Наталия Кочелаева - Дети гламура

— В Интернете нет. Просто дневник есть. И он исчез.

— Жанна, ты дура, да? — плаксиво вопросила Оля. — Ты все записывала? Нет, это фантастика!

— Это правда, Оля. Простите меня. Но он не мог никому попасть в руки!

— Мог, — вздохнул Малышев. — Слушай, Димкина жена ведь у тебя жила какое-то время?

Жанна лихо свернула во двор.

— Ерунда какая… Зачем ей? Пошли. Сейчас разберемся.

— Ты останешься здесь, — заявил Кирилл, хватая Ольгу за плечо. — Не смей вылезать из машины. Хватит на сегодня тебе потрясений.

— Но…

— Я сказал, здесь!

— Слушай, а я вот не понимаю. Ребята, Кир! А как ей могла попасться та самая кассета? Откуда она взялась?

— Оля, ты ребенок, — усмехнулась Жанна. — Это была не та самая кассета. Как у Олега — вовсе не кровь. Это воблер [11] В о б л е р — здесь приманка, наживка ( англ. ). , понимаешь? Поддельная наживка. А мы клюнули, потому что совесть нечиста. Кир, останови ее!

— Леля, я велел тебе не вылезать из машины!

Оля вздохнула, но повиновалась.

— Как тебе ванна, любимый? Не горячая, нет? Ах, как жаль, что ты меня не слышишь и не понимаешь… Он лежит, совсем не дышит, ручкой-ножкой не колышет… Вряд ли ты сегодня ночью на меня полезешь со своими слюнявыми ласками, правда ведь? Я тебе могу сказать наверняка, об этом можешь забыть. Да и вообще обо всем. Будешь плавать здесь, совсем дохлый, пока тебя не хватятся. А это долго не случится. Друзей своих ты отвадил, да им не до тебя теперь, они свои проблемы решают. А об остальном я позаботилась, я…

Юля сидела на краю джакузи, поигрывая лезвием. Лавров лежал в ванне, безвольно распластавшись, на его лице застыла глупая гримаса, глаза были пусты и прозрачны. В принципе можно было быстренько закончить это неприятное дело. А можно насладиться этим так давно ожидаемым моментом, можно насладиться местью.

— Я давно это придумала. Ох, как мне хотелось тебя кастрировать, когда мама за тебя вышла! Я еще молодая была, глупая… Не понимала ничего. А с этого момента я ей совсем не нужна стала. Раньше она хоть денег присылала. А как замуж вышла — вообще обо мне забыла! Мало того что сплавила меня к папашке в провинцию, мало того что я всю жизнь с мачехой прожила, которую на дух не переносила, она еще и стыдиться меня стала! Как же, взрослая дочь, а у нее самой кобель молоденький! Ух, Димасик, как я тебя возненавидела! И ее тоже. А потом ты ее убил. Ты ее убил, чтобы все ее деньги получить? Ловко. Но и я тоже ловкая. Я отомщу за маму, я получу все… У меня тоже получится. А знаешь, кого за это посадят? Жанну. Скажи, она помогала тебе маму убить? И комар носа не подточил! Но теперь все будет немножко не так. Я все продумала, Димасик! Она сдуру ляпнула тогда, что отомстит, и все слышали! Я и твоим друзьям пару гадостей сделала, чтоб они на нее подумали! Романтическая дура, дневник вела. Правда, про то, как Веру Субботину вы замочили, там не написано. А жаль. Зато про других много интересного. И про Олю-проститутку, и про Олега, маньяково отродье… Даже про то, что Малышев — голубой! Но это, к сожалению, сейчас уже никого не шокирует. Даже про Кирилла, такого правильного! Кстати, я сейчас думаю, не выйти ли мне за него. Ольгу свою он наверняка бросит… Как ты думаешь? Он симпатичный парень, да? Смотри, что у меня есть. Волосы Жанны! Из ее расчески надергала. Их у тебя в горсти найдут, вроде ты в пылу борьбы их вырвал. И все, до свиданья, детка!

