Вера Колочкова - Муж в обмен на счастье

К вечеру приходил из университета Лёня. Майя готовила немудреный ужин, и они опять куда-то шли. О любви своей, в письмах писаной, Лёня не заговорил ни разу – Майя ему за это благодарна была. Потом, правда, странно стало: чего это он молчит-то? Может, ей уже уезжать пора? А что, погостила и будет. Она даже решилась как-нибудь спросить его об этом, но события вдруг начали разворачиваться в такой бешеной круговерти, что не до вопросов стало. Однажды утром она проснулась от настойчивого стука в дверь…

– Майя?! Дубровкина? А ты как…

Лёнина мама разглядывала ее так, будто она была привидением, нагло завернувшимся в халат сына и лохматым спросонья. Майя тоже растерялась, отступила назад, заморгала испуганно.

– Ой, прости, Маечка… Я напугала тебя, да? Я ведь прямо с поезда… Надо было мне предупредить… А где Лёня?

– А… Он в университете… Да вы проходите, проходите, Анна Альфредовна! – с перепугу вспомнила она имя Лёниной матери. – Я вам сейчас все объясню! Вы только не подумайте чего плохого, ради бога…

– Ой, да ничего такого я и не собираюсь думать! Что ты, девочка. Если у вас тут что-то сложилось, я ведь только рада буду… Я же знаю, как Лёня к тебе относится. С ваших школьных лет еще знаю. А может, мне в гостиницу поехать? А?

– Нет! Нет! Заходите! Я сейчас оденусь, я спала еще…

Метнувшись за ширму, Майя начала трясущимися руками натягивать на себя свитер. Ничего себе, в гостиницу! Может, она думает, что они тут… О господи, кошмар какой! Руки тряслись, как в лихорадке, будто застали ее за чем-то постыдным, да еще и проклятый свитер никак не хотел надеваться. Только потом она обнаружила, что в спешке просунула голову в рукав, чертыхнулась тихонько и заставила себя сосредоточиться. В самом деле – чего это она разволновалась так? Ну, приехала и приехала мама. И пусть себе думает, чего хочет…

– Маечка, ты где там? Выходи быстрей, я с тобой радостью делиться буду! Всю дорогу меня распирало, прямо сдержаться не могу!

– Да? А что такое? – выглянула из-за ширмы Майя.

– Представляешь, у меня же в Германии родственники отыскались! У моего папы брат старший был, он очень давно туда на жительство уехал. А мой папа вскоре после его отъезда умер, и мы потерялись как-то… Я его и не искала раньше – боязно было. А потом взяла и осмелилась. А чего, думаю, сейчас все друг друга ищут! Сейчас можно! И вот, представляешь, неделю назад письмо пришло из города… Господи, как его, забыла! Сейчас посмотрю!

Она торопливо начала рыться в старомодной лаковой сумочке и вскоре извлекла из нее конверт, протянула Майе.

– Хельмут Гофман, город Билефельд, ФРГ… – медленно прочитала Майя. – Так это что, Анна Альфредовна, Хельмут Гофман и есть ваш дядя, да? Вашего папы брат?

– Нет, девочка, это не дядя, это его сын. Получается, брат мой двоюродный. А дядя давно умер. Он мне об этом в письме написал.

– Что ж, жаль, конечно…

– Да, жаль. А еще он написал, Хельмут этот, что очень желает со мной встретиться. Что и папа ему велел, когда умирал, меня найти обязательно. А самое главное, Маечка, он сюда хочет приехать, представляешь? В Питер! Пишет, что их фирма решила здесь свое отделение открыть. Они эти производят… господи, как их? Интересные такие машинки… Газонокосилки, во как! Пишет, что в России сейчас как раз на них большой спрос…

– А когда? Когда он хочет сюда приехать?

