости и смущения от каминг-аута, произошедшего помимо воли Ольги. Она не знала, то ли ругать Ваньку за вмешательство в её личную жизнь, то ли благодарить.