Сюзанна Энок - От ненависти до любви…

Оливер отложил перо – Диана крепче сжала пистолет. Она понимала: нет причин считать, что опасность миновала. Расслабляться рано. Вообще не стоит расслабляться, когда имеешь дело с Оливером Уорреном.

Наконец он отодвинул кресло и встал.

– Когда мне занять свою новую квартиру? – поинтересовался Оливер.

– Просто для сведения, – заявила Диана, тоже поднимаясь, чтобы он не возвышался над ней. – Будь у меня выбор, я бы предпочла жить с тобой на разных континентах. Начни навещать меня, как только я стану набирать персонал. Пусть об этом заговорят в свете.

– А представляешь, о чем заговорят в свете, как только я перееду к тебе?

– Не ко мне. Ты переедешь в комнаты над клубом.

– Невелика разница, Диана. На балах тебе после этого не блистать. Никаких благотворительных вечеров и чаепитий с герцогинями.

Странно: еще несколько лет назад ее, пожалуй, это задело.

– Не сомневаюсь, что приглашений станет меньше. Однако пока я остаюсь для света загадкой и диковинкой, меня будут приглашать.

– Готова сделать на это ставку? – Разумеется, Оливер не случайно выбрал это слово.

– Ищешь у меня слабые места, Оливер? Не советую затевать со мной твою любимую игру. У меня тоже есть когти.

– Как же, помню! – заявил он, уже подойдя к дверям. – Отлично помню, как эти когти впивались мне в спину.

– Теперь я предпочитаю метить в горло. Деньги жду сегодня к концу дня.

– Получишь их к полудню. С нынешней квартиры съеду в конце месяца. Так что у тебя две недели, чтобы подготовиться.

О двух неделях Оливер упомянул намеренно, но Диана и глазом не моргнула.

– Я пришлю за тобой раньше, чтобы ты проинструктировал моих служащих.

С улыбкой, вовсе не похожей на смиренную улыбку побежденного, маркиз Хейбери вышел, а несколько секунд спустя Диана услышала, как внизу открылась и захлопнулась входная дверь.

Судорожно втянув воздух, Диана рухнула в кресло.

– Черт бы его побрал! – пробормотала она.

Дверь, ведущая в соседнюю гостиную, приотворилась – в кабинет бесшумно проскользнула Дженни.

– Вижу, ты не преувеличивала, – проговорила она, устраиваясь в кресле, где только что сидел Оливер. – Этот человек – просто ужасен!

– Да, с ним лучше не шутить. Как, впрочем, и со мной.

– И все же зря ты не заставила его подписать все бумаги.

Откровенно говоря, Диана чувствовала, что дальше давить на Оливера не стоит, иначе разверзнется ад, из которого она может и не выбраться. Но, разумеется, признаваться в этом не собиралась.

– Пусть думает, что еще может со мной поторговаться. Я тоже умею пересматривать условия. В конце концов заставлю его пожалеть, что не согласился на все и сразу.

– С Блейлоком было бы куда проще столковаться.

– Хейбери разбирается в карточных играх лучше всех в Англии, да и денег у него сейчас больше. Знания дороже сговорчивости. – Диана бросила на компаньонку выразительный взгляд. – И потом у нас нет выбора. Что еще мне остается? Я не собираюсь жить в каком-нибудь съемном коттедже в глуши только потому, что когда-то муж решил разрушить собственную жизнь и меня утащил с собой на дно.

– Ты же знаешь, – негромко сказала компаньонка, – я всегда тебя поддержу. Что бы ни случилось.

Диана глубоко вздохнула.

– Да, знаю. Спасибо тебе, Дженни. Этот человек вывел меня из равновесия.

Она встала, пригладила ладонями платье. Они с Оливером даже не пожали друг другу рук, и все же Диана чувствовала себя так, словно должна смыть с себя его прикосновение.

– Ты разместила объявление в газете?

– Да. Выйдет в завтрашнем номере. И отправила записку мистеру Данливи. Он зайдет сегодня в четыре.

– Очень хорошо. Если клуб мы устроим в этом доме, придется здесь кое-что перестроить. – Приобняв Дженни за плечи, Диана принужденно улыбнулась ей. – И первое, что я сделаю – отгорожу клубную половину дома от той, где живу сама. Кирпичной стеной!

– Очень толстой кирпичной стеной! – подхватила Дженни.

Остаток дня Диана строила планы по перестройке дома и наблюдала за выносом последних вещей семейства Бенчли. За жемчужное ожерелье, две старые вазы и портрет какого-то предка Бенчли, пугающе похожего на Фредерика, она выручила десять фунтов. Негусто. Но учитывая, что Фредерик после смерти оставил ей еще меньше, пожалуй, это была честная сделка.

– Так какого черта ты всем нам голову морочил, что не помнишь, кто такая леди Камерон?! – Джонатан Сатклифф виконт Мандерли приветственно отсалютовал рапирой. – Подшутить над нами решил?

Оливер поправил маску, поднял свою рапиру и с быстротой молнии сделал первый выпад, коснувшись защитной подушечки против сердца Мандерли.

– Возможно.

– Туше! – объявил рефери, засчитав поражение.

Сатклифф и Уоррен заняли исходные позиции.

– Боже правый, Хейбери, да ты убить меня собрался?

Оливер ухмыльнулся под маской.

– Сердце у тебя, Джонатан, с горошинку, в него так просто не попадешь.

– Очень смешно. Если у меня с горошинку, то у тебя, должно быть, вообще в пыль рассыпалось много лет назад.

– К барьеру!

На этот раз Оливер направил рапиру противнику в плечо, подождал, пока Мандерли отведет свой клинок, и вдруг, резко изменив направление удара, ткнул его в маску.

– Туше!

– Ты точно решил меня прикончить! Обычно даешь и мне попасть раз-другой, чтобы не было обидно.

– Ну извини, друг мой, сегодня я не особо расположен к милосердию.

На самом деле на месте Джонатана Оливер с удовольствием воображал Диану Бенчли, вооруженную зонтиком или чем-нибудь столь же бесполезным. С ней мысленно и сражался. Возбуждающая картина? Еще бы! Но за это Оливер не мог себя упрекнуть. В постели эта женщина была настоящей тигрицей, демоном. То, что она вытворяла… то, какие пробуждала чувства… эмоции, которые он считал для себя невозможными…

– Туше! – прогремело в ушах через полсекунды после того, как Мандерли кольнул его рапирой в подреберье. Оливер моргнул.

– Что?! Не так уж ты неуязвим. – Джонатан приплясывал от радости, протыкая рапирой воздух.

Полуулыбка Оливера сменилась хмурой гримасой. Он отступил на исходную позицию. Мысли о Диане не должны делать его слабым. Что бы ни было между ними, все это давно в прошлом, и Оливер это докажет. Если для этого придется жить с ней под одной крышей и играть в ее игры – что ж, быть по сему.

– Ну, где же твои шуточки? – поддразнил его Мандерли. – Язык проглотил?

Свободной рукой Оливер подал знак рефери.

– К барьеру! – объявил тот.

Минуту спустя виконт Мандерли лежал плашмя, сраженный тройным ударом в лицо, грудь и живот. Прежде чем рефери успел объявить о конце схватки, Хейбери стянул маску и бросил ее слуге.

– Оливер! – позвал Джонатан, поднимаясь на ноги.