Бренда Харлен - Из соседей... в молодожены? (ЛП)

Джорджия отвела взгляд, но не раньше, чем он увидел, что ее глаза наполнились слезами. Проклиная себя, он взял ее за руку. И было не удивительно, что она отмахнулась от его прикосновения.

— Я должна поблагодарить тебя за границу?

Кроме того, что там была граница, он смог услышать обиду в ее голосе.

— Это было не все для тебя, — сказал он, и это было правдой. — Прикосновение к тебе было для меня удовольствием.

Но Джорджия отвернулась, доказав, что его слова не поколебали ее.

— Мне нужно забрать детей домой.

Мэтт сдержал вздох. В конце концов, это он напомнил ей, что становится поздно.

— Ты возьми Пиппу, я принесу мальчиков.

Джорджия открыла рот, будто бы в знак протеста, потому что даже сейчас она не хотела принимать помощь от кого-либо.

— Если ты не хочешь сделать три рейса, — сказал он.

— Спасибо тебе, я буду тебе признательна.

За исключением того, что ее резкий тон и суженный взгляд противоречили словам.

Джорджия накинула на плечо сумку с пеленками Пиппы и подняла переноску с ребенком, надежно закрепленным и довольно сопящим. Мэтту было немного неудобно нести близнецов, не разбудив их, но он справился.

Мужчина сбросил ботинки у передней двери и отнес мальчиков наверх в их спальню, в то время как Джорджия переодевала Пиппу. Он проигнорировал пижамы, аккуратно сложенные у изножья каждой кровати, и аккуратно положил Куинна.

Мэтт делал это раньше, прятал спящего ребенка в свою постель. И хотя воспоминания о его сыне, как правило, рвали его сердце, сегодня вечером, с маленьким мальчиком Джорджии, прижатым к его груди, он смог улыбнуться воспоминанию.

Затем он положил Шейна на подушку и осторожно подоткнул одеяло вокруг него. Мэтт убрал прядь волос и импульсивно коснулся губами его лба.

— Спокойной ночи, папа.

Мэтт замер.

Он всегда хотел быть отцом, и даже после того, как потерял Лиама, был уверен, что у него когда-нибудь появились бы другие дети. Но мужчина не понимал, насколько хотел быть отцом для детей Джорджии, пока не услышал, как слово «Папа» соскользнуло с губ Шейна. Он знал, что маленький мальчик крепко спит, и что последние слова он пробормотал подсознательно, но это знание не мешало им стрельнуть прямо в его сердце.

Мэтт задержался, чтобы успокоиться, прежде чем вернулся к кровати Куинна, укрыл его одеялом и поцеловал в лоб. Он не был уверен, был ли рад этому или разочарован, когда этот близнец не пошевелился.

Джорджия только что вышла из комнаты Пиппы, когда Мэтт вышел в холл. Она последовала за ним вниз по лестнице.

— Спасибо, — формально сказала она. — За помощь с мальчиками и приглашение на обед.

— Всегда, пожалуйста, — ответил мужчина.

И поскольку он не смог удержаться, то поцеловал ее, мягко, но быстро.

Джорджия сжала губы, но отсутствие ее ответа не смутило его. Потому что теперь он знал, без сомнений, она хотела его так же сильно, как и он ее.

Теперь Мэтт просто должен ждать, пока она придет к тому же осознанию.

Мэтт сводил Джорджию с ума.

Через шесть дней после того, как Мэтт подарил ей близкий и личный взгляд на звезды и небеса, он действовал так, будто совершенно ничего из ряда вон выходящего не произошло. С другой стороны, возможно, вознесение женщин к высшей точки наслаждения на кухне не было необычным для него. Но для нее это было экстраординарным опытом, и невероятно расстраивающим.

Джорджия не хотела оскорблять Мэтта, когда попыталась объяснить, что шипение между ними это основной физиологический ответ на их близость. Это имело смысл для нее, что более чем двенадцать месяцев воздержания в сочетании с послеродовыми гормонами вызвали бы интерес к сексуальному доктору. Но Мэтт возразил против ее рассуждений и постарался доказать, что она хотела не только секса, но секса именно с ним.

И, черт возьми, Мэтт был прав. Потому что, когда Джорджия легла спать той ночью, ей не снился горячий и влажный секс с безымянным, безликим партнером, она мечтала о горячем и влажном сексе с Мэттом Гарретом. Проснувшись, жаждала его поцелуев и прикосновений, тосковала по удовлетворению, которое точно знала, что только он смог бы дать ей.

С тех пор как Филипп скончался, Джорджия была в первую очередь мамой. Ей пришлось иметь дело с горем близнецов и с собственной беременностью. На самом деле она не скучала по сексу, и даже не думала об этом. Уже больше года казалось, что каждое женское желание в ее теле просто исчезло. А потом в соседний дом переехал Мэтт Гаррет.

Нахождение рядом с ним возродило в ней всевозможные желания и потребности. Он заставил ее снова почувствовать себя женщиной. За исключением того, что прошло шесть дней. Ни одного поцелуя, ни одного прикосновения к ее коже, ничего.

Не то чтобы Мэтт избегал ее. Фактически, Джорджия спотыкалась об него каждый раз, когда оборачивалась. Мужчина был заботливым и полезным, и продолжал проводить много свободного времени с мальчиками. Он даже взял на себя поездку в местный садовый центр и договорился о доставке песка, чтобы заполнить пустую коробку на заднем дворе ее матери. И был там с мальчишками, возя самосвалы, бульдозеры и цементные миксеры прямо рядом с песком.

Да-а-а, Мэтт отлично проводил время с мальчиками и не сделал ни одного движения, чтобы коснуться или поцеловать ее в течение шести дней. Сначала она думала, что этот мужчина наказывал ее, потом начала задумываться, а не потерял ли он интерес, может быть, Мэтт решил, что Джорджия не стоила тех усилий. За исключением того, что она ловила его взгляды на себе, и сильный жар в его глазах определенно не телеграфировал незаинтересованность.

Выйдя на улицу, она позвала мальчиков.

— Куинн, Шейн! Обед готов.

Мальчики вскочили, вытерев свои руки в песке о шорты, прежде чем помчались к дому. Мэтт не спеша последовал за ними. Пока мальчики заходили в дом, чтобы умыться, Джорджия ждала своего соседа.

— Пообедаешь с нами, я сделала целую кастрюлю чили.

— Спасибо, но есть некоторые вещи, которые я должен сделать.

Джорджия шагнула перед ним, блокируя ему путь.

— Ты долго будешь злиться на меня?

— Я не злюсь на тебя, — сказал ей Мэтт.

— Тогда почему ты ни разу не поцеловал меня за шесть дней?

Уголок его рта слегка приподнялся.

— Ты считала дни?

Она подняла подбородок, равнодушно встретив его взгляд.

— Ты передумал, что хочешь меня?

В его глазах уже читался ответ, даже, прежде чем Мэтт заговорил. Блеск веселья в его взгляде сразу же сменился желанием, таким горячим, голодным и необузданным.

— Нет, — медленно сказал Мэтт. — Я не передумал.

— Тогда почему ты не целуешь меня?

— Потому что боюсь, что, если начну, то не смогу остановиться.

Джорджия сглотнула.