– Да через три дня, господи! Я Лёне ничего писать не стала, думала, сюрпризом… Ой, Маечка, надо же будет его встретить! И гостиницу хорошую подыскать! Боже мой, сколько хлопот… Я так волнуюсь, Маечка…

– Ну да… Ну да… Конечно, Анна Альфредовна! Я за вас рада… Я уеду вечером, сейчас только за билетом схожу…

– Да ты что, Маечка! – испуганно вытаращилась на нее Лёнина мама. – И не вздумай даже! Я ведь не к тому, чтобы ты уезжала!

– Да нет. Я вам, наверное, мешать буду. Тут дело семейное, а я человек посторонний…

– Да бог с тобой, девочка! Ну какая же ты посторонняя, если Лёня тебя любит! И вообще… Если честно, я так рада за него…

Следующие три дня прошли в приятных и суматошных хлопотах. Хотя насчет приятности – это с какой стороны посмотреть, конечно. То ли она приятность, то ли неприятность, и не разберешь…

– Маечка, а у тебя платье какое-нибудь есть? – застала ее врасплох неожиданным вопросом Анна Альфредовна. – Неловко же идти на встречу в джинсах и свитере! Неудобно как-то.

– Ой, так давайте, я дома останусь! – предложила Майя. – Конечно, неловко!

– Нет, Маечка. Мы лучше знаешь что сделаем? Мы завтра с утра устроим поход по магазинам. И тебе что-нибудь купим, и мне не мешало бы приодеться для такого случая.

– Извините, Анна Альфредовна, – покачала головой Майя, – но у меня на покупки денег нет. Я как-то не планировала…

– Да ничего страшного, Маечка! У меня есть деньги! Я же знала, я чувствовала, я готовилась к этому случаю. И не отказывайся, пожалуйста! Я понимаю, ты девочка гордая, щепетильная, но ведь и я тоже от души предлагаю. Все-таки праздник, такое событие!

– Но…

– Никаких «но», Маечка! Все, решено! Завтра идем по магазинам! И в парикмахерскую! Мне кажется, что тебе очень короткая стрижка пойдет…

Что ж, надо отдать Лёниной маме должное, стрижка и впрямь преобразила Майю. Кардинально. Насквозь. «Зимняя вишня» называется. В те времена кто только с этой «зимней вишней» на голове не красовался! Хотя редко кому она подходила. А Майе подошла очень даже хорошо. Прямо как тут и была. Она сначала испугалась, когда парикмахерша начала срезать безжалостно с ее головы жесткие блестящие пряди и они падали на пол, будто смертельно на нее обиженные. Даже боялась глаза к зеркалу поднять. Тем более она сроду в парикмахерских этих не бывала. Вообще. Завязывала тугой хвостик сзади, этим и довольствовалась. Пробовала, правда, и на бигуди завивать, и распускать, но куда там… Волосы были жесткие, как проволока, и торчали некрасиво в разные стороны, как у бабы-яги. А еще говорят, волосы человеческий характер определяют. Ерунда! Вот у нее волосы жесткие, например, а характер – мягче и не придумаешь. Никогда за свое не борется. Уступает без боя. Как вот Димку Дине уступила. Динка-то покруче характером оказалась, хоть и волосы у нее мягкие да белокурые, как у ангела. У злого ангела…

– Ну все, можно смотреть! Просто шикарно получилось, по-моему! – вздрогнула она от прозвучавшего над ухом звонкого голоска парикмахерши.

– Ой… И правда – хорошо… – сама не узнала себя в зеркале Майя. – Только я другая какая-то совсем…

– Да не другая, а полностью преобразившаяся! В лучшую сторону! Смотрите, как вам идет! Вы такая высокая, худенькая, вам стильная стрижка сама собой напрашивалась!

Майя осторожно провела рукой по тугому ершику на макушке, потрогала челку, низко спустившуюся на глаза. Другое совсем лицо. И глаза блестят по-другому, и длинная шея обнажена непривычно и вытянута, как у мальчишки-подростка…