Yuf - Ангедония

— И ты решила мне отомстить и посидеть возле моего дома? Это своего рода забрать долг? — Саломон присел на газон рядом с Полой. На нём только спортивные штаны. Тело — картинка. Вот только при ближайшем рассмотрении видно довольно много шрамов.

— Сколько в тебе яда?

— Достаточно, чтобы и самому отравиться.

— Я волновалась за тебя. А ещё мне многое непонятно.

— Я читаю все вопросы в твоих глазах. Почему ты решила, что сегодня я тебе всё объясню? Почему ты решила, что я вообще должен тебе что-то объяснять?

— Скажи мне.

— Сомневаюсь в необходимости этого разговора.

— Ладно. Поговорим о листьях на деревьях.

Лиам усмехнулся.

— Странный ты маленький человек. Ладно. Что ты можешь о них сказать?

— Они шуршат от ветра. А ты?

— То, что под ними тень. Ты.

— Их легко порвать. Твоя очередь.

— Чистый воздух?

— Один и тот же лист бывает зелёным, жёлтым, красным и коричневым.

— Можешь пытать меня этим нонсенсом сколько пожелаешь. Я всё равно не намерен рассказывать тебе то, что ты хочешь знать, — Лиам посмотрел в глаза собеседницы. — Я не готов с тобой об этом говорить.

Тишина. У каждого своя. И пусть она ничего не узнала. Зато она сейчас рядом с ним на расстоянии, измеримом миллиметрами. Ей нравится это. Очень. И он не уходит. И не жалит колкими замечаниями, как обычно.

— Даже если ты мне нравишься, я никогда тебе в этом не признаюсь, — услышала Пола.

— Но ты вот так вот сидишь рядом, и это как-то неожидаемо слишком.

Девушка указала на забинтованную ногу:

— Болит?

Лиам отрешённо усмехнулся и отвёл взгляд.

— Такое ощущение, как будто тебе неприятны такие вопросы.

— Так и есть.

— А что тебе приятно слышать? Давай я попробую это сказать тебе.

— Попробуешь? — опять сарказм. — Не пробуй. Это безвкусно. Тебе не понравится.

— Ты хоть чему-то бываешь рад?

— Возможно.

— Например?

— Наверное, тому, что моё сердце — одно из тех нескольких миллиардов сердец, которые стучат сейчас на планете. Представь, какой мощности эти импульсы, если соединить их все в один.

Пола даже не сразу нашла ответ.

— Поверила? А теперь забудь. Лирика и ваниль — это не ко мне.

— Да. К тебе — ангедония. Я помню. А что значит «не лирика» и «не ваниль»? То есть, если на долю секунды представить, что мы вместе, ты никогда даже цветов не подаришь?

— Цветов? — рассмеялся суперстудент. — Ты серьёзно? Зачем они тебе? Это банально и плоско. Ты же не такая.

А он знает её лучше, чем она думала.

— А что же мне можно подарить?

— Ты хочешь подарка?

— Нет, я хочу ответа. Что бы ты мне подарил, если бы мы были вместе?

— Но мы не вместе.

— Представь.

— Зачем?

С какой же лёгкостью он доводит её до бешенства.

— Забудь об этом. Я всё больше убеждаюсь в том, что я бы не смогла быть с тобой вместе, даже если бы этого захотел ты! — Пола встала и собиралась уходить. — То, с каким усердием ты всё вокруг разрушаешь, скоро приведёт к абсолютному краху и руинам на всём поле зрения.

— Ну и пусть всё рухнет! Я буду наслаждаться простором.

Уходить? Как можно быстрее и дальше от его присутствия. Не видеть и не знать о его существовании.

— Пола! — девушка подходила к своему дому и услышала детский голосок.

— Шелли! — она со всех ног бросилась к топающему навстречу ей ребёнку. — Как ты вырос!

Сильно-сильно хочется обнять этого чудесного малыша. Крепко-крепко. Долго-долго.

— Сколько тебе уже?

— Почти пять.

— Вот это да! Какой взрослый!

Тётя Джениз с мамой сидели на крыльце и пили чай. Интересно. Как будто две мамы. Одновременно. Только в разной одежде. Всегда было необычно то, насколько они похожи.

— Дорогой, принеси, пожалуйста, ещё сахара, — громко попросила мама.

Из дома вышел папа с сахарницей в руках.

— Да, конечно, сладкая моя.

Он хотел было добавить ложку в одну из чашек, но засомневался.

— Так, погодите. Кто из вас моя жена? Я запутался.

Сёстры рассмеялись.

— А вот и прекрасная леди! — тётя заметила вернувшуюся домой племянницу.

— Доброе утро.

— Ты такая хорошенькая стала. И миниатюрная. Вся в нас, — рассмеялась Джениз. — Как твоя учёба? Тебе нравится в университете?

— Да. Очень.

— О чём это я? Летом, наверное, нужно задавать совсем другие вопросы. Про отдых. Про любовь. Про встречи с молодыми людьми. Они достойно себя ведут?

— Не волнуйтесь. Всё в порядке. Можно я покажу Шелдону наш городок? Мы немного прогуляемся.

— Хорошо, милая.

Пола взяла маленькую ручку в свою. Шаг за шагом. Слово за словом. И полные восторга детские глазки, когда они смотрели на очередную достопримечательность. Как приятно и легко осчастливить ребёнка. Дети рождены, чтобы их любили.

— Давай купим что-нибудь вкусненькое, — предложила Пола и открыла перед Шелдоном двери продуктового магазина.

— Я люблю палочки. Сладкие и шоколадные.

— Хорошо. Обязательно найдём. Сладкие и шоколадные.

Лиам. Дорога. То же место напротив его дома. Та же поза. Отсутствие Полы. Сколько он так уже сидит? Он и сам не сможет ответить на этот вопрос. Как и на тот, почему он так старательно отталкивает от себя важную для него девушку. Что будет, когда она узнает о его особенности? Как угадать её реакцию? Это угнетает. Ровно как и постоянные мысли о неполноценности. Это страх. Это комплекс. Это не изменится.

Чья это машина?

Прямо возле Лиама остановилось авто. Дверь открылась, и оттуда вышел Джордан в сопровождении своих отморозков.

— Привет, медалист, — заговорил он.

— Заблудился? — равнодушно поинтересовался Лиам. Настроение и так убитое. — Тебя-то кто сюда занёс?

— Случайно проезжал. Увидел старого знакомого и решил поздороваться.

— Ты просто образец вежливости. Что-то ещё?

— Да. Ещё один маленький нюанс. Всё дело в том, что я не особо люблю публичные унижения, — четверо незнакомцев обступили сидящего на газоне Саломона. — Я отлично помню твой показушный героизм. Ты всегда такой смелый? Или только в компании?

— Это не героизм. Мне просто ровно на тебя. Да и, по сути, на всё.

— Проверим?

Удары посыпались со всех сторон. Лиам лег на спину и положил руки под голову. Так, словно он на отдыхе. Равнодушное выражение лица. Никакой реакции на происходящее. Бессмысленный взгляд на раскинувшиеся ветки дерева. Листья. «Они шуршат от ветра». «Их легко порвать». «Под ними тень». Пола.

— Что ты такое? — удары прекратились. В глазах Джордана растерянность, изумление, испуг. Сопровождающие начали пятиться к машине. Лиам легко поднялся с травы. И хоть кровь хлынула из носа, на лице и на теле ссадины, стоял он ровно, спокойно и уверенно.

— Быстро бегаешь? — Лиам встретил взгляд Джордана. За секунду агрессоры запрыгнули в машину и уехали.