Екатерина Васина - Бунтарка. (не)правильная любовь

— Ду-у-у-ура-а-а-а.

Из гостиной слышались голоса: это Марк с Тимом продолжали обсуждать каких-то общих знакомых скалолазов, недавно отправившихся на Эверест. А я продолжала стоять и думать.

Можно и дальше играть в страуса. Но Марк прав: в данной ситуации — это лишь будет загонять меня в ловушку. В конце концов, я или сойду с ума или озверею.

Может, сказался выпитый бокал вино. Может, мое терпение просто подошло к концу.

Не знаю.

Плеснула в лицо холодной водой и тут же выругалась: забыла про косметику. Тут же услышала голос Марка:

— Кристина?

— Все хорошо. — отозвалась хрипло. — Выхожу.

Торопливо смыла потекшую косметику. Но лицо по-прежнему пылало. А голова вдруг сделалась пустой и звонкой. Пока открывала дверь ванной, пока выходила в гостиную, мне казалось, что я плыву. И все вокруг как кадры фильма.

Потому что до сих пор не верилось в свое же решение.

Марк и Тимур при виде меня встали. Судя по их лицам, я выглядела как-то странно. Да и чувствовала тоже. Бросало то в жар, то в холод, лоб стал влажным, а губы, наоборот, пересохли.

— Крис, — начал мой соседушка, — уже поздно, думаю…

Я это делаю?

Брови Марка и Тима синхронно поползли вверх, когда я подошла совсем близко. Так близко, что наше дыхание смешивалось.

Я правда это делаю?

Руками коснулась ладоней обоих мужчин. А вот взгляд сразу поднять не смогла, а когда все же сумела, то едва не упала. Ответные обожгли до глубины души, закружили в жгучем танце невысказанных обещаний. Так, что пришлось хватануть воздух ртом. Наверное, от этого голос вышел хрипловатым.

— Останьтесь.

Секундная пауза, в течение которой две пары глаз смотрели на меня, а их обладатели пытались осознать сказанное. Я же набрала побольше воздуха и выдохнула:

— Я хочу…хочу, чтобы вы остались… на ночь.

Я это сделала?!

Два удара сердца между произнесенной фразой и выражением взглядов стоявших передо мной мужчин. Если Тим и до этого не слишком скрывал эмоции, то Марк всегда казался более сдержанным. Теперь же они оба смотрели на меня.

А я смотрела на них. Видела, как изумление сменяется едва ли не недоверием и жадностью. Такой, что в груди стало тесно.

Мне мешала одежда.

— Крис…

От голоса Тимура внутри все сжалось в предвкушении.

Вашу мать, я сама не верю в происходящее. Неужели? Не отрывая взгляда от мужчин, ущипнула себя за локоть. Резкая боль показала: нет, не очередной эротический сон. И точно угадывая мои мысли послышался голос Марка. Хриплый, ласкающий так, что соски заострились, начали царапать ткань бюстгальтера.

— Ты не спишь.

И горячие губы на моих пальцах. Только я успела вздохнуть, как Тимур, не сводя с меня потемневшего взгляда, взял мою вторую руку и тоже поцеловал ее.

Воздух начал стремительно нагреваться, густеть. Я же хватала его ртом, глядя как двое мужчин начинали меня соблазнять.

Скажем так, их соблазнение перешло в активную фазу.

Осторожные поцелуи, покрывающие едва ли не каждый сантиметр кожи, легкие покусывания, отдающиеся в животе обжигающими искрами.

Не выдержала и тихо простонала, когда поцелуи поднялись к плечам. Тонкая ткань топа казалась грубой, хотелось от нее избавиться.

Но сначала…

Я вывернулась и оказалась зажатой между ними. От этого понимания жар окатил с ног до головы, колени чуть не подогнулись. Пальцы подрагивали, пока я расстегивала пуговицы на рубашке Тима.

— Мучительница, — раздался шепот сзади, и к моей шее прикоснулись губы Марка, опалили, заставили дышать рвано, быстро.

— Садистка, — согласился Тим каким-то вибрирующим голосом.

Пуговицы поддавались неохотно, но, наконец, последняя сдалась под моим напором. И я смогла провести ладонями по мощной груди, немного покрытой темными волоскам. Они едва уловимо кололи мне кожу.

Развернулась к Марку, чувствуя, как Тимур мигом обхватил меня за талию, привлекая к себе. Чуть потерся бедрами, давая понять насколько он возбужден.

Поняла и вздрогнула. Пальцы окончательно запутались в пуговицах рубашки Марка.

— К черту! — прорычал вдруг он, дергая рубашку.

Пуговицы застучали по полу, а я только и смогла, что глухо простонать в его рот.

— Боишься? — жаркий шепот Тимура возле уха.

И сил есть только на то, чтобы мотнуть головой.

— Не боится. — ответил за меня Марк, разрывая поцелуй. — Смелая…

Легкое касание губ к моему виску.

— Красивая…

Снова почти невесомый поцелуй, но уже в плечо, с которого убрали лямку.

— Невероятная…

И губы скользнули к шее, чуть прикусили.

— Наша…

Подхватил меня Марк. Как невесту, поднял на руки и отнес в спальню. За его плечом я видела взгляд Тимура, тонула в нем, погружалась. Сосед на ходу сдернул расстегнутую рубашку, показывая себя во всей красе.

Лекс подскочил на кровати и удрал в гостиную, ругаясь на нас троих. Но все это воспринималось отдельным фоном, отдаленным. А главным стали двое мужчин, склонившихся надо мной.

Воздух уже обжигал, так же как и их взгляды.

— Наша очередь раздевать. — сообщил Тимур.

Я не знала, что поцелуи могут превратиться в кружево, оплетающее тело. Одевающее его в тончайшую невидимую ткань, под которой тело становилось оголенным нервом.

Я сама стала оголенным нервом.

Вздох, и губы накрывают поцелуем, а мужские руки скользят по телу, изучают, гладят.

Послушно закинула руки, позволяя освобождать себя от остатков одежды. Сердце грохотало так, что закладывало уши. Или это от ощущений?

— Красивая. — хриплый шепот Тима обжег кожу у бедер.

Хотела приподнять голову, но Марк не позволил, обхватил руками лицо и проговорил тихо:

— Просто наслаждайся.

И продолжил целовать, плавно спускаясь от губ, по шее, все ниже. Заставляя меня выгибаться и цепляться пальцами за его плечи. Вздрагивать от прикосновений.

Не выдержала и вскрикнула, ощутив губы Тимура на чувствительном месте, между бедер. Горячая волна прошла оттуда, ударила в живот.

Жар внизу слился с жаром, исходившим от губ Марка. Такой сладкий, такой болезненный и одновременно невыразимо прекрасный. Казалось, еще мгновение и я рассыплюсь на мелкие части от удовольствия, сгорю в невидимом пламени.

Пламени, которое рождалось из поцелуев и прикосновений.

Соски стали такими чувствительными, что когда Марк втянул один из них, то тело точно прошили крохотные болезненно-сладкие молнии.

— Сладкая…

Мужские голоса сплетались с прикосновениями, заставляли тугой комок внутри меня дрожать все сильнее. Пока наконец жар внутри стал невыносимым, и от очередного прикосновения языка к влажным складкам я не выдержала. Закричала, выплескивая из себя наслаждения, становясь им.

И тут же ощутила, как сверху осторожно опускается мужское тело, горячее, твердое. Затуманенный взгляд остановился на лице Марка.