Вера Колочкова - Красивые мамы дочек не любят [сборник]

– Ты что, ни в коем случае! Она тебе только спасибо скажет! Он после этого уж точно к ней свалит, даже и не сомневайся… Итак, наверное, надеется, что Мышь все тебе рассказала.

– А что, что тогда делать? – тоскливо заныла Инна.

– Ничего не делать! Жить как прежде. Быть хрупкой и нежной, в житейских делах бестолковой. И почаще мелькать у него перед глазами в образе живого укора совести.

– Так я и в самом деле никчемная и бестолковая в этих самых делах! Только и умею, что за собой следить, всю жизнь на это положила… Сколько я денег оставила в салонах да тренажерных залах! Вот идиотка! Нет чтоб заначки делать на черный день…

– Кстати, о заначках. Давай-ка поговорим на всякий случай о вашем совместном имуществе. – Вздохнув, отодвинула Лена совершенно чистую, как всегда, тарелку, освобождая около себя пространство. – Квартира ваша на чье имя оформлена?

– Ее Арсюше родители подарили, я там только прописана…

– Так… – задумчиво произнесла Ленка. – А дача?

– А дача по наследству ему досталась, вы ж помните, там раньше его родители жили, мы еще к ним в гости ездили… Зато моя машина на меня оформлена, я это точно знаю!

– Да что машина! – раздраженно произнесла Ленка. – Груда железа твоя машина! Ну и дура же ты, Ларионова…

Помолчали. Инна растерянно лупила красиво подкрашенные глаза, готовясь вот-вот расплакаться. Лена прикурила сигарету, выдыхая дым, повернулась всем корпусом к Маше.

– Слушай, Мышь, а магазины у него как оформлены? На имя фирмы или на него?

– Были на него…

– То есть как это – были?!

– А он их продал. Я две недели назад бумаги оформила, покупатель уже и свидетельство на право собственности получил… А площади мы теперь у того же покупателя арендуем.

– Ну и как он это объяснил? Говорил тебе что-нибудь?

– Да я и не спрашивала. Он дал мне задание – я выполнила, и все.

– Ну молодец, исполнительная ты наша! Теперь у этой дуры вообще ничего не осталось! – выразительно вскинув руку в сторону Инны, провозгласила Лена. – Теперь все приберет к рукам твоя васнецовская Аленушка на камушке!

– Да подождите, девочки, паниковать… Ничего же страшного не случилось! Да и не может Арсений поступить подло, он не из таких… – тихо рассуждала Маша. – Вы знаете, мне что-то странное показалось в том, как он ее обнимал. Не как влюбленный мужчина обнимает женщину, а как-то по-другому… Как отец, что ли…

– Да что ж тут странного-то? – возмутилась Лена. – Он на двадцать лет старше ее! Она для него во всех ипостасях существует – и как женщина, и как ребенок. Слушай, Инна, а это идея! – быстро развернулась она к Инне. – Может, тебе срочно забеременеть?

– Ну да, вспомнила баба, як дивкой була! Мне скоро сороковник стукнет! Тем более он уже месяца три ко мне не притрагивался!

– Как это? – ужаснулась Лена. – Ничего себе, как все запущено… А что ж ты раньше-то молчала?

– Да я думала, у нас такая гармония… Как в том анекдоте: ему не хочется, а мне и не надо…

– Вот двадцать лет тебя, Ларионова, знаю, а даже и предположить не могла, что ты такая наивная!

– Ой, Лен, хватит уже! Мне и так хреново, еще ты со своими оценками!

Инна наконец расплакалась, размазывая черные потоки туши по щекам. Лена виновато суетилась, совала ей в руки салфетку, что-то тихо приговаривая, гладила по плечам. Капризно отмахиваясь от Ленкиных жалостливых причитаний, Инна плакала так, будто подруга и была в этот момент ее главной обидчицей.

