Опал Карью - Оправданная ложь

Мелани кивнула.

— Да, мистер Ренье.

Она повернулась и вышла из кабинета.

— Ты свободен сегодня вечером? — спросил Рейф.

— Я должен уточнить, — сказал Дэйн. — У меня встреча за ужином, поэтому встретимся у меня дома в восемь. Мы будем пить.

Рейф улыбнулся.

— Я с нетерпением жду этого.

Прежде чем Рейф повернулся, чтобы уйти прочь, Дэйн увидел в его глазах надежду.

Может быть, у них еще в самом деле есть надежда.

* * *

Двери лифта открылись на представительском этаже, и Мелани вышла.

— Эй, вот ты и здесь.

Она осмотрелась, пока не заметила Рейфа, сидевшего в одном из кресел у огромного окна. Он встал и направился в ее сторону. Ее сердце трепетало с каждым шагом, пока он приближался.

— Я думал, что мы могли бы выпить кофе, прежде чем я вернусь в свой пентхаус.

— Мне бы очень хотелось, но мне не следует снова оставлять свое рабочее место.

— Не беспокойся. Я все устроил, кое-кто придет отвечать на телефонные звонки вместо тебя.

Она улыбнулась.

— Ой, спасибо вам, — черт, ее голос звучал, как одурманенный. Она глубоко втянула в воздух, пытаясь убедить себя, оставаться спокойной и собранной.

Спустя несколько минут они сидели за хорошим столиком у окна, в кафе через несколько зданий от офиса. Они заказали два кофе, и официантка принесла их в больших красочных кружках.

Мелани не могла поверить, что сидит за столиком напротив Рейфа. Ее сердце заколотилось, когда она бросила взгляд на его черный льняной костюм в паре с черной футболкой, вероятно, сделанной из египетского хлопка. Она страстно желала протянуть руку и погладить мягкую, высшего качества ткань, представляя ощущения от его твердой, мускулистой груди под своими пальцами.

Это не соответствовало его обычному элегантному деловому стилю, и он только всегда высмеивал желание его отца выглядеть соответствующим этому стилю. Он сместил границы, приходя в офис в относительно повседневной одежде, и нельзя было сказать, что он совсем не соответствовал или открыто возражал против делового стиля, который установил Дэйн.

Его темные волосы были длиннее, чем он носил обычно, зачесанные назад, и она заметила небольшой бриллиантик у него в ухе. Он выглядел совершенно новым плохим парнем, который заставил ее сердце затрепетать.

— Без вас здесь было слишком однообразно и монотонно, — сказала она.

Он перевел взгляд своих небесно-голубых глаз на нее и улыбнулся, напрочь лишив ее дыхания.

— Я тоже по тебе скучал, Мелани. Особенно по твоим безумным ногтям, — он взглянул на ее пальцы, обернутые вокруг чашки с кофе. — Но я вижу, ты немного изменила тон. Наверное, Дэйн настоял на этом. Он сделал тебе выговор и сказал использовать для офиса более консервативные тона?

Она взглянула на свои ногти. Они были покрыты двумя блестящими хромированными лаками, переливающимися от персика к золоту при солнечном свете, проникающем из окна, но при офисном освещении в основном был виден только цвет персика. Это было так давно, когда она использовала экстравагантные оттенки на работе, когда Рейф был здесь, он, как правило, поощрял ее, и она использовала смелые варианты, богатую сине-зеленую роспись, блестящий пурпурный или черный с ослепительно зеленым, и небесно-голубые синие блестки.

Когда она была моложе, ее родители подавили ее творческое начало, настаивая заниматься более практичными курсами в колледже, нежели искусством. Она знала, они хотели, чтобы в дальнейшем она смогла найти себе стабильную, безопасную работу, но это не заставило ее отказаться от увлечения цветом и дизайном. Но Рейф призывал ее быть самой собой. Именно это ей понравилось в нем с самого начала.

— Он никогда ничего не говорил, — сказала она, — но я время от времени замечала его неодобрительные взгляды, которые он бросал на мои руки, поэтому, я, в конечном счете, сдалась, перейдя на бледные, более нейтральные цвета.

Так что ее ногти так же, как и ее жизнь, просто стали более серыми, после того как ушел Рейф.

Он покачал головой.

— Для Дэйна это в порядке вещей. Очень плохо, что ты уступила.

Она немного выпрямилась на своем стуле.

— Вам легко, так говорить. Вы его брат. Вам не приходится беспокоиться о вашей работе.

— Правда, — он потягивал кофе. — И я не осуждаю. Я просто ненавижу наблюдать, как он устанавливает строгий контроль над каждым. Мне всегда нравилось, как ты самовыражалась, — он снова улыбнулся, посылая дрожь по ее телу. — Я восхищался этим в тебе.

— Ну, возможно, теперь, когда вы вернулись, я снова начну использовать свой безумный стиль.

Дрожь волнения промчалась через ее тело, и она поняла, что, возможно, дело было вовсе не в безумном лаке для ногтей. Теперь, когда она снова была рядом с Рейфом... она почувствовала страстное желание, оказаться в его объятиях и впиться в его губы... и может быть, ей следует дать ему понять, что она испытывает к нему.

Возможно, как и Джессика, она могла бы позволить себе рискнуть и испытать то, о чем могла только мечтать.

— Тебе идет. Я очень рекомендую, — он улыбнулся. — И не беспокойся о неодобрительных взглядах Дэйна. Мы просто проигнорируем их.

Ее глаза удивленно расширились. Он читал ее мысли? Он имел в виду он и она?..

Но это была всего лишь его очаровательная, хотя и обескураживающая улыбка. В его притягательных голубых глазах не было ничего, что выдавало бы его интерес к ней, как к женщине.

Ничего такого. Но и с ней, казалось бы, было то же самое. Она не искала приключений.

Она не похожа на Джессику, которая целиком окунулась в свои отношения с мистером Ренье. Не похожа на Рейфа, который ушел от своей прекрасной жизни год назад в поисках счастья.

— Почему вы вернулись? — спросила она.

Он наклонил голову.

— Почему? Разве ты не хотела, чтобы я вернулся? — подразнил он.

— Нет, мне просто интересно. Вы говорили мне, что хотите прожить жизнь, идя своим путем. Без правил вашего отца. Или вашего брата. Что изменилось?

Он пожал плечами.

— Я ушел и осуществил свою мечту. Колесил по новым дорогам на мотоцикле. Присоединился к рок-группе. Играл перед восторженной толпой, — он посмотрел на нее. — Я обрел полную свободу.

Его и так уже потрясающая сексуальность взлетела на новый уровень. Она задрожала мелкой дрожью при мысли, что на нем была одета черная кожаная куртка, и он перекидывает ногу на большой черный мотоцикл, а она садится за ним и обхватывает своими руками его мускулистый торс. Она затаила дыхание, все еще ожидая ответа на вопрос.

— Но?..

Его брови удивленно изогнулись.

— Почему ты думаешь, что есть «но»? Почему ты просто не думаешь, что я сделал это, и теперь пришло время вернуться к моей прежней жизни?

Она пожала плечами.