Кэти МакГэрри - А тебе слабо?

– Её зовут Элизабет Риск, и она племянница Скотта Риска.

– Бет.

Книги с грохотом падают на мой стол, мы трое разом вздрагиваем и поднимаем глаза. Чёрные волосы, кольцо в носу и облегающая белая блузка, неосмотрительно расстёгнутая почти до того места, куда заглядываются парни. По крайней мере, я туда заглянул. Боже праведный, она хороша!

– Я буду говорить медленно и кратко, чтоб ты смог понять. Если ты ещё раз назовёшь меня Элизабет, я позабочусь о том, чтобы у тебя никогда не было детей. Расскажешь ещё кому-нибудь, чья я племянница – и до конца жизни будешь дышать через трубку в глотке.

Крис разражается тем глубоким горловым смехом, который безошибочно сигнализирует о том, что дела совсем плохи.

– Приятно познакомиться. Райан как раз делился с нами тем, как он мечтает тебе позвонить. Правда, Рай?

Динь-динь, Крис даёт звонок второго раунда и грубо нарушает правила, вмешиваясь в ход игры. Однако он сыграл отлично, потому что на его месте я бы сделал то же самое, чёрт меня возьми!

– Я искал тебя утром, но секретарь сказал, что ты встречалась с мистером Дуайером.

Её голубые глаза впиваются в моё лицо, брови медленно ползут вверх. Молчание между нами становится мучительным. Крис ёрзает на стуле, Логан горбится ещё сильнее. Я хочу, чтобы её здесь не было, и в то же время она нужна мне, чтобы выиграть спор. Поэтому я думаю только о сохранении безмятежного выражения лица. Я не могу даже выдохнуть, чтобы Скейтерша не подумала, что взяла верх.

– Ну да, – наконец отвечает она. – Так я и думала. Чего ещё ждать от подхалима? Предлагаю сделку. Я тебя не замечаю, ты меня не замечаешь, а когда вечером дядя спросит, помогал ли ты мне сегодня, я захихикаю, как одна из тех жалких дурочек, которые стоят в коридоре, и расскажу сказочку о том, что такая зайка, как я, совсем пропала бы в этой огромной страшной школе, если бы со мной не было большого сильного Райана. Идёт?

– Ты умеешь хихикать? – спрашивает Логан.

Она злобно зыркает на него. Он пожимает плечами.

– Просто спросил. Ты не похожа на девушек, любящих хихикать, только и всего.

Проклятье, Логан тоже вступил в игру, а значит, он собирается поставить деньги на пари. Нужно срочно спасать положение.

– Это Крис и Логан. Они играют в бейсбол вместе со мной. У Криса есть девушка, я уверен, она тебе понравится. Если захочешь, можешь сесть с нами за обедом.

– Боже мой, да ты и в самом деле умственно отсталый!

Раздаётся звонок. Скейтерша направляется в противоположный конец класса и забивается там в угол. Что ж, всё прошло неплохо. Мои друзья сияют улыбками, из-за которых мне хочется их убить.

– Двадцать на то, что она выматерит тебя за обедом, – говорит Крис.

– Тридцать на то, что она убьёт тебя за обедом, – добавляет Логан.

– Я добуду её телефон.

Они заливаются хохотом, и руки мои каменеют при мысли о новом проигрыше. Я комкаю в кулаке тетрадную страницу.

– Неужели вы подумали, что я сдался?

– Тебе уже нечего ловить, – говорит Логан.

– Поглядим.

Краем глаза я вижу Бет. Сидит, низко опустив голову, так что длинные чёрные волосы скрывают её лицо, и что-то рисует в тетрадке, держа ручку в левой руке. Хм, она левша.

Крис качает головой.

– Прости, парень. Но появление Бет в нашей школе полностью меняет условия. Сам посуди: взять телефончик – это про девчонок, которых мы больше никогда в жизни не увидим. А теперь ты можешь окучивать её хоть до конца года! Если хочешь выиграть, то ставки повышаются – теперь ты должен добиться, чтобы она пошла с тобой на свидание.

– И это свидание должно быть в общественном месте и длиться не меньше часа, – вставляет Логан. – Чтобы всё было законно.

Ну нет. Если я облажаюсь, то могу здорово разозлить Скотта Риска… Но если у меня всё же получится, Скотт Риск будет есть у меня с руки. Вчера он чуть ли не умолял меня подружиться с этой ведьмой. Не говоря уже о том, что, откажись я сейчас, это будет означать, что я проиграл, а я не проигрываю.

– Отлично, – объявляю я. – Пари принимается.

Ну держись, Скейтерша. Игра началась.

Хочу курить; хорошо бы у кого-нибудь стрельнуть сигаретку. К сожалению, я не нашла никого подходящего за четыре часа, проведённых в подростковой версии «Исчезновения». Пока толпы учеников старших и средних классов устремляются на обед, я иду за двумя парнями с длинными волосами и в приспущенных джинсах. Надеюсь, что кто-то из них даст мне затянуться.

Они сворачивают за угол, я пережидаю пару секунд. Если подойти до того, как ребята закурят, они сделают вид, будто просто так стоят. И я никак не смогу убедить их, что не собираюсь стучать.

Я их понимаю. Новенькая девчонка в белой блузочке на пуговках!

Я просчиталась и ждала слишком долго. Сворачиваю за угол, собираясь посоветовать им расслабиться, но слова застревают у меня во рту. Парни исчезли.

За углом оказался короткий коридор с двустворчатыми дверьми, ведущими во двор. Я бросаюсь к окну и вижу, что оба моих парня, пригнувшись, бегут через парковку. С размаху стукаюсь лбом о дверь. Чёрт. Мне и в голову не пришло, что они прогульщики. В первый день! Сурово.

Раздаётся стук в дверь, и моё сердце едва не выпрыгивает из груди от страха, но при взгляде в окно оно тает, как масло. Это он. Я расслабляюсь с облегчением. Это в самом деле он. Я распахиваю дверь, и в ту самую секунду, когда тёплый солнечный луч падает мне на лицо, Исайя обнимает меня. Обычно я так не делаю: не прикасаюсь к нему так откровенно. Но сегодня мне всё равно. И даже больше – я всем телом прижимаюсь к нему.

– Всё хорошо.

Исайя целует мои волосы, гладит по голове, крепко обнимает. Он меня целует. Такие объятия должны меня насторожить, я должна его оттолкнуть. Мы так не делаем, когда не под кайфом. Но сегодня прикосновения Исайи лишь заставляют меня крепче прижиматься к нему.

– Как ты узнал? – лепечу я, уткнувшись в его грудь.

– Сообразил, что рано или поздно ты выберешься покурить. А здесь единственное место, где это можно сделать.

Его сердце бьётся сильно и размеренно. Несколько раз в поисках невесомости я заходила слишком далеко. Слишком много пила. Курила больше, чем нужно. Сближалась не с теми парнями. Я могла бы выйти за пределы невесомости, как воздушный шарик, которому перерезали ниточку, могла бы навсегда кануть в ужасающей пустоте. Но Исайя одним прикосновением умеет вернуть меня на землю. Его руки служат мне якорем, не позволяющим уплыть в никуда. Его мерно бьющееся сердце напоминает мне, что он никогда не подведёт.

Я нехотя отстраняюсь от него.

– Как ты узнал, что я буду в этой школе?

– Потом расскажу. Бежим, пока нас не поймали.

Он протягивает мне руку.

– Куда? – я подыгрываю ему, прекрасно зная, что он ответит. Но мне хочется помечтать, хоть минуточку.