Людмила Немиро - Черная бабочка

Это моя фобия. Теперь днем и ночью я боюсь погони. Боюсь, что он, как тогда, помчится за мной по влажному после дождя асфальту. Я услышу его тяжелое дыхание, и цепкие пальцы ухватят меня за капюшон. Я правда боюсь этого. Катастрофически.

Не его жестокость и холод во взгляде пугает меня, а страсть, которой он сжигает. К нему неприменимо слово «ледяной», он вспыхивающий в один миг и ревнующий ко всему живому на свете.

Мне нельзя смотреть на него. Он привязывает. Но я каждый раз смотрю. Даже сейчас, когда не вижу его, я все равно ловлю малахитовый сияющий взгляд. Это мое наказание, и я не знаю, за что именно.

Дождь закончился еще до обеда. После, когда мы с Хейли и Джастини Смит уже сидели в кафе, расположенном на территории кампуса, проводя здесь время ланча, я не переставала вести с Джас беседу на тему межличностных отношений. Именно это мы разбирали на первых трех лекциях, и вот именно это нравилось нам обеим. Однако, когда тема плавно перешла на более глубокий уровень, а именно на термин «Стокгольмский синдром», я невольно углубилась в это, и мы с Джастини даже заспорили. Она утверждала, что этому подвержены все люди, и что всегда виноват похититель в зарождении самого этого понятия в своей жертве. Но мое мнение было другим. Можно сочувствовать похитителю, можно понимать его и даже искренне жалеть, но если принуждения к чему-либо нет, то что это? Как назвать такие отношения?

— Глупости, Джас, — сказала я, — сама подумай. Стокгольмский синдром применим лишь к жертвам жестоких людей. То есть к тем, которые действительно используют свою доминантную силу. Такой человек держит жертву в неволе, подвергая ее ужасным испытаниям. Но можно ли свалить все на этот синдром, когда похититель нормален в отношении жертвы? То есть он ее не насилует, не избивает, не держит на цепи, в конце концов. Мне кажется, люди слишком часто употребляют этот термин и все лишь потому, что пытаются прикрыть свое истинное отношение к человеку, который просто держал ее, жертву, при себе. Так что вряд ли это будет Стокгольмским синдромом.

— Я не согласна, потому что само по себе принудительное лишение свободы — это ненормально, — снова возмутилась Смит. — И, кстати, вспомни статистику: сколько женщин обращаются за психологической помощью? Большинство из них подвергаются избиениям со стороны мужей…

— Нет, послушай, ты не о том говоришь…

— Да я поняла уже, что не о том, но все равно считаю…

— Верно, ты считаешь так, потому что хочешь оправдать женское слабоволие.

— Ну да, взгляните, супергерл заговорила, — рассмеялась Джас над моей репликой и мне тоже стало смешно. Кажется, меня не туда понесло.

Стоун откровенно скучала, называя нас жуткими занудами и в итоге переключила свое внимание на соцсети. Потом она еще около пятнадцати минут болтала с кем-то по Фейстайму, нацепив наушники, а мы с Джас перешли на другую тему, касавшуюся подавления агрессии у людей.

— О… Сэм? — вдруг пробормотала Стоун, и я покосилась на нее.

Подруга извинилась и вышла из-за стола. Меня смутил звонок Блэка. Его довольно долго не было в университете. Мы с Хейли успели немного прийти в себя после всего, что с нами произошло, включая встречу со Стайлсом две недели назад. Но то, что Сэмми объявился сейчас, жутко напрягало.

Когда Стоун скрылась за дверью кафе, я почти не слушала Джастини, борясь с любопытством, которое бурлило внутри. Я оглядывалась на вход и все дожидалась, когда же Хейли вернется. После мы отделаемся от Джас, и я все узнаю.

Нет, Джастини — хороший человек. Она надежная и спокойная и у нас с ней много общих тем для разговора, но знать о Стайлсе и его компании ей точно не нужно.

Стоун плюхнулась на стул рядом с Джас спустя невыносимо долгие пятнадцать минут. Я в нетерпении посмотрела на нее, приподняв брови, а та, хмурясь и, видимо, ничего толком не поняв из разговора с Блэком, сказала:

— Тебя вызывает профессор Коллинз.

— Э… что? А Сэмми? При чем тут профессор? — не соображала я, все равно поднявшись и принявшись складывать в сумку конспекты, потому что раз студента ожидает профессор по социальной психологии, значит, это нечто важное.

Коллинза боялись все. Крайне строгий седовласый мужчина, никому не дающий поблажек. Иметь какие-либо проблемы с его предметом — это нешуточно.

— Сэм ждет тебя у профессора, — пробормотала себе под нос все еще растерянная Хейли, но я услышала, кивнула, и, пообещав после все рассказать, покинула подруг.

Быстро пересекая территорию кампуса, я пыталась вспомнить, что же успела натворить. Ведь не просто так мной заинтересовался Коллинз.

«Тесты написаны, результаты высокие, занятия исправно посещаются… Стоп. Но вот каким образом сюда вклинился Сэмюель?».

В конце концов, мне пришлось оставить попытки додуматься до сути всей этой ситуации, и я, перейдя почти на бег, пронеслась мимо пятерых парней, имитирующих на лужайке игру в американский футбол. Едва не оказавшись в эпицентре их борьбы, я резко свернула на асфальтированную дорожку и, наконец, вышла к главному корпусу университета.

В коридоре первого этажа было не слишком тихо, несмотря на то, что уже начались занятия, а мы, кстати, пропускали одну пару, потому как не было нашего преподавателя по общей психологии. Несколько небольших компаний студентов, толпясь у окон, громко разговаривали, шутили и горячо обсуждали, кажется, чью-то неудачу в сдаче теста.

Я прошла в сторону административного крыла, свернула непосредственно к кабинету мистера Коллинза и тогда заметила троих парней. Это были, кажется, ребята с первого курса. Они кого-то окружили, разговаривая и смеясь, а я приблизилась к двери, уже взялась за ручку, когда позади себя услышала:

— Привет.

Мне вначале показалось, что я сплю. Иначе откуда здесь взялся Стайлс? Но нет, это не было сном. Это оказалось реальностью: Гарри стоял у окна в окружении троих ребят, которые заинтересованно разговаривали с ним. Кажется, расспрашивали о машине.

— Вот черт, Гарри! Чтоб каждому так везло! — воодушевленно бросил один из студентов. — Выпустился отсюда, а чем заниматься стал!

«Выпустился отсюда? Он тут учился? Хм… Как интересно. Нет. Неинтересно».

Я едва удержалась, чтобы не съязвить по поводу «мальчишеской» глупости ребят. Гарри тут же обошел их, прерывая разговоры, оправил свое распахнутое черное пальто и уверенно направился ко мне. Я все еще стояла спиной к двери, и открой ее сейчас Коллинз, точно сбил бы меня с ног. Если он у себя, конечно. Понятно ведь, что Сэмюеля «попросил» Стайлс посодействовать. Ведь позвони Сэм сразу мне, я точно не пришла бы сюда.

Студенты неловко попрощались со Стайлсом, а он лишь лениво махнул им рукой. Похоже, они его неплохо знают.