Нина Баскакова - Где принц, если все мужики... [СИ]

— Глазом не успеешь моргнуть, как уже будем на его свадьбе гулять. Только вначале моим девчонкам достойных принцев найдем…

— Не надо принцев, — остановила я его. Даже вздрогнула. — Нет принцев в этом мире. И не надо приучать их к этой мысли. Знаешь, как потом тяжело на своих ошибках осознавать? Пусть ищут добрых и работящих, таких как ты, а не что-то эфемерное и волшебное.

— Да чего я-то? Такие не в цене. Нужны сильные и смелые. Я же трус еще тот.

— Ты не трус, а осторожный. Тебе вначале все обдумать надо.

— Есть вещи, которые уже по тысяче раз обдуманы, а все равно шаг сделать боюсь. И знаю почему: так проще все на своих местах оставлять. Потому что иначе…

— А я так не могу. Мне проще сделать и сожалеть, чем ничего не делать. Тем более что это и печальные последствия могут принести. Да и всегда есть две стороны медали. Может все поменяться как в худшую сторону, так и в лучшую, — ответила я.

— То же верно.

Он поставил кружку на стол и сел рядом со мной. Взял за руку. Я уже привыкла к тому, что он порой водил, как ребенка маленького за ручку. У каждого свои тараканы. А его были слишком стеснительные. Смелости им хватало лишь на то, чтоб взять меня за руку.

— Ника, а если… Или… — замолчал. Опять засмущался. Чудной, но добрый.

— А ты попробуй, — предложила я.

Снял очки. Покрутил их в руках. Положил на тумбочку, которую не так давно отдали знакомые. Я же наблюдала за его действиями. Взял очки. Опять их надел. Снял. Когда все это пошло по третьему кругу. Я положила ладонь на его руку, в которой он держал очки.

— Не нервничай ты так. Знаю я все. Можешь и дальше сомневаться. А я подожду, хоть месяц, хоть год. Поверь, я никуда не тороплюсь.

— Ты не против, если я тебя поцелую? — уточнил он. Очки легли на тумбочку. Решился.

— Не против.

Я не знала на что соглашалась. Меня никогда в жизни так никто не целовал. Я ожидала робкое прикосновение к губам, а потому еще кучу извинений. Но недаром говорят, что в тихом омуте бесы водятся. Его губы обжигали чистой страстью. Желанием, которое горело огнем. Оно заставляло трепетать и в то же время притягивало. Манило к себе. Он брал, много и жадно. Но я не чувствовала злых намерений. Лишь голод по ласке и пыл страсти. Я уже задыхалась от поцелуя и пробудившегося желания. Когда его руки оказались у меня на бедрах, я замерла. Большие пальцы гладили кожу под футболкой, а руки уже готовы были начать меня раздевать.

— Ты чего? — спросил он, отрываясь от моих губ.

— Страшно.

— Можем остановиться сейчас и дальше не идти, — тяжело дыша, ответил он. Мое дыхание смешивалось с его. Меня трясло от проснувшегося желания. Один лишь шаг.

— Только негрубо.

— Я постараюсь.

И опять поцелуи и жар тел. У меня от него уносило голову. Да я такого с Эдиком не испытывала, как с ним. Это напоминало опьянение в новогоднюю ночь. Когда легкость и предвкушения волшебства создают невероятное ощущение. И вот небо разрывается фейерверком. Так было и здесь. Фейерверк страсти.

— Ника?

— Что? — Я лежала и рассматривала потолок.

— Ты как?

— Знаешь, у тебя странное понятие о поцелуях. — Я думала он смутиться, но вместо этого Федя рассмеялся.

— Немного занесло.

— А что тогда значит «много»? — Я села.

— В другой раз покажу, — надевая очки, пообещал он. Удивил. И ни капли смущения не видно. Интересно, а прежний Федя вернется или мне теперь придется знакомиться с новым? Что-то к этому я не была готова.

Я сидела около кроватки, кормя Юру, и пыталась понять, что делать дальше. Как-то неожиданно все произошло или, наоборот, ожидаемо? Нет, сомнения и неуверенность — это заразная вещь. А еще смущение. Вот когда на тебя так смотрят, а ты не знаешь куда деваться. И ведь уже давно его не стеснялась, а сегодня почему-то начала. Жаркий получился поцелуй, ничего не скажешь. Завтра обо всем подумаю, а то голова чугунная от недосыпания.

— Ты жалеешь? — его вопрос застал меня врасплох.

— Нет.

— А для тебя это серьезно или так?

— Что ты хочешь этим сказать? — Я положила малыша в кроватку. Он тихо спал. Счастливый и довольный.

— Есть серьезные отношения, а есть так… Как я однажды услышал, пока нет никого другого на примете. Я не оскорбляю тебя. Хочу ситуацию для себя прояснить, чтоб не надеяться лишний раз. Один раз наступил на грабли. Думал, что все серьезно, а оказалось ей было просто скучно.

— А ты думаешь, я с тобой от скуки «целовалась»? — невольно усмехнулась.

— Не знаю. Поэтому и спрашиваю.

— Скажем так, не от скуки. Такой ответ устроит?

— Нет. Я не понимаю твоих мотивов.

— Я их сама не понимаю. Ты мне нравишься, ты добрый, заботливый и я тебе очень благодарна за все что ты делаешь для меня и ребенка.

— Значит, это что-то вроде благодарности? — спросил он, вытягиваясь на кровати и наблюдая за мной.

— Ты хочешь знать люблю ли я тебя? Нет. Я не знаю смогу ли кого-то любить. Но я хочу жить дальше. Хочу семью, дом, работу. Мне надоело болтаться как облако, зависящее от ветра. Я чуть не каждый день судьбу благодарю, что встретила тебя. Никогда не думала, что ты такой сложный и непохожий на других. И…

— А я тебя люблю, — просто сказал он.

— Я догадалась.

— Со второго класса. Знал, что не судьба. Пытался забыть, но не получилось. А потом, когда ты у меня жить начала, то поверить не мог, что это не сон. И сейчас кажется, что сплю, — он улыбнулся. Я выключила свет и легла рядом с ним. Так как места было немного, то приходилось лежать близко друг к другу. — Не хочу, чтоб ты уходила.

— Я не уйду, — сонно пробормотала я.

— Обещаешь?

— Да, — не знаю почему я так сказала, но тогда мне это показалось правильным.

Наступил декабрь. Мы жили вместе настоящей семьей. Почти ничего не изменилось, но в тоже время изменилось многое. Это было почти незаметно. В чем-то едва уловимом. Например, что Федя меньше краснел и был чуть раскованней, чем обычно. Или в том, что стало больше обоюдной заботы. В невинных жестах и прикосновениях, которые и обозначают, что люди давно не чужие друг другу. Жизнь текла плавно и ничего не нарушало ее спокойствие. Даже первая Юрина простуда не нарушила это спокойствие. Я волновалась, но Федя сказал, что переживать не стоит. Дети часто простужаются. И я поверила ему. Просто поверила, а на следующий день температура спала.

Я уже не могла представить, как раньше жила без него. Без его поддержки и заботы, без любви, которая наполняла сердце чем-то теплым и радостным. Я все чаще начала замечать, что стала смеяться, а ведь раньше казалось, что я забыла как это делаться. Или просто не было повода смеяться?

— У тебя с ним серьезно? — вопрос Анюты застал меня врасплох. Она любила задавать неудобные вопросы.