Маша молча сидела за столом, наблюдая за ними. Странное чувство овладело ей. Где-то было оно сродни обыкновенному злорадству. Что ж, можно самой себе в этом признаться. Не человек она, что ли? Не женщина? И в то же время она искренне, по-бабьи жалела эту дуру, с которой, может, и не общалась бы никогда, не будь она женой Арсения. А может, это была злорадная жалость, если вообще такое чувство имеет место быть…

– Все, хватит рыдать! Пойдем, умоемся.

Лена обняла Инну за плечи, увела в ванную. В кухню заглянула любопытная Варька, спросила шепотом:

– Мам, что-то случилось? Какое у вашей королевны горе?

– Иди, Варь, к себе… И не вздумай больше подслушивать! Не царское это дело, дочь!

– Да что я, маленькая, чтоб подслушивать? Я ж так, из женской солидарности, можно сказать… Да и интересно, отчего богатые тоже плачут…

– Варя!

– Все-все, ухожу-ухожу, простите-извините…

Инна вышла из ванной умытая, с опухшим от слез лицом.

– Мышь, дай косметику какую-нибудь… Пудру, тушь… Не могу же я в таком виде на улицу выйти!

– Инна, я же не пользуюсь косметикой…

– Что, вообще? – ужаснулась Инна, внимательно разглядывая Машино лицо. – Надо же, никогда не замечала…

«Ты и меня-то никогда не замечала, смотрела всегда как на белую стену», – подумала Маша. Вслух же произнесла:

– Сейчас у Варьки попрошу… Варюша! – крикнула она в сторону комнаты, где сидела дочь. – Принеси тете Инне свою косметичку, пожалуйста!

Варька тут же появилась в дверях, держа в руке большую яркую сумочку с косметикой, с любопытством разглядывала Инну.

– Покажи, что у тебя там… – брезгливо сморщив губы, начала рыться Инна в Варькиной косметике. – Боже, барахло какое… Я надеюсь, ты не на китайском рынке все это покупала?

Маша увидела, как вспыхнули на Варькином лице и без того яркие веснушки, сделала ей злые и умоляющие глаза, прося взглядом не хамить.

Варька вдруг широко улыбнулась, показав великолепные ровные зубы, заморгала наивно рыжими ресницами:

– Ой, а что это с вами, теть Инна? Какая вы страшненькая, оказывается… Без слез и не взглянешь! А косметика у меня хорошая, французская. Родители на мою неземную красоту никогда не скупятся… Хотя зачем мне? Красоту, ее ведь никакой косметикой не испортишь, правда? Да вы берите, тетя Инна, не стесняйтесь. Вам-то надо…

– В кого ты такая хамка выросла, Варвара? Вроде мать твоя тише воды ниже травы… Про отца я вообще промолчу! – со злобой бросила ей Инна.

– А у меня все наоборот, по закону компенсации.

– Ладно, Варя, иди к себе! – вмешалась в этот опасный диалог Маша.

– Как ты ее плохо воспитала, Мышь! – не могла никак уняться Инна. – Она меня совсем не уважает! Тоже, подружку нашла!

– Ладно, хватит на ребенка бочку катить! – заступилась за Варьку Лена. – Ты ж сама первая начала! Лучше подумай, что тебе дальше делать!

– А что мне делать? Я не знаю, что делать… – сникла Инна, вертя в руках коробочку с пудрой.

– Значит, так, – многозначительно помолчав, сказала Ленка. – Ведешь себя с ним как обычно. И никаких истерик, поняла? В глазах – только счастье и радость, и улыбайся пошире. Не спрашиваешь, куда пошел, откуда пришел, да почему так поздно… И всячески демонстрируешь свою женскую слабость и никчемность. Только не переиграй, знаю я тебя… Ни в коем случае не дай ему понять, что ты знаешь про эту Алену. И болезнь себе какую-нибудь придумай покрасивше, поинтеллигентнее… Арсюша у нас мужик шибко порядочный, мы его за три рубля не отдадим! Самим пригодится. Я вот думаю, может, нам чуть-чуть ревности организовать? А, Мышонок, как ты думаешь?