Нина Баскакова - Где принц, если все мужики... [СИ]

— Ника! Сто лет сто зим, — ко мне подошел какой-то парень. Это был из тех случаев, когда лицо знакомое, а вот чье оно вспомнить не получается совсем. — Не узнала?

— Нет, — честно ответила я.

— Володя. Тети Тони сын. Меня мать к вам в гости таскала, а я тебя до слез доводил, чтоб больше не брала.

— Кошмар моего детства. Вот теперь вспомнила, — хмыкнула я.

— А ты здесь как? В гости или проездом?

— Живу тут или проездом, — ответила я. Володька нахмурился. Соображал чего еще ляпнуть?

— Ника, а может я к тебе на чай загляну? Сейчас спешу. Времени совсем нет. Вроде как друзья были.

— А заглядывай. Только скорее уж враги, а не друзья.

— Но нам же есть чего вспомнить.

— Ага. Лягушек и червяков. Но ты заходи, — разрешила я. Сейчас я была в таком состоянии, что и с этим задирой поговорила бы. Одиночество начинало угнетать. Даже мысль не возникла, что я могу отсюда уехать. Ведь еще немного и удастся выйти на связь с Эдиком. А может я просто понимала, что все в нашей истории с ним закончено. Но точку все же поставить хотелось увидеть своими глазами, чтоб к этой истории не возвращаться.

Эдик мне звонил, аж целый раз. Я набрала его номер. Гудки. И вот его голос. Такой знакомый, от которого я забыла на минуту как дышать.

— Ника, у меня сейчас занятия. Я не могу с тобой разговаривать, — сказал он.

— У меня опять телефон сядет. Больше возможности его подзарядить не будет, — предупредила я.

— Что за глупый шантаж? Тебе не пять лет.

— Это не шантаж. Я просто тебя предупредила. Ты мне только ответь на один вопрос, как так получилось, что видео оказалось в интернете?

— Мама разозлилась и отобрала телефон.

— И?

— Хотела удалить любое упоминание о тебе. Представляешь как мне было стыдно?

— Так предложил ты!

— Мало ли что я там предложил. Не надо было соглашаться. В итоге мне пришлось еще ей помочь перекинуть все это на компьютер. Хорошо что не было видно моего лица. Такого позора я не пережил бы…

Мне хотелось выкинуть телефон. Разбить его об асфальт. Но скупость взяла слово. К тому же еще надо было сделать несколько звонков. Как я и предполагала, слухи все еще бурлили в институте. Кто-то делал вид, что ничего такого не было. Другие осуждали в открытую. Можно было бы вернуться с гордо поднятой головой, но я струсила. Побоялась, что не выдержу косых взглядов и насмешек за спиной. А чтоб перевестись в вуз в другом городе, нужны были деньги, которых не было.

В итоге телефон я продала в комиссионку. Лишние полторы тысячи не помешают. А на улице вовсю грело солнышко. Ласковое и теплое. Ничего, прорвусь. Сейчас пройдут холода. Летом тепло и не так сильно дует. Потом, печка у меня работает и не дымит. Так что жить можно. Но недолго. Надо улучшить жилищные условия. Жаль, что у меня нет тети Кошки из сказки, а то я к ней бы попросилась хоть на месяц пере кантоваться. Были бы у меня родственники в Москве. Пожить один месяц, заработать на съем комнаты и жизнь бы наладилась. Или не наладилась? Ведь не известно, как я бы прижилась там. Везде хорошо, где нас нет. А у меня есть моя хижина, которую я раньше любила. Куда же ушло это чувство? Почему меня раздражает дом, в котором прошло мое детство? Потому что нет бабушки, которая была частью той жизни? Или меня раздражает разруха, в которой виновата я? Ведь это мой недосмотр, что я забросила дом. Вот он на меня обиделся и решил развалиться. Посчитал, что никому не нужен. Сразу вспомнился мультик про Гнома и его дом. Как дом скучал по гному и пошел его искать. Мой дом не был волшебным, поэтому не мог уйти со своего места. Зато мог захандрить. Ничего. Теперь я вернулась и мы с ним начнем все сначала.

Порой казалось, что я была права и дом был живой. После того как были вымыты окошки, расчищена тропинка к нему и выметен сор, дом словно вздохнул свободнее. А вечером было уже не так и страшно сидеть около печки. Дверцу я закрывать не стала. Хоть это и было небезопасно, но так было светлее и огонь как-то успокаивал. А Эдик оказался трусом. Жаль, что я сразу не поняла его натуру. Думала, что таким и должен быть принц. Как же я плохо разбираюсь в людях, раз считала его идеалом. Но теперь таких ошибок совершать не буду. Поплачу немного, чтоб урок этот точно запомнить и больше на те же грабли не наступлю Надо лоб беречь.

Володя приехал на следующий день, прямо с утра. Именно Володя. Не Вова. Сразу вспомнилось, как он злился когда его называли неполным именем. Этим я часто пользовалась, поэтому дразнила его, он же в отместку дергал меня за косички и грозился их отрезать. Сейчас Володя был высоким молодым человеком. Он на два года меня был старше. Значит, ему двадцать два. Были врагами, а сейчас встретились, как друзья. Было же время, когда я его честно ненавидела. Мечтала, чтоб подростковые прыщи никогда не сходили с его лица, а сам он остался бы на всю жизнь похожий на жабу в бородавках. Кстати, лицо у него было чистое. Явно ведьмой мне не быть.

— И чего тебя к нам принесло? Ты же вроде учишься? — спросил он, разглядывая мою хижину.

— С матерью поругалась, вот и отправила меня по месту регистрации.

— Чего так?

— Сессию завалила, — соврала я.

— Чего ж ты так?

— Так получилось, — пожала я плечами. А чего еще ответить?

Володя рассказал последние новости. Он отслужил. Вернулся в город. Работал водителем. Развозил продукты. Жениться не женился. Была девчонка, да не дождалась. После этого как-то не с кем и не получалось наладить отношения. Наверное, сработал эффект доверия. Да и поделиться хотелось. Я рассказала про Эдика, что не понравилась его матери, поэтому он решил со мной расстаться. Умолчала только о скандале. Мы не заметили как пролетело два часа. Если вначале разговор еле клеился, то к концу мы общались как старые приятели. Нам было что вспомнить. Оказывается, мы с ним были не такими и чужими людьми.

Когда Володя уехал, то у меня встал насущный вопрос о мытье. Вроде не мылась всего несколько дней, а чувствовала себя свиньей. Баня разрушена. Зато у меня было аж целых два старых ведра, в которых я воду с колонки носила. Красота. Мылась я в холодной терраске. Еще то удовольствие. Потом грелась у печки и сушила вещи. После того как я забралась под одеяло, пришла мысль, что нужно было одеяло все-таки проветрить на улице.

Следующие две недели я никак не запомнила. Работа, дом. Редкие встречи с Володей, который приезжал в гости и как-то привез свежие одеяла и подушки, за что я ему была искренне благодарна. Мы пили чай, вспоминали детство. Много разговаривали. Это было приятное общение, которое скрашивало мое одиночество. Больше всего в моем отшельничестве не хватало разговоров. Я привыкла много говорить. А тут приходилось все время молчать. На работе тоже особо не поговоришь. Правда, я немного подружилась с водителями. Но опять же работа была такая, что разговаривать было некогда. Надо было быстрее деньги считать и обелечивать пассажиров.