AlmaZa - Зачётный профессор [СИ]

— Эм… — только и произнес Тимур, переваривая. Если на каждый мимолетный вопрос будет высыпаться такая тирада нравоучений, то его нейроны не выдержат первыми. Воздействие не просто неблагоприятное, оно губительное! — Вы хоть что-нибудь не знаете в этом мире?

— Очень, очень многого! — пообещала Вероника, но мужчине это обещание показалось неисполнимым.

— Как с вами сложно, Вероника, чувствую себя дураком… — ничего подобного не чувствуя, признался Тимур, если можно назвать признанием корыстный обман, претендующий на создание правдивого образа, — о, простите, ничего, что я по имени? Но я как-то… знаете, рядом с молодой женщиной всегда начинаю ощущать себя старше.

— Боюсь, старше меня вам не стать даже приблизительно, — заговорщически наклонившись к нему, она поведала лукавым голосом мачехи Белоснежки, предлагающей укусить яблочко, — давайте не будем называть меня по имени хотя бы при моём студенте, а то мой авторитет рухнет, как карточный домик.

— Женщина всё равно не может быть авторитетом для мужчины, — отозвался Костя, от которого и не скрывали заговор, — авторитет — это что-то вроде примера для подражания, и его нужно искать среди себе подобных. Женщина может вызывать лишь уважение и восхищение.

— Что тоже неплохо, — пожала плечами Вероника, — и кто же у вас авторитет? Ницше, трудоголик Кант, отшельник Шопенгауэр, кто-то ныне здравствующий?

— Стьюи Гриффин. [1] Персонаж мультика «Семья Гриффинов», маленький мальчик, отличающийся мизантропством, но превосходящий интеллектом других, даже взрослых, персонажей. Сложно регулярно быть младшим среди большой группы людей… — серьёзно пошутил Костя, но не знающая американскую мультипликацию Вероника Витальевна не смогла оценить юмора, попытавшись припомнить услышанное имя.

— А кто он?

— Не берите в голову, это ирония, — исправил положение Тимур, спеша переключить внимание на себя, — я вот поклоняюсь людям, которые посвящают свою жизнь на благо других: меценаты, альтруисты, волонтеры. Был период, когда я увлекался гандизмом… а что насчет вас? У вас есть кумир?

— Скорее нет, чем да. — И, если кто-то из присутствующих рассчитывал на упоминание Склодовской-Кюри [2] Женщина-ученый, лауреат Нобелевской премии. или Панкхерст [3] Суфражистка, одна из первых знаменитых феминисток. , то был слегка удивлен итогом: — Возможно, моя мать.

— Ваша мать? — повторил, чтобы убедиться, Тимур, — а кто она по специальности? Чем занимается?

— О, у неё даже нет образования никакого, кроме школьного, — Ника безмятежно указала на подъезд, у которого следовало её высадить, — просто она умеет быть счастливой. Это то, чего не умеют люди, умеющие и имеющие, казалось бы, всё. Вот здесь притормозите, пожалуйста. Спасибо.

Тимур, пока она отстегивала ремень безопасности, бросился вокруг машины, чтобы открыть ей дверцу.

— Не стоило, — польщено улыбнулась Вероника, находящаяся рядом с мужчиной недолго, а потому ещё не раскусившая его переигрывание. Да и разве каждого можно разоблачить? Кто поручится, что это не природное джентльменство?

Подав ей руку, Тимур довел женщину до домофонной двери.

— Вероника, вы удивительная женщина. Я ещё никогда не встречал такого уровня знаний, такой эрудиции, такого широкого кругозора. Я поражен и очарован. — Она покосилась ему за спину. Постер с рекламой свеженького сериала уже сменился на лицо какой-то актриски с баночкой всемогущего крема, омолаживающего за одну минуту на десять лет. Десять лет. Где-то такая разница в годах между ею и этим, выглядящим немного старше своего возраста, соблазнительным артистом.

— Благодарю, мне тоже было приятно познакомиться, — она принялась искать ключи от дома.

— Можем мы ещё как-нибудь увидеться? — не оттягивая, в рамках вежливой формы, спросил Тимур. Ника подняла глаза, не ожидав, что за комплиментами последует ещё что-то. Или предчувствуя, но уже не придавая подобному значения.

— Приезжайте ещё на лекции, — милостиво пригласила она, всматриваясь в стоящую перед ней фигуру. Красив, крепок, мужественен, обходителен. Очевидно, к чему он попытался перейти, но он друг её студента и открывать свои личные пристрастия с тем, с кем имеешь общих знакомых в пределах работы — неэтично.

— Только так? Иначе вас встретить невозможно? — стараясь не быть ни настойчивым, ни уступчивым, не ушел Тимур.

— У меня сейчас очень забитый график. Совещания, профессорские съезды, конференции, лекции и подготовки, — попыталась отболтаться Вероника, избегая лишней суматохи, которую создадут добавления в хорошо распланированном расписании. Но стоя в полуметрах от затянутого в лоск и блеск молодого мужчины, испытующе и с плохо прикрытым влечением смотрящим на неё, женщина ощущала в себе женщину, которая давненько никуда не выбиралась, тем более, с настолько роскошным спутником.

— Я всё понимаю, у меня самого график просто жуткий, поэтому обещаю не быть назойливым и отнимать минимальное количество времени. Хотя бы один час на ленч или ужин мне подарите? — Взвешивая «за» и «против», Ника быстренько вычислила максимальное совпадение удобства, пользы и удовольствия.

— Заезжайте на следующую лекцию. Прямо из университета заедем куда-нибудь перекусить. Вас устроит? — Не нужно будет идти на метро, доставят до дома, поест в хорошем ресторане за чужой счет. Чудесно. Денег у Ники и самой хватало, и она не была жадной, но несомненная выгода и экономия на лицо. И одна совместная трапеза ни к чему не обязывает.

— Буду как штык, — глазами, наполнившимися обожанием и вожделением, окатил Тимур женщину и, кивнув, отступил к машине. Махнув ему и Косте — в сторону автомобиля, — она пошла в подъезд.

— Что-то ты долго, она не бросилась упрашивать тебя сама взять её на пороге? — ухмыльнулся младший «соблазнитель на спор», не став пересаживаться вперед. Сзади и справа всегда ездит начальство, шефы и блатные. Он на своём месте.

— Нет, но судя по всему она не против к этому прийти, немного поломавшись. Обычная баба, ничего сложного.

— Ну да, ну да, — расплылся Костя, через призму Фрейда вспоминая её фразу, обращенную к нему: «Во время введения вы поразили нас глубоким пониманием темы». Во время введения тем сильнее поражаешь, чем глубже, всё верно. Только они, всё же, ставили на чувства, а не обладание телом и тут, по всем признакам, у него перед Тимуром явное преимущество. Ну что понимает этот жеребец в тонких материях чувствительного мира женских привязанностей? Они же не влюбляются через постель — это мужчины так могут, поэтому Костя и не хотел, чтобы дело дошло до секса. Это слишком интимно и, будь ты хоть трижды холоден и равнодушен к соблазняемой, побывав с ней под одеялом, невозможно будет отделаться от грязного чувства собственной отвратительности, если её после этого бросишь. Если сможешь, потому что секс был маленькой ловушкой для самого Константина.