Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Великие планы на лето? – лучезарно улыбаясь, спросила Конни, по-видимому, не подозревая, что я хочу поскорей закончить наш разговор. Собака, похоже, сообразила, что беседа будет долгой, повалилась к ногам Конни и положила голову на передние лапы.

– Да нет. – Я понадеялась, что на этом мы и разойдемся. Но Конни продолжала вопросительно на меня смотреть, и я, подавив вздох, произнесла: – Сегодня уезжаем в дом у озера на все лето.

– О, замечательно, – выдохнула Конни, – просто чудесно. А где он?

– В Поконах, – ответила я, и она нахмурилась, видимо, пытаясь сообразить, где это, а я добавила: – В горах Поконо, в Пенсильвании!

– А, точно, – она кивнула, но, судя по выражению ее лица, по-прежнему не представляла, где это, что вовсе не удивительно. Семьи некоторых моих друзей тоже владели домами, в которые выезжали на лето, но все они располагались в таких известных местах, как Нантакет или Кейп-Код, а не в горах северо-восточной Пенсильвании.

– Что ж, – Конни продолжала улыбаться, – дом у озера! Это здо́рово.

Я лишь кивнула, не решаясь ответить, поскольку не хотела возвращаться в Лейк-Финикс. Мое нежелание было настолько сильным, что я сбежала из дома, не имея, по сути, ни плана, ни снаряжения, если не считать айпода сестры.

– Так, – Конни потянула за поводок, отчего ее пес неуклюже поднялся на ноги, – обязательно передавай от меня привет маме и папе. Надеюсь, у них все благополучно, и… – она вдруг умолкла, ее глаза расширились, а щеки слегка порозовели. Я сразу распознала эти признаки, хотя и наблюдала их лишь последние три недели: Конни вспомнила.

Произошедшее не укладывалось у меня в голове, но последствия этого были мне на руку. На следующий же день каким-то образом узнала вся школа, включая учителей, но я так и не поняла, кто и зачем им сообщил. Однако только этой переменой и можно было объяснить тот факт, что я сдала на пятерки выпускные экзамены, в том числе тригонометрию, по которой мне реально грозила отметка «удовлетворительно». И если этого недостаточно, то вот другой пример: учительница английского, раздавая проверенные экзаменационные работы, положила мою на парту, задержав на ней руку, и мне пришлось посмотреть ей в глаза.

– Тебе сейчас, должно быть, тяжело учиться, – негромко проговорила она, как будто мы были наедине, хотя весь класс ловил каждое слово. – Просто старайся насколько сможешь, хорошо, Тейлор?

Я прикусила губу и самоотверженно кивнула, сознавая, что притворяюсь, делая то, чего она от меня ожидает. Разумеется, за экзаменационную работу я получила «отлично», хотя из «Великого Гэтсби» прочитала только самый конец, да и то по диагонали.

Все изменилось или, вернее, вот-вот должно было измениться. Но пока этого не случилось, и потому слова сочувствия производили странное впечатление, как будто мне говорили: «Как жаль, что у вас сгорел дом», – хотя он стоял невредимый, но рядом, ожидая своего часа, курился уголек.

– Передам, – быстро проговорила я, стремясь избавить себя от необходимости выслушивать очередной монолог о каком-то знакомом знакомых, который чудесным образом исцелился благодаря акупунктуре/медитации/тофу (не стоит ли и нам попробовать что-нибудь такое?). – Спасибо.

Эти речи произносили благожелательно, с частыми паузами, и я их уже слышать не могла без тошноты.

– Береги себя, – заключила Конни, вкладывая в эти слова особый смысл, и похлопала меня по плечу. В ее взгляде читались жалость, страх и желание держаться от меня подальше – раз это случилось у нас в семье, то может произойти и с ней.

– Вы тоже берегите себя, – я старалась сохранять на лице улыбку.

Она снова махнула мне рукой, и собака потащила ее дальше по улице. Только тогда, перестав улыбаться, я пошла в противоположном направлении, но теперь мне стало казаться, что бегством ситуацию не исправить. Что толку бежать, если тебе упорно будут напоминать о том, от чего ты убегаешь?

Последнее время я не испытывала необходимости удирать из дому, но еще несколько лет назад предпринимала такие попытки довольно часто.

Началось это с пяти лет. Меня раздражало, что мама все внимание уделяла малышке Джелси, а Уоррен не играл со мной. Я ушла, и с тех пор большой мир за подъездной дорожкой манил меня. Я уходила по нашей улице, просто желая узнать, сколько пройдет времени, прежде чем родители заметят мое отсутствие. Меня, разумеется, быстро находили и возвращали домой, но начало было положено и побег стал моим излюбленным ответом на любое огорчение. Эти уходы стали настолько обычным делом, что когда я, обливаясь слезами, объявляла с порога, что ухожу навсегда, мама, едва взглянув на меня, лишь кивала и просила не опаздывать к ужину.

Готовая пострадать, я бы послушала и «Бентли Бойз», лишь бы отвлечься от мрачных мыслей. Я достала айпод сестры и вдруг позади услышала тихое урчание спортивного автомобиля.

Оборачиваясь, я уже знала, что увижу. Тут мне пришло в голову, что с момента ухода из дому, должно быть, прошло больше времени, чем мне казалось. За рулем серебристой машины с низкой посадкой, улыбаясь, сидел отец.

– Привет, малыш, – помахал он в открытое окно. – Хочешь, прокачу?

Понимая, что разыгрывать бегство из дома теперь просто бессмысленно, я открыла дверь и села рядом с ним. Он посмотрел на меня и приподнял брови.

– Что нового? – задал он свой обычный вопрос.

Я пожала плечами и уставилась в пол, на серые коврики под ногами, все еще как новенькие, хотя отец ездил на этой машине уже год.

– Знаешь, просто захотелось прогуляться.

Отец кивнул.

– Само собой, – сказал он совершенно серьезно, как будто поверил мне. Но мы оба знали, что́ это было на самом деле – обычно в подобных случаях меня отыскивал именно отец. Казалось, он всегда знал, куда я отправлюсь, а найдя, не сразу вез меня домой, а сначала кормил мороженым, предварительно взяв обещание не рассказывать об этом маме.

Я пристегнула ремень безопасности. К моему удивлению, отец не развернулся, а поехал в прежнем направлении и затем свернул в центр.

– Куда едем? – спросила я.

– Нам, наверно, не помешает позавтракать, – ответил он и, останавливаясь на красный свет, мельком взглянул на меня. – Почему-то все бублики в доме – с кунжутом.

Я только усмехнулась, и когда мы подъехали к кафе «Стэнвич-Дели», вошла следом за отцом. Народу было много. Отец встал в очередь, а я ждала в сторонке, пока он закажет и расплатится. Блуждая взглядом по залу, я заметила Эми Карри, стоявшую ближе к началу очереди и державшую за руку высокого симпатичного парня в футболке с надписью «Колледж Колорадо». Я не очень хорошо знала Эми, которая только прошлым летом вместе с мамой и братом переехала в дом на нашей улице, но она улыбнулась и помахала мне, а я в ответ – ей.