Р Льюис - Хоук

Хуже всего, что в тюрьме Хоуку грозила опасность. Он был окружен своими врагами, и Гектора это сильно напрягало. Он подкупил нескольких охранников, и они перевели Хоука в одиночную камеру, чтобы оградить от тех, кто жаждал его убийства. Но это было всего лишь временное решение проблемы. К тому же, для Хоука это была прямая дорога к сумасшествию. Одиночная камера — это тюрьма в тюрьме, испытание вменяемости любого человека, неважно, насколько он вынослив.

Я не знала, что все это время, пока Хоук находился в тюрьме, Гектор договаривался об организации его побега.

Пока однажды утром он не вломился в мою дверь со словами:

— Тайлер, мать твою, вставай. Мы собираемся прокатиться.

Хоук

— Хочешь девочку? — спросил Гектор.

Очень смешно. Хоук напрягся и взглянул на своего брата. Он всерьез только что спросил эту херню?

Хоук только что выблевал больше, чем сам весит, его кожа покрыта потом, у него отрезан палец и кровь до сих пор бьет фонтаном, хотя прошло уже семь часов с того момента, как его вытащили из тюрьмы, где он гнил целый год. Теперь он в бегах, и это, блядь, потрясающе. Его братец заслуживает награду «Тупейший брат года» за эту грандиозную хуйню.

Хоук оглядел комнату — номер захолустного мотеля в какой-то безопасной части города, названия которого он даже не знал — и почувствовал нарастающий гнев.

— Нет, Гектор, — прошипел он, холодно встречая взгляд брата. — Я не хочу девочку. Меня они не интересуют. Не хочу, чтобы какая-то безымянная шлюха сидела у меня на коленях. Все, чего я хочу, это вернуться к своей прежней гребаной жизни, а ты своими действиями уничтожил все чертовы шансы на то, что это когда-нибудь произойдет.

Гектор отвел взгляд от старшего брата, подошел к ободранному стулу напротив и, рухнув на него всем телом, глубоко вздохнул и уставился в потолок.

— А что я должен был делать, Хоук? — резко спросил он. — Ты был окружен врагами, за твою голову была назначена цена. Тебя бы там убили. Там каждый желал твоей смерти! Ты ждал, что я просто так это допущу? Знаешь, какая разруха наступит в клубе, если ты умрешь? Это бы убило нас всех.

Хоук не ответил. Честно говоря, ему было совсем хреново. Рука чертовски сильно пульсировала — боль была настолько острой, что напрочь лишала сил. Вместо этого он опустился на грязный двуспальный матрас и прижал руку к груди, сотрясаясь всем телом. На нем не было ничего, кроме мешковатых спортивных штанов. Тот ебанутый псих, организовавший его побег, настоял на том, чтобы Хоук бросил там свой комбинезон, дабы правдоподобно инсценировать сцену нападения гризли в лесной чаще. Власти в скором времени смогут обнаружить только кровь, изодранный тюремный комбинезон и его гребаный палец (и он страстно желал, чтобы его гребаный палец вернулся, потому что жизнь с девятью пальцами представлялась полной жопой).

Лично Хоук не был уверен, что это сработает, но тот ублюдок отрезал ему палец, даже не выслушав его мнения. После чего Хоук потерял сознание, и промежуток времени от фургона до этой грязной комнаты в мотеле прошел, как в тумане. Все, что он помнил, это как очнулся в этой дыре и увидел своего красавчика-братца в косухе с нашивкой «ПРЕЗИДЕНТ» на груди — статус, который принадлежал Хоуку в течение многих лет, прежде чем весь мир решил, что он должен вляпаться в гигантскую кучу дерьма.

— Где тот парень, которого вы наняли? — спросил Хоук слабым голосом.

— Зачем тебе это? — ухмыльнулся Гектор. — Хочешь убить его?

— Нет, хочу поблагодарить этого мудака-садиста за то, что он вытащил меня.

Гектор перестал улыбаться.

— Его нанял я , и он уехал, получив оплату.

— Как, блядь, его зовут?

— Маркус Борден, и это имя сейчас становится все более и более известным.

— Он был бы полезен клубу.

Гектор сухо усмехнулся.

— Его это не интересует.

— Какого черта?

— Тебе придется многое узнать. За год, что ты провел в тюрьме, многое изменилось. Расклад сил в Нью-Рэйвене сместился, деятельность банд практически сошла на нет, и я знаю, что этот парень — Борден — причастен ко всему этому. Сейчас он набирает влияние, и у него в прошлом что-то охеренно интересное и страшное, если не сказать больше. Я знал, что он выполнит эту работу, но, откровенно говоря, не хотел бы такого парня в клубе ни при каких раскладах.

Хоук втянул воздух от нового приступа боли и на короткое время прикрыл глаза.

— Тогда не упускай его из виду.

— Мы так и сделаем. Теперь поспи немного, мужик. Ты дерьмово выглядишь.

Хоук не хотел спать. Мысли не давали ему уснуть, а тело изо всех сил боролось с болью. Он попытался утешить себя тем, что лучше быть здесь, чем снова оказаться в той жопе и таращиться на четыре стены, пока не потеряешь свой гребаный рассудок и эти стены не начнут с тобой разговаривать.

— Что мне теперь делать? — спросил Хоук через некоторое время. Он слышал, каким измученным был его голос, и это его совершенно не устраивало. Совсем. Он был сильным ублюдком, но это… это изменило все.

Гектор пожал плечами.

— Заляжешь на дно, пока страсти не стихнут.

Хоук презрительно усмехнулся.

— Страсти не стихнут никогда. Тебе известно, какую херню я сделал. Если у тараканов появится хоть малейшее подозрение, что я жив, они бесконечно будут прочесывать территорию «Военных Баронов», пока снова не наденут на меня наручники.

— Тогда ты должен быть мертвым, Хоук.

Хоук нахмурился.

— У мертвых нет цели, — прошептал он больше для себя, чем для кого-то еще. Одно дело — не иметь никакой цели, находясь в тюрьме, но на свободе тоже? Нет, это невозможно. Без цели он станет гребаным нулем. Что ему делать? Куда идти? Без мотоцикла и клуба жизнь бессмысленна.

Очередная волна боли прокатилась по его большому телу. Его прошиб пот, и он скрючился, прижимая руку к груди. Хоук сильно сжал зубы, все тело свело судорогой, пока он, тяжело дыша, пережидал приступ.

— Когда придет врач? — прохрипел он.

— Уже в пути, — заверил его Гектор.

У клуба был свой хирург по вызову. Гекко был не из города — он нигде не светился и не имел никаких отношений с преступным миром. Приезжал, собирал тебя по кускам и снова уходил восвояси, но на тысячу долларов богаче. Это был мастер своего дела, поэтому стоил таких денег, но сейчас он охренеть как опаздывал, потому что Хоук нуждался в нем еще несколько часов назад.

Комната начала вращаться. Хоук подполз к краю кровати и скрючился в приступе сухой рвоты. Рот наполнился кислотой, и он сплюнул ее на зеленый ковер. Застонав, он ждал ослабления боли. Когда это произошло, он уткнулся лбом в матрас и глубоко вздохнул. Спустя какое-то время тихий звук открываемой двери привлек его внимание.