Бренда Харлен - Из соседей... в молодожены? (ЛП)

— Хорошо.

Мэтт помог ей выйти из машины и проводил к задней двери.

— Я тоже не могла заснуть.

— Очевидно, тебе это необходимо.

— Я думаю также, — сказала Джорджия и подняла руку, чтобы прикрыть зевок.

Мэтт повел ее в сторону лестницы. А она автоматически повернулась в сторону комнаты Пиппы, но он вел ее через холл туда, где, как предположил мужчина, была ее комната.

— Просто спи, — негромко сказал Мэтт.

— Пиппа…

— Уже в своей кроватке.

— Я должна поменять ей подгузник.

— Я проверил его, прежде чем положил ее в кроватку.

Джорджия моргнула.

— Ты сделал?

Мэтт улыбнулся.

— Она чистая и сухая, и спит. Ты должна сделать то же самое.

— Хорошо, — наконец, смягчилась Джорджия.

Затем она легла поверх покрывала, полностью одетая, и закрыла глаза.

— Сладких снов, Джорджия.

Но она не ответила, потому что мгновенно уснула.

Джорджия проснулась в панике.

Солнце пробивалось сквозь частично открытые жалюзи, и быстрый взгляд на часы на прикроватной тумбочке показал, что было в 8:02 утра.

Джорджия не поверила в это. В последний раз, когда она кормила Пиппу было около двух, прежде чем женщина пошла в машину, чтобы покатать ее. Но Пиппа никогда не спала в течение шести часов подряд. Джорджия задумалась, может, она просыпалась среди ночи и кормила ребенка, не осознав этого, но ее болезненно набухшая грудь сразу же опровергла такую возможность.

За исключением неудобной наполненности, Джорджия чувствовала себя хорошо. Расслабленной и помолодевшей. Она пересекла холл в комнату Пиппы, с по-настоящему довольной улыбкой на лице.

Радость и улыбка быстро исчезли, когда она обнаружила, что кроватка ее маленькой девочки была пуста.

Джорджия побежала по коридору в комнату близнецов и обнаружила, что та тоже пустая. Она промчалась по лестнице, сердце готово было вырваться из груди.

— Пиппа?

Джорджия не могла сказать, почему звала ее – она знала, что ребенок не ответит. Но она не могла думать рационально. И не думала ни о чем, кроме того, что ее детей не были там, где они должны были быть.

— Она здесь.

Мэтт, должно быть, услышал панику в ее голосе, потому что встретил ее на лестнице с Пиппой на руках и Куинном и Шейном с другой стороны.

Джорджия с шумом выдохнула, и ее колени подкосились. Мэтт протянул руку, поймав женщину, чтобы удержать.

— Ты в порядке?

Джорджия кивнула, когда взяла Пиппу, прижав маленькую девочку ближе к груди. Ребенок радостно заворковал.

— Я сейчас.

— Почему мама плачет? — спросил Шейн.

Джорджия не знала, что плакала, и поспешно вытерла щеки свободной рукой, затем прикоснулась к его голове.

— Я просто испугалась, когда проснулась и не знала, где вы были.

— Пиппа кто-ди-на тоже, — объявил Куинн.

— Гудини, — автоматически поправил Мэтт мальчика. Затем, сказал Джорджии, — мне жаль. Я думал, что делаю тебе одолжение, дав поспать.

— Это, да. Ты. Я просто не ожидала, что ты все еще будешь здесь, когда увидела, что ее кровать пуста, и я не слышала, как ребята...

Они вернулись обратно в гостиную, где Джорджия смогла услышать их любимые мультфильмы по телевизору.

— Ты запаниковала. Понятно, — сказал Мэтт. — И мне жаль.

Джорджия хотела разозлиться, но Мэтт так искренне раскаялся, что она не смогла удержать свой гнев. Особенно, когда он заговорил снова и спросил.

— Ты голодна? Надеюсь, ты не возражаешь, но я проверил ваши шкафы и как раз собирался сделать гренки.

— Нет, я не возражаю, — сказала Джорджия. — Особенно, если ты предлагаешь сделать французский тост для меня.

— Абсолютно, — заверил ее Мэтт.

Джорджия понимала, что Мэтт дразнил ее, и не знала, как должна реагировать на это. С их первой встречи мужчина был дружелюбным, но, возможно, он был просто парнем, который флиртовал с каждой женщиной, что пересекала его путь. Потому что мысль о том, что он мог быть заинтересован, продолжала сбивать ее с толку – и никогда более чем сейчас, когда она вдруг вспомнила, что у нее мятая одежда, растрепанные волосы и нечищеные зубы.

— У меня есть время на быстрый душ? — спросила Джорджия.

— Достаточно двадцати минут?

Джорджия кивнула и повернулась обратно к лестнице.

— Ты планируешь взять Пиппу с собой в душ?

— Нет, но я полагаю, что запоздала с кормлением, — ответила она.

Несмотря на то, что ребенок, конечно, не вел себя так, как это было бы после происшествия шести часов назад с последнего кормления, ноющая грудь Джорджии подтвердила этот факт.

— Я дал ей час назад бутылочку, — сказал Мэтт.

Это внезапно остановило ее на полпути.

— У нее была бутылочка?

— Я нашел твою заначку грудного молока в морозилке.

Джорджия была впечатлена, и больше, чем немного удивлена. Потому что в тех редких случаях, когда она пыталась уговорить свою дочь покушать, Пиппа отказывалась от бутылочки.

— Все было хорошо с бутылочкой?

— Она была голодной, — просто сказал Мэтт.

Джорджия не смогла сдержать улыбку, пока укладывала Пиппу в кресло.

— Ты действительно готов ко всему, да?

— Это не так и сложно, — заверил ее Мэтт.

Для Джорджии это было очень важно. Шесть часов непрерывного сна было большое дело, и она была очень благодарна. Но теперь женщина спросила.

— Где ты спал?

— На диване в гостиной.

Поспав несколько раз сама на этом диване, Джорджия бы его не рекомендовала.

— Я надеюсь, ты сегодня не работаешь, — сказала она, подумав о том, как он смог бы провести день в больнице всего лишь после нескольких часов сна на диване.

— Я работаю двенадцать часов в течение четырех дней, потом я свободен на четыре дня, за исключением чрезвычайных ситуаций. Это один из моих дней.

— Тогда ты должен воспользоваться возможностью поваляться в постели.

Мэтт скривил губы.

— Это приглашение?

— Нет! — Джорджия была потрясена идеей и просто немного соблазнена мыслью, что пришла на ум в ответ на его предложение. — Я имела в виду только то, что ты не должен здесь заботиться о моих детях.

— Мне нравятся твои дети, — сказал Мэтт.

И они абсолютно обожали Мэтта, но это было не все. Джорджия не могла помочь, но вспомнила, что Джек говорил о своем брате, и беспокоилась, что она пользуется его щедрой природой. Она не просила его помочь прошлой ночью, но и не возражала против предложения. И, конечно, не просила остаться на ночь, чтобы немного поспать, но была безмерно благодарна, что Мэтт сделал так.

Мэтт шагнул вперед, поднял руку, чтобы заправить ей выбившуюся прядь волос за ухо.

— И мне нравишься ты.

Контакт был недолгим, случайным. Но прикосновение заставило ее дрожать, и сердце заколотилось, в горле пересохло.

Все, что Мэтт сделал, это прикоснулся к ней. Она была так одинока, так отчаянно нуждалась в человеческом общении, что такой простой жест мог затронуть ее так глубоко. Видимо так, потому что это был не только пульс, ее тело болело и тосковало.