Ольга Горовая - Сердце в залоге

Улыбка Миши стала какой-то размытой, а в глазах появилась задумчивость. Он растер лицо, глядя в сторону, словно отвлекся и не понимал, что именно делает:

- Не могу пока, Мариш. Проблем столько, что не до выходных. – Он отложил салфетку на стол, да так и замер. Словно берег силы.

- Если ты с ног упадешь от усталости, тоже легче не станет, тогда точно не на один день сляжешь, и проблем еще больше окажется. Отдыхать надо, Миша, - чувствуя себя немного неловко, что поучает его, все же рискнула заметить Марина.

И, чтобы как-то сгладить свое вмешательство в его дела, робко протянула руку, легко накрыв своей ладонью его пальцы, все еще сжимающие смятую полотняную салфетку. Хотелось его поддержать.

Устал или нет, а Михаил тут же совершил какое-то стремительное движение, и уже ее ладонь утонула в его большой руке. Стало тепло. Даже жарко. И этот жар расползался от пальцев по всей руке.

- Потом, солнце. Скоро. Пока никак, - Миша медленно покачал головой, отпив еще воды из своего стакана. – Надо хоть немного все наладить. Слишком много новых направлений и правил мы ввели, перетрясли все сверху донизу; пока все привыкнут, пока это станет накатанным путем – надо контролировать.

Она его слушала, замерев, почти не дыша. Не решаясь спросить: осознанно или нет, он поглаживает ее руку пальцами? Так легко и просто, словно это было обычным и привычным для них. А у нее все тело, казалось, впитывало это чуть шершавое и теплое поглаживание. Видит Бог, Марина его даже затылком ощущала, на коже которого, под волосами, появились маленькие «пупырышки».

И это новое для него обращение «солнце» … Ее мама так всегда называла, но Марина при этом никогда не испытывала тех эмоций, которые ощутила, услышав от Миши пять минут назад. Когда и усталость вся куда-то пропадает, и смеяться хочется, и все-все хорошо. Пусть только в это мгновение, но жизнь становится такой прекрасной, что душа внутри сжимается и тоже будто бы смеется.

- Тебе надо отдыхать, - скорее автоматически повторила она, не уверенная, что ясно понимает, где они и что происходит.

И уткнулась в тарелку, даже не пытаясь забрать свою ладонь из его хватки.

- Надо, - согласился Миша. – Но и работать надо. Наелась? – видимо, заметив, что последние пять минут Марина оставила всякие попытки проглотить еду, спросил он.

-Да, - ответила она, сомневаясь, что сумеет что-то в себя сейчас впихнуть.

- Будем собираться или хочешь какой-то десерт? – предложил Михаил, подав знак официанту принести счет.

- Нет, не хочу уже ничего, - отложив свою салфетку свободной рукой, покачала Марина головой. – Поехали домой, может, хоть выспишься сегодня, если выходной делать не хочешь, - грустно вздохнула она.

А Миша, наоборот, улыбнулся. И, оставив деньги, поднялся, потянув и Марину за собой.

- Не волнуйся за меня, солнце, прорвемся. На пенсии отосплюсь, - подмигнул он ей, когда они уже выходили из зала.

И все еще держал ее ладонь. А ей было так хорошо, что больше не хотелось даже говорить.

Атмосфера в машине повисла странная: вроде бы и напряжена была Марина от такого обилия будоражащих и ярких эмоций, а в тоже время с Мишей чувствовала себя одновременно спокойно и легко. Уместно. Даже несмотря на то и дело охватывающую неловкость и неуверенность в том, все ли верно она делает.

Миша же, казалось, был целиком сосредоточен на дороге, да и она не стремилась отвлекать его разговорами. Вот и ехали в тишине. Но Марина сейчас этому даже радовалась и наслаждалась возможностью тайком им любоваться. Знать бы еще, что Михаил думал… Особенно о ней самой.

- Не уснула? – Миша повернулся к ней, после того, как остановил машину у ворот.

Створки медленно открывались, так как он на пульте набрал код, который Марина сказала.

- Нет, - она медленно покачала головой.

И хоть действительно спать не хотела, не могла не признать, что двигаться лень, и говорить тоже. Словно тело уже расслабилось, предчувствуя скорый отдых.

Миша посмотрел на нее еще несколько мгновений, больше ничего не спрашивая, а только улыбаясь. Кивнул, и медленно тронулся с места, подъезжая к крыльцу дома.

В какой-то момент Марина заволновалась, что родители, которые не могли не услышать сигнал открытия дверей, выйдут, чтобы поздороваться с Мишей. Она не хотела этого. Не хотела делить еще с кем-то этот их необычный вечер, не хотела что-то говорить, делать вид, что совсем ничего не испытывает (ведь папе она еще не признавалась, как ей нравится Миша). Но, вопреки ее опасениям, никто не появился на крыльце, когда машина остановилась. Было тихо, горели фонари вдоль ступеней, но двери не открывались. В окнах вроде бы тоже никто не маячил.

И Марина расслабилась.

Миша заглушил двигатель и, выйдя, открыл дверь с ее стороны. Протянул ей руку, чтобы помочь:

- Спасибо за компанию, Мариш, мне понравилось. Я расслабился, - так и продолжая улыбаться, поблагодарил ее Миша, когда она вышла.

Марина даже покраснела: ей и приятно стало от его слов, и как-то неловко. И, вообще, он не отступил и стоял так близко, что против воли появилась шальная и глупая мысль – а вдруг он ее сейчас поцелует?

- Да и мне и самой хорошо было, - растерявшись и смутившись, едва слышно пролепетала она, где-то потеряв всю свою уверенность. – Тебе спасибо.

Улыбка, казалось, приклеилась к губам Миши. А ей так хотелось, чтобы он что-то сказал ей еще, как-то прояснил… Но Михаил продолжал улыбаться и придерживать Марину за плечо, хоть и не торопился отступать. Между ними, кажется, было расстояние меньше ее шага.

И тут Михаил поднял вторую руку. Марина застыла, то ли нервничая, то ли предвкушая. Сердце заколотилось в груди.

Но… Миша всего лишь поправил ее волосы, которые теплый ветер перебросил через спину, так что пряди накрыли щеку Марины. Взял эти пряди и отвел назад. Молча и все с той же улыбкой. Только, кажется, сжал на какое-то мгновение в своей ладони перед тем, как отпустить. И отступил на шаг.

- Беги, солнце, отсыпайся, - тихо проговорил он, облокотившись на машину. – И родителям привет передавай.

Чувствуя, как горят щеки, и боясь, что дрожащий голос предаст, выдавая ее эмоции, Марина молча кивнула и быстро поднялась по ступенькам. И уже у самой двери обернулась: Миша все еще стоял у машины, провожая ее взглядом. Марина улыбнулась и подняла руку, прощаясь. Он с усмешкой ответил ей таким же жестом.

От этого, наверное, она ощутила, как уходит смущение и возвращается искристая эйфория, и уже с куда более легким настроением Марина вошла в дом, слыша, как за спиной заводится машина Миши.

- Хорошо провела время? – мама с улыбкой выглянула из дверей кабинета отца.

Наверное, не так уж незаметно они добрались, как это показалось Марине. Веселые искорки в глазах мамы очень ясно указывали на то, что за ними все же наблюдали. Но чего в глазах мамы точно не было, так это осуждения.