Дерби Брайа - Пылающая Эмбер

кухонных поверхностей, а запястьем другой руки убирает выбившуюся прядь волос с

лица. Светло-голубая майка сидит на ней так свободно, что с высоты моего роста мне

открывается прекрасный вид на ее пышную грудь. Она вкалывала до седьмого пота, и

будь я проклят, если мне по силам отвести взгляд от ее влажной ложбинки.

— Ты вообще видел ее? Думаю, эту духовку не чистили с того дня, как она покинула

торговый зал магазина. Она древняя, как мамонт. Да по ней семидесятые плачут и

призывают к себе, — она медленно встает и еле слышно хныкает, когда предплечьем

своей руки массирует затекшее колено.

Я подавляю улыбку. Черт возьми, впервые за все эти годы у меня возникло желание

улыбнуться женщине.

Я протягиваю ей листок бумаги.

— Вот.

Она не спускает с него глаз, пока кладет губку на плиту и снимает перчатки.

— Что это? — она нерешительно забирает бумагу из моих рук. Опускает глаза и

читает.

— Если ты будешь по полной загружена работой, у тебя не останется времени на то,

чтобы страдать херней.

Слишком занята, чтобы успевать путаться с Дозером. Слишком занята, чтобы выйти

из здания клуба.

Если бы она уезжала отсюда, прикрываясь работой за пределами клуба, у нас бы не

было возможности узнать, не сливает ли она информацию Гринбекам. У нее не получится

усидеть на двух стульях сразу. Либо она здесь, либо она там.

Она морщит свой маленький носик и плотно сжимает губы. У меня такое ощущение,

что она с трудом держит язык за зубами, лишь бы не обронить какую-нибудь колкость.

— Тогда у меня не будет времени, чтобы устроиться на неполный рабочий день.

Ага, она прячет от меня свой пылкий темперамент. Давай же, Куколка, позволь мне

увидеть настоящую тебя.

— Не будет.

Она вздыхает.

— Я пыталась заработать немного денег. Ну, знаешь, на всякий случай, если вы

выгоните меня, когда закончится вечеринка. Или до нее, — ее голос звучит подавленно.

Из-за этого я чувствую себя как последний мудак.

Я не знаю почему, но до сих пор меня никогда не заботило, если я вел себя как

придурок.

— После того, как ты приведёшь это место в порядок, ты можешь заняться другой

работой для клуба. Например, помочь на одном из наших предприятий. Но ты не будешь

работать на кого-то другого. Я хочу, чтобы ты все время была с кем-то из членов клуба

или старухами, — я указываю на Ригора, который стоит рядом с открытой задней дверью

в пределах слышимости.

Она втягивает голову в плечи.

Внезапно, на мою грудь наваливается неимоверная тяжесть.

89

— Когда ты уйдешь, я прослежу за тем, чтобы ты не ушла с пустыми руками.

Она резко вскидывает голову и смотрит на меня. В ее глазах расцветает надежда, и

они озаряются светом. Уголок ее губ кривится в улыбке, от чего мою грудную клетку

сдавливает еще сильнее.

— Но после этого я хочу, чтобы ты исчезла. Это сделка. Ты не останешься. Мне все

равно, каким предлогом ты воспользуешься, но ты что-нибудь придумаешь и свалишь.

Она опускает глаза и обдумывает мое предложение. Наконец, она говорит:

— Хорошо.

Мне ненавистно и приятно, что она согласилась уехать через несколько дней.

Я показываю на бумагу.

— Когда ты закончишь с тем, что в списке, приходи ко мне, и я подкину тебе еще

какую-нибудь работенку.

Я делаю шаг назад.

— Тебе понадобится маска, особенно, когда будешь драить полы и туалеты. Мы

оставляем после себя жуткий срач, если ты понимаешь, о чем я.

Я жду, что она вспылит. Или даже скривит лицо от отвращения. Но вместо этого она

качает головой и кусает нижнюю губу. Через секунду она бормочет:

— Приму к сведению.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Знаешь, Мав, я многое могу вынести, прежде чем сбегу. Ты можешь продолжать

меня проверять, но я так легко не сломаюсь.

Ее слова пронзают меня насквозь, как воткнувшееся в грудь копье. Они жалят. Дана

не могла с этим справиться, когда все шло наперекосяк. Черт, я всегда боялся сказать ей

лишнего, опасаясь, что это доведет ее до срыва. Она так легко ломалась, потому что

изначально была сломлена.

Я выжидаю, пока не оказываюсь за пределами слышимости и говорю:

— Да… Хотел бы я увидеть, как ты докажешь это на деле, Куколка.

***

Дождь и грозовые тучи движутся на север, унося с собой пересекающие небо

всполохи молний и раскаты грома. Иллюзия шторма затягивается, и будущее наводит

ужас, пусть даже ненадолго, как будто ход часов на несколько секунд замирает. В таких

моментах есть что-то незабываемое и многообещающее.

Я курю сигарету во внутреннем дворе клуба, наслаждаясь видом и прощаясь со

своими братьями, которые запрыгивают в свои тачки. Они уезжают на грузовых и

легковых автомобилях, собираясь нагрянуть в бар Ходжа и пропустить пару стаканчиков

пива. Это наш обычный ритуал по понедельникам. Правда, я не иду, поскольку решил

воспользоваться практически опустевшим зданием клуба, чтобы закончить работу,

прерванную из-за появления Тыковки.

За минувшие сутки мне удавалось её избегать. В основном в силу того, что я до сих

пор не оправился от нашего последнего разговора, который продолжал крутиться в моей

голове.

Гриз хлопает меня по спине, возвращая к реальности.

90

— Ты уверен, что хочешь тут прохлаждаться? Ночь выдастся довольно

занимательной. Боди еле сдерживает своего зверя в штанах. Таз уже несколько раз

грозился его вырубить.

Я втягиваю в свои легкие никотин, а затем выпускаю облачко дыма в сторону от

него.

— Не-а. Нужно доделать кое-какое дерьмо. Передай Бетани, что я навещу ее в

ближайшее время.

Гриз садится на свой оранжево-коричневый Харлей «Road King Classic» и салютует

мне.

— Передам, братишка.

Из-за смерти Ходжа, выбывшего из строя Кэпа и Дозера, который все никак не

вытащит палку из своей задницы, когда дело касается ее, забота о Бетани ложится на мои

плечи.

С тех пор, как умер Ходж, она сталкивается с большими трудностями, пытаясь

управлять баром и между делом поднимать их общих детей Акселя и Медду. Это не было

бы проблемой, за исключением того, что она не позволяет клубу облегчить ее положение,

будь то деньги либо старухи, которые могут ей помочь с детьми. Она не хочет, чтобы к

ней относились как к объекту благотворительности. По какой-то причине она считает, что

со смертью Ходжа она больше не относится к нашей семье. Однако она как никто другой

должна понимать простую истину. Мы обязаны сделать это ради нашего погибшего брата,

мы обязаны позаботиться о его жене и детях.

Так что, кроме наших частых визитов и любезным разрешением управлять нашим

предприятием, я делаю все возможное, чтобы помочь ей там, где могу. С детьми,