Алана Инош - Вдох, выдох

Алана Инош

Вдох, выдох

Аннотация:

Не верь тому, кто клялся часто: он клятв ни разу не держал.

Врага не бойся: друг опасней, коль за спиной его – кинжал.

Не пей из кубка золотого: в нём часто яд, хоть с виду мёд,

И не проси любви у бога: она сама тебя найдёт.

Между терракотово-коричневыми склонами гор раскинулась залитая солнцем долина, поросшая блёклой, пыльной зеленью. Сухая погода песком скрипела на зубах, раскаляла кожу, как глину в печи. Ветер крутил маленькие пылевые вихри у земли. Две загорелые девушки, оставив велосипеды у обочины горной тропы, подставляли свои стройные тела жарким лучам.

— И что делать теперь? Надо бы нагнать группу до наступления ночи, а то мы тут застрянем, — сказала рыжая. Точнее, волосы у неё были русые, а тёплый медный оттенок им, казалось, придавало местное солнце, отражаясь от терракотовых склонов.

Брюнетка в курточке светло-цианового цвета деловито достала из спортивного рюкзака бутылочку воды и отпила глоток. Влага блестела на её свежих, пухлых губах.

— Не дрейфь, со мной не пропадёшь, — усмехнулась она. — Я объездила и облазила здесь каждую гору и каждую тропинку. Через тридцать километров будет городишко, там есть маленькая, но уютная гостиница. Если не нагоним, то в ней и заночуем. Не беда.

Издали девушки казались ровесницами, но вблизи становилось ясно, что русая велосипедистка чуть старше. Она сквозь ресницы смотрела вдаль. «Да что ты знаешь о страхе?» — повисла в сухом воздухе её безмолвная мысль. А вслух она с усмешкой сказала:

— Мы с тобой прямо как в одном фильме... Там две туристки в Аргентине отстали от группы и попали в переплёт. Не знаешь, тут бандиты-работорговцы не шастают?

— Что за фильм? — Брюнетка мелкими глотками потягивала воду. Чёрный шёлк её волос переливался на солнце, она загорела до смуглости и вполне могла сойти за местную.

— «И наступит тьма». Так себе кинцо, на один раз. — И русая девушка махнула рукой. — У нашей с тобой жизни сюжет покруче будет.

Позагорав ещё немного, они оседлали велосипеды и тронулись в путь. Безлюдный простор дышал зноем.

Крошечный населённый пункт назвать городом язык не поворачивался, но всё-таки это был островок цивилизации: частная гостиница, ресторанчик, отделение банка, почта, больница и полицейский участок. Пока брюнетка бойко болтала с хозяйкой по-испански, русая подруга вслушивалась в их речь, узнавая отдельные слова и выражения.

Им досталась лучшая комната, чему способствовали не только общительность и обаяние темноволосой девушки, но и щедрые чаевые. Хозяйка, коренастая и темноглазая, широколицая женщина с выраженными чертами расы южноамериканских индейцев, с доброжелательным любопытством всматривалась в иностранок. Ей была приятна родная речь из уст гостьи из далёкой России.

Ресторан (а честнее сказать, забегаловка с музыкой) предлагал на удивление неплохое вино, среднего качества пиво и крепкую травяную настойку тёмно-коньячного цвета.

— Недурно, — отведав вино, похвалила брюнетка. — Бормотуху здесь не подают, хоть это и богом забытая дыра.

Молодые люди из местных, отдыхавшие за соседним столиком, поглядывали на них, а когда брюнетка повела подругу танцевать, один из них отделился от компании и что-то ласково шепнул темноволосой. И он, и его приятели уже пребывали под изрядным хмельком, но на ногах ещё держались.

— Мы с мужчинами не танцуем, — отшила его девушка. Познаний её подруги в испанском хватило, чтобы это понять.

Парень делал вид, что заинтригован, и даже не думал уходить — продолжал тереться около девушек, норовил в танце коснуться бедром. Русоволосая, призвав себе на помощь весь свой испанский вокабуляр и скудные знания грамматики, резко сказала:

— Иди отсюда. Это моя женщина. Я её танцевать. Ты гулять лес.

Парня очень заинтересовало выражение «гулять лес». Брюнетка, мягко двигая бёдрами под ладонями подруги, посмеивалась и не вмешивалась в беседу, но в её зрачках плясали чёртики.

— Гулять лес — отвалить, — как могла, объяснила русая.

Поддатый паренёк не унимался. Хмель не способствовал внятности его речи, но развязные жесты намекали на что-то вроде «идите к нам, мы угощаем, отлично проведём время».

— Ян, мне уже пофиг, что он там лопочет, — устало процедила русая девушка. — Ещё чуть-чуть — и я ему врежу. Вызовут полицию, а нам оно надо?

— Какая ты горячая, Лютова, — соблазнительно покачивая тазом, прищурилась брюнетка. — Защитница моя... Ну, всечёшь ему — переночуем в кутузке, только и всего.

Взгляд русой подруги подёрнулся ледком, стал жёстким, угрюмым.

— Нет уж, решётками я сыта по горло в своей жизни, — тихо отчеканила она.

Яна посерьёзнела, ласково обвила её руками за шею.

— Прости. Так себе местечко, мне тут тоже не особенно нравится. Выпить можно, но есть и минусы... — И она покосилась на парня, который всё не терял надежд затащить девушек за свой столик, а там, глядишь, и до «того самого» недалеко. — Сейчас, я только стопочку этой огненной воды опрокину, и пойдём домой. Ты не будешь?

Лютова отказалась. В кармане спортивных шорт она нащупала на всякий случай туристический нож. Яна по-гусарски лихо всадила порцию сорокаградусной горькой настойки, после чего расплатилась, и они вышли под вечернее небо, на котором уже проступали недосягаемо-спокойные звёзды. Любитель знакомств без обязательств увязался за ними. Терпение Лютовой лопнуло. Резко развернувшись к нему, она выхватила нож и выкинула лезвие.

— Ты не понимать хорошо — тебе быть плохо, — негромко, но весомо сказала она. — Мой нож — твоя шкура портиться.

В её голосе тонко звенела сталь, движение руки было чётким и выверенным до сантиметра. Не пустая угроза, а движение-обещание. Пружинящие в коленях ноги — в стойке, левая чуть впереди, руки — перед корпусом. Это остудило пыл назойливого ухажёра.

— Ладно, ладно, не хотите — не надо, — сразу попятился он. И, уходя, покрутил пальцем у виска — жест, понятный во многих уголках мира.

Лютова расслабила готовое к бою тело, спрятала нож.

— Ну, как тебе мой испанский? — усмехнулась она.

Брюнетка, наблюдавшая за этой сценой без особого страха, прильнула к ней и пальцем нежно нажала на кончик носа.

— Совершенствуешься. Грамматика местами хромает, но по смыслу — вполне себе доходчиво. Пошли домой.

Лютова шагала невозмутимой, мягкой поступью опытного зверя. Поджарая и сухая, как гепард, она состояла из мускулов и нервов. У неё были хорошо очерчены под кожей икры, дельтовидные мышцы. Яна скользила рядом с ней лёгким, как бы танцующим шагом. Она отличалась большей субтильностью, тонкой костью, изяществом на грани худобы. Роскошные жгуче-тёмные волосы волнами спускались ей за спину, в нежных мочках ушей мерцали серёжки. Для ресторана она переоделась в короткое платьице, почти не прикрывавшее её точёных ножек. На вкус Лютовой, слишком вызывающее. Ага, пятая точка — мишень для приключений.