Люси Доусон - Что сделала моя лучшая подруга

Гретхен сидит на кровати. Она пришла в чувство, она смотрит на меня в упор. Это похоже на страшный сон — но, увы, все происходит на самом деле.

— Сюрприз, — хрипло выговаривает она. Она не улыбается.

Я молча смотрю на нее, не в силах произнести ни слова. Ноги у меня как ватные. Ремешок сползает с моего плеча, сумка падает на пол. Я неуклюже шевелю пальцами, пытаясь схватить сумку, но я ужасно напугана, меня завораживает бесстрастный взгляд Гретхен. Она изучает мое лицо, словно бы вспоминает меня.

— Как… Откуда ты здесь… взялась? — с трудом выговаривая каждое слово, произносит она.

Эта короткая фраза подсказывает мне: она все помнит.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, в дверь заглядывает незнакомая медсестра и спрашивает:

— Все в порядке? — Она радостно улыбается — значит, скорее всего, ничего не знает. Или знает не все. Гретхен вяло кивает. — Главное, не перенапрягайтесь, — советует медсестра. — Вы еще очень слабы. Говорите поменьше, пусть побольше говорит ваша подруга.

Она подмигивает мне и исчезает, тихо закрыв за собой дверь.

— Хорошая мысль, — с трудом шепчет Гретхен.

Но я все еще молчу. Как это возможно? Ведь сказала же: в лучшем случае — завтра…

— Ты бросила меня, — произносит Гретхен чуть позже. — Ты не позвонила в «неотложку».

Она неловко усаживается поудобнее и ждет.

Мое сердце начинает бешено колотиться.

— Я попросила тебя вызвать мне «неотложку», а ты не вызвала.

— Я позвонила и вызвала, — возражаю я. — Я ехала с тобой в «неотложке». А потом все время была здесь!

Гретхен непонимающе хмурит брови.

— Но я же видела, что ты нарочно (последнее слово она произносит очень старательно) не звонила.

Тут голос у нее окончательно срывается, она пытается сесть повыше и дотянуться до стакана с водой, стоящего на тумбочке. Я инстинктивно делаю шаг, чтобы подойти и подать ей стакан, но она одаривает меня таким взглядом, что я пячусь назад.

— Долго ты ждала? — спрашивает Гретхен. Она, морщась от боли, делает несколько глотков воды и откидывается на подушки.

— Не помню.

— Не важно. Главное, что ты вообще ждала. Ты нарочно это сделала.

Гретхен устало закрывает глаза.

— Я… — растерянно произношу я.

— Уходи, — говорит она, открыв глаза, повернув голову и пристально глядя на меня. — Просто убирайся. И больше близко ко мне не подходи. Держись подальше от меня, от Тома и от моего брата.

— Я так и собиралась сделать. — Мои глаза наполняются слезами. — Я вечером уезжаю.

— Куда?

— Какая разница.

Я с вымученной улыбкой пожимаю плечами и беспомощно развожу руками.

Гретхен недолго размышляет над моими словами.

— На самом деле никакой.

— Гретхен…

Мне хочется сказать ей, как мне жаль, но она прерывает меня и произносит так громко, как только может:

— Уходи. Немедленно.

— Я просто хочу попрощаться с Томом и Бэйли, — говорю я. — Что в этом плохого?

Гретхен решительно усаживается повыше и трясет головой.

— Нет. Я хочу, чтобы ты ушла.

— Но я все равно уезжаю. Неужели ты не можешь просто…

— Если ты только попробуешь остаться, — хрипло выговаривает Гретхен, — я расскажу им, что ты сделала. Тебе решать.

Я смотрю на нее, сидящую на кровати. К сгибу ее локтя присоединена тоненькая трубочка, идущая от капельницы, ее пропитанные потом волосы зачесаны назад, под глазами залегли темные тени. Она пока хрупка, как паутинка, но одновременно крепка, как сталь, — как тогда, когда лгала мне, что это она велела Бэйли бросить меня, и призналась в том, что потащилась за Томом в Штаты и разыскала его там.

— Ты потеряла ребенка, Гретхен?

— Какого ребенка? — недоуменно спрашивает она.

— Твоего ребенка. Того, от которого ты… — Я с трудом выдыхаю… — Того, от которого ты хотела избавиться, и просила меня помочь. Ты говорила, что чувствуешь: ребенок не от Тома, и еще ты говорила, что я должна знать, чем ты занималась в переулке с Пауло во время вечеринки.

— О чем ты, черт бы тебя побрал?

Гретхен сильно кашляет, хватается за горло и снова тянется за водой.

Я смотрю на нее, не веря своим глазам и ушам.

— Что я долго не звонила в «неотложку», ты помнишь, но почему так случилось, ты почему-то забыла. Бэйли позвонил мне и сказал, что он опаздывает к тебе, а ты, похоже, здорово перебрала. Я приехала к тебе, ты была пьяная, успела принять несколько таблеток и объявила мне, что беременна и точно не знаешь, от кого ребенок, и что у тебя есть план, как от него избавиться. Ты хотела все обставить как попытку самоубийства, ты уверяла меня, что все подумают, будто все так и было. Мне нужно было только сделать вид, что я нашла тебя в таком состоянии, но необходимо было дождаться определенного момента — чтобы ребенок погиб, но сама ты могла выжить. Я пыталась отговорить тебя, я умоляла не делать этого, а ты меня ударила, а потом сказала, что всегда хотела заполучить Тома и нарочно рассказала ему про нас с Бэйли, и еще что ты заставила Бэйли бросить меня…

У меня срывается голос, я вся трясусь от выброса адреналина.

— Я не имею, — произносит Гретхен и в упор смотрит на меня, — ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Нет никакого ребенка, Элис. Спроси медсестру, которая только что меняла мне прокладку, если ты мне не веришь.

От такого негигиеничного объяснения я морщусь, мне становится очень тоскливо.

— Значит, ты потеряла его? — спрашиваю я. — Как и хотела?

Гретхен, глазом не моргнув, говорит:

— Да некого мне было терять. У меня маниакальная депрессия, у меня случается бред. Я больна! Ты это прекрасно знаешь. — Она наклоняется и пьет воду. — Нельзя верить всему, что я могу наговорить во время приступа, — я несу какую угодно чушь!

— Вчера мне так не показалось! Ладно, ты была не в себе, но, похоже, ты все-таки четко рассчитала, чего хочешь, как далеко тебе можно зайти!

Она откидывается на подушки, снова закрывает глаза и говорит:

— Все очень просто. Я перестала принимать свои лекарства, потому что была счастлива. Я решила, будто они мне больше не нужны. Честное слово, я так думала. Извини, что стукнула тебя, но я точно не беременна. И не была. И я отчетливо помню, что ты — разумная, трезвая, в здравом рассудке — нарочно отказывалась мне помочь, когда это было необходимо.

Последние слова она произносит с особым акцентом.

У меня кружится голова, я с трудом держусь на ногах.

— Я… я не хотела, чтобы ты умерла, Гретхен, — наконец произношу я. — Я просто была в полном шоке от того, что ты натворила. Мне не хотелось, чтобы Тому довелось все это пережить, и я очень, очень сильно разозлилась на тебя… Ты говорила мне просто жуткие, омерзительные вещи.