Виктория Свободина - Преданная помощница для кумира

Прогулка закончилась. Ярослав остановился неподалеку от автомобильной стоянки. Мужчина взял мою руку и поцеловал в запястье. За прогулку мы не сказали друг другу и слова.

— Был рад знакомству, Анастасия, — произнесено почти обычным тоном, но грусть все равно чувствуется. Славе не нужны были слова.

Опять я плачу. Крепко обнимаю Ярослава. Чувствую, как мужчина гладит меня по волосам.

— Спасибо.

— За что, Настя? Благодарить точно не стоит. Я сейчас ненавижу его, а тебя готов впихнуть к себе в машину и вырвать согласие любым способом. Я далеко не самый хороший человек. Но с тобой так, как мне хотелось бы, поступить отчего-то не могу. Видимо, не хочу ломать тот образ, который полюбил. Прощай, Настя, и помни. Если вдруг еще раз когда-нибудь мне позвонишь…

Ярослав уехал на своем автомобиле, а я на такси, что привезло меня к дому Денжера. Хозяин вышел встретить меня.

— Ну что, как все прошло? Чего вернулась?

— Да вот, хотела спросить. Продюсеру твоему помощница еще нужна?

На следующий день такси привезло меня к особняку, уже заполненному под завязку народом. Я никогда не была знакома с отцом Кая, но родственников, друзей и знакомых у этого человека было очень много. Не только дом, но и вся прилегающая территория забита людьми. Оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, куда мне идти. Охрана явно не справляется с наплывом желающих проводить Радова-старшего в последний путь. Атмосфера тяжелая, мрачная, то и дело откуда-то доносится женский плач.

— Настя!

Не успела обернуться, как меня обнял со спины и сильно-сильно сжал в объятиях Кай. Айс утыкается лицом мне в затылок и глубоко вдыхает.

— Настя. Ты здесь.

Выбираюсь из мужских объятий и оборачиваюсь. Кай выглядит плохо. Бледный, осунувшийся, с темными кругами под глазами.

— Кай… ты ел сегодня? — первый вопрос, что приходит на ум.

— Я рад, что ты здесь, — глаза Айса лихорадочно горят. Кай взял меня за руку. — Идем.

Айс завел меня в дом, мы поднялись наверх.

— Вот моя комната. Пока переждем здесь.

Оглядываюсь. Спальня, на удивление, такая… живая, что ли. Несмотря на то, что Кай наверняка давно здесь не жил, сохранились старые постеры с музыкальными группами, полки уставлены моделями машин, самолетов и планет. Несколько стеллажей заставлены книгами и бумагами. Кай сел на кровать, мне же позволив обойти его территорию.

— Ты как? — спрашиваю, присаживаясь рядом с Айстемом.

— Никак. Чувствую себя мразью. Знаешь, когда мне в последний раз отец звонил и звал к себе, он был другой. Говорил иначе. Спокойнее, добрее. Так настойчиво уговаривал приехать, хотел еще что-то сказать. Мне кажется, он что-то предчувствовал. Я же опять думал только о себе и упустил возможность увидеться с ним, больше не смогу с ним поговорить и узнать, что же он хотел мне сказать.

Из моих глаз текут слезы, уже не успеваю их стирать.

— Кай, не надо. Все мы люди. Если бы могли знать все наперед…

— Он знал. У него всегда хорошо была развита интуиция. И он никогда не хотел, чтобы я становился музыкантом. Как увлечение — да, но не так, чтобы это заняло всю мою жизнь. Знаешь, что он сделал?

— Что?

— В завещании, поделив между всеми наследство, поставил такое условие — я становлюсь наравне с братом акционером во всех наших компаниях и продать свою долю или переписать на кого бы то ни было не смогу — иначе вся семья лишается всего имущества и денег, которые уходят в благотворительные фонды.

— Ну… ты можешь только номинально участвовать в делах.

— Могу, но не буду. Раз отец этого хотел, попробую себя и в этом деле. Хотя какой из музыканта предприниматель, еще и без высшего образования — не представляю. Придется заодно и знание подтягивать.

— А как же музыка? Ты ведь очень популярен. Бросишь все?

— Нет. Не брошу. Не смогу. Запись песен не занимает слишком много времени. Могу давать эксклюзивные концерты раза два в месяц. Но в гастроли теперь если и буду ездить, то очень редко и только для собственного удовольствия.

Кай взглянул на наручные часы.

— Нам пора идти.

Похороны были тяжелые. Бледный молчаливый Кай ни на минуту не отпускал моей руки. Мы стояли вместе со всеми близкими родственниками отца Айса. Я увидела знакомые лица. Брат Кая с женой и детьми — старшая златокудрая и очень милая девочка стоит в окружении двух серьезных близнецов, ребята словно охраняют девчушку от всего и всех. Близнецы — это, наверное, те самые строптивые отпрыски семьи Гайне. Сам Андрей Радов держит на руках светловолосого сынишку лет трех на вид и… нервно теребит косу своей жены. Малышу нравится папино занятие, и он тоже с удовольствие приводит в негодность мамину прическу. Да, очень милая семья.

Заметила и чету Гайне. Мама Кая много плакала, а потом и вовсе упала в обморок. В итоге мы с Каем повезли его маму обратно домой. Старший брат остался в ресторане вести похороны. Всю дорогу мама Айса горько плакала у него на плече и только под конец немного успокоилась, приняла успокоительное, но идти спать и уединяться не пожелала, пояснив, что так ей будет только хуже. Весь вечер просидела вместе с Каем и его мамой. Айс представил меня маме как… свою девушку. Не знаю, зачем, но спорить не стала. Не время. С мамой на удивление хорошо поговорили, оказывается, она тоже уроженка южных мест. Мама Кая была щедра на комплименты и заметила, что видела все клипы своего сына, но больше всего ей нравятся те, где есть я. Затем она все-таки ушла к себе, попросив Кая почаще привозить меня в гости.

— Уже поздно. Может, останешься? — Айс не спрашивает, а скорее просит.

— Айс, я не…

— Артем. Зови меня Артем, хорошо?

— Хорошо. Артем, я говорила. Не останусь.

— Ты… все-таки с ним теперь, да?

— Самое главное, я с собой.

Руки Артема сжались, он опустил голову, скрывая взгляд.

— А со мной быть хочешь?

— Нет.

— Насть, я готов к…

— Я больше не хочу от тебя зависеть. Это больно. Мне казалось, я выдержу все, но нет.

— Видишь ли… еще не известно, кто от кого больше зависит. Ты вот смогла уйти, а я бы добровольно тебя не отпустил.

— Ты сказал, что такая помощница, как я, тебе не нужна.

Радов мрачно усмехнулся.

— Я имел в виду, что мне не нужна помощница, которая делает что-то за моей спиной, и ты это знаешь.

— Но я ведь именно такая, получается.

— Ты необыкновенная. И ты мне нужна. Всегда.

Зазвонил телефон. Мое такси приехало.

— Мне пора.

Артем смотрит на меня… как там Ник говорил? Глаза побитой собаки?

— Насть.

— Да?

— Ты не против если я буду тебе звонить?

— Против.

Иначе я никогда не разорву эту болезненную связь. Не хочу быть больше тенью.

— Хорошо, я понял.

Мой бывший шеф проводил меня до такси, а потом мучительно долго держал за руку, не давая сесть в такси и заставляя нервничать ожидающего водителя. Я не в силах была забрать свою руку. Больше всего мне хотелось поцеловать Артема и забрать печаль и тоску из его глаз. Не знаю, как нашла в себе силы все-таки уехать.