Она еще полюбовалась Лавровым, распростертым в ванне. Вот какая злая ирония — в той же ванне, где ее мать встретила свою смерть! Нет, не злая ирония. Суровая справедливость. Справедливо и то, что ей, Юле, теперь все достанется. Но об этом не стоит сейчас думать. Это высокий момент…

Дверь Кирилл и Андрей высадили легко. Даже не усомнились в правильности своего поступка. Свет во всех комнатах горит, а звонок, видите ли, отключен! Решили не стучать, приналегли плечиками, и двери нет как нет!

Они успели вовремя.

— Хорошо, что мы Ольгу не взяли, — пыхтя, заявил Андрей. — Ее бы эта картина не порадовала!

Дима, бледный, как бумага, но явно живой, лежал в ванне. Вероломную жену, которую застигли над ним с бритвой в руках, Андрей после недолгой борьбы запер в туалете.

— Терпеть не могу бить женщин, — заявил он. — Но эта тварь размахивает бритвой так, словно у нее в руках букет ландышей!

Жанна и Кирилл вытащили Диму из ванны и положили на диван.

— Что с ним? — спросила Жанна. — Он жив?

— Думаю, жив, — успокоил ее Кирилл. — У меня есть знакомый врач, сейчас я ему позвоню. А вот что с его супругой делать? С чего она на нас всех так обиделась? Надо поговорить с ней, что ли?

— Думаю, надо. Но боюсь.

Вошедший Андрей рассмеялся.

— С ума сойти, какие мы все спокойные! — выговорил он. — Это что, форма умопомешательства такая?

— Похоже, да, — вздохнула Жанна. — Честно говоря, мне никогда не приходилось оказываться в подобных обстоятельствах, поэтому не знаю толком, как себя вести. Вы можете притащить сюда эту леди Макбет Московского уезда?

Через минуту Юля сидела в кресле, и ребята напряженно вглядывались в ее лицо.

— Отпусти меня, — с презрением в голосе сказала она Андрею, который придерживал ее за плечо. — Отпусти, ты, грязный гомик. Я не собираюсь на вас кидаться. Я уже все сделала.

Андрей отпустил.

— Что же ты такого сделала, дорогая? Может, объяснишь нам? — вкрадчиво поинтересовалась Жанна. — И в честь чего ты обратила на нас такое внимание?

— Вы убили человека.

— Это ты, матушка, сейчас чуть не убила человека, — усмехнулся Кирилл. — А мы кого убили, можно узнать?

— Конкретно ты убил свою французскую любовницу Жаклин. Этот кабан похотливый, что мокнет на диване, — свою бывшую жену — мою мать. И Жанна ему помогла. Была его соучастницей.

— Юля, я…

— Вы убили ее, — упорно сказала Юля. — Я лучше знаю. Вы такие люди, которые способны от всего отвертеться. Вы богатые, вы думаете, вам все можно. Вот я и пришла, чтобы наказать всех. Но я торопилась, мне было плохо, хотелось поскорей поставить вас на место. Но все равно чудненько получилось, верно? Этому вашему помощнику депутата особенно весело пришлось, да?

— Я ее сейчас, кажется, стукну, — равнодушно заметил Андрей.

Жанна рассмеялась, и этот короткий смешок, казалось, сразил Юлю.

— Бедная ты, бедная дуреха, — сказала она Юле. — Твою бы энергию да в мирных целях! Ты подумай, на что ты положила столько времени и труда? Что ты себе напридумывала? Вместо того чтобы спокойно жить и радоваться — ты отравила существование и себе и людям. Наказывала ни в чем не повинных людей, а первым делом — себя наказывала! У тебя мог быть любящий муж, дом, деньги, все, что ты захочешь, а ты выбрала призрак справедливости и напалмом выжженную душу! Твоя мать была наркоманкой, про это все знали! Никто ее не убивал, это просто доказать! А вот ты неаккуратно работала. Поспешно. Непрофессионально. Жалко мне тебя. Вот что, иди-ка ты отсюда.