Кэти МакГэрри - А тебе слабо?

– Поверь мне, то, как я вас застал вчера, говорило о прямо противоположном. Я счастлив, что ты счастлив, но никто из нас не обрадуется, если из этой девчонки вдруг полезут маленькие Бет и Райаны.

Ясно. Мы не торопимся, но лучше быть готовым ко всему.

– Ты какими пользуешься?

Крис пожимает плечами.

– Да обыкновенными. Так ты что, всё-таки твёрдо решил? Насчёт конкурса?

– Да.

Обыкновенными, значит. Точнее не скажешь. Я изучаю выставленный ассортимент. Разноцветные, ребристые, с лубрикантами, а помимо этого – как будто этого, прости господи, мало – у них ещё есть размеры!

– Ты нам нужен в игре против «Иствика», – бесстрастно продолжает Крис. – Мы на одну игру отстаём от «Нордсайда», поэтому нам нужны две победы, чтобы занять первое место. Если в субботу мы не выиграем у «Иствика», будет уже неважно, продуем ли мы в понедельник «Нордсайду» или выиграем.

– Я в любом случае не смогу полностью сыграть обе игры. Ты не забыл о законе насчёт количества допустимых иннингов?

Откуда, чёрт возьми, я могу знать свой размер? Можно подумать, я только и делаю, что хожу и разглядываю чужие пенисы! Вряд ли у меня маленький, но даже если бы это было так, я бы ни за что не купил такие презервативы. У мужчины должна быть гордость.

– Но ты можешь в субботу сделать «Иствик», а в понедельник выйти на последних иннингах против «Нордсайда». Ты и раньше вытягивал нас из задницы в последних иннингах, и если мы облажаемся в понедельник, ты сможешь нас спасти. Возьми светящиеся. Мне кажется, Бет любит всякую прикольную фигню.

У меня сводит живот.

– Бет не любит прикольную фигню.

– Я видел её татуировку. Она точно любит такое. Слушай, я понимаю, что ты не хочешь отказываться от конкурса, даже если он писательский, но врать я тоже не готов. Ты пугаешь всю команду. Ты наш капитан, чувак, а что это за капитан, если ему плевать на игру? Парни уже чешут репы: не сдулся ли ты.

Я в упор смотрю на Криса.

– Что это значит?

Крис не отводит глаза, и я понимаю, что он тоже чешет репу на этот счёт.

– Я никогда в жизни не видел, чтобы ты отказывался от спора, но ты отказался от того, с Бет. Просто сдался, и всё.

– Я не сдался. Я в неё влюбился.

– Вот именно. Ты легко мог бы выиграть это грёбаное пари, придя с Бет на следующую вечеринку, но ты сдался и поднял лапки кверху, как только связался с ней. Эта Бет тебя заарканила, и я хотел бы верить, что она того стоит.

Мне совершенно не нравится ни тон, ни тема этого разговора, поэтому я с вызовом скрещиваю руки на груди.

– Что ты хочешь этим сказать?

Мышцы на руках Криса набухают, он придвигается ко мне.

– Ты изменился с тех пор, как она приехала в Гровтон, и я не уверен, что мне это нравится. Раньше у тебя были только мы и бейсбол, больше тебе ничего не было нужно. Но вот появилась она, и теперь в твоей жизни есть мы, Бет, писательство и иногда бейсбол. Ты раньше никогда не говорил, что собираешься в колледж, а теперь хочешь отказаться от профессионального спорта. Кто ты вообще такой, чёрт тебя возьми?

Кто я такой, чёрт меня возьми? Кто такой этот парень, что стоит передо мной? Я отступаю на шаг и впервые в жизни хочу как следует врезать своему лучшему другу.

– Кто я такой? Я тот же самый грёбаный чувак, который год за годом возглавляет нашу команду, я тот же самый грёбаный чувак, который заставил тебя пригласить на свидание нашу лучшую подругу. Я не виноват, что ты никогда не интересовался мной настолько, чтобы увидеть – я могу быть чем-то большим, чем просто приложением к мячу и бите.

Мы смотрим друг на друга. Не моргая. Не шевелясь. До тех пор, пока Крис не разжимает кулаки и не тычет пальцем в коробку с пупырчатыми презервативами.

– Возьми эти. Они тоже прикольные.

Я поглубже натягиваю бейсболку. Что за чертовщина? Часть меня хочет его ударить. Другая часть хочет спросить, что у нас случилось. Я выбираю самый простой путь и оставляю Криса в покое.

– Покажи, какие ты берёшь.

Что если Бет в самом деле любит прикольную фигню? Что если она предпочитает ребристые. А с лубрикантом зачем? Я даже думать не хочу о тех, на которых написано, что они вызывают ощущение морозного покалывания.

– У неё случайно нет аллергии на латекс? Потому что, если есть, это может быть жуть что такое. Я читал истории о девушках, которые раздувались, как рыбы-собаки и их приходилось прямо из койки везти в неотложку.

У меня останавливается сердце.

– Правда?

– Нет, я просто прикалываюсь, но на твоём месте я бы спросил у неё про аллергию, прежде чем надевать резинку.

По проходу идут две девушки. Одна пьёт колу и поигрывает волосами. Они переглядываются и прыскают. Я чувствую, как мою шею сзади опаляет жаром.

– Я ведь не ты, Рай, – говорит Крис, когда девушки скрываются за углом. – Я не иду в университет, и агенты из профессиональных команд не обивают пороги моего дома. Выиграть первенство штата – это мой предел, но для этого мне нужен ты. Дай мне слово, что не позволишь ничему на свете помешать этому.

С тех пор как мне исполнилось семь, я всегда смотрел направо и видел Криса, прикрывающего меня между второй и третьей базами. Сколько раз он спасал игры, которые я запарывал своими плохими подачами. Я холодею, потому что до меня вдруг доходит: какое бы будущее для себя я ни выбрал, Крис больше не будет стоять справа.

– В субботу вы сделаете «Иствик» без меня, и ты сам отлично это знаешь. Нам нужны все силы против «Нордсайда». Весной мы выйдем на первенство штата. Я пропущу всего одну игру, субботнюю, но я бы никогда этого не сделал, если бы не знал, что вы справитесь без меня.

Несколько секунд Крис смотрит на меня, а я молча прошу его понять меня. Он мой лучший друг, мне необходимо, чтобы между нами всё было в порядке. Наконец Крис протягивает мне руку, и я шумно выдыхаю.

– Поклянись, чувак.

Я хлопаю его по руке.

– Клянусь.

Его лицо озаряется счастливой улыбкой.

– Ладно, выбери что-нибудь, и идём отсюда.

Я предпринимаю последнюю попытку.

– Ну скажи же, какие ты берёшь.

Крис кладёт руки на бёдра.

– Я ещё ни разу в жизни не покупал презервативы. Лейси хочет подождать до окончания школы.

Вечер пятницы. Я набираю в лёгкие побольше воздуха, прежде чем постучать. До отъезда осталось три дня. Райан достоин большего, чем я, но сегодня я притворюсь, что я хорошая. Дверь открывается, и моё сердце сначала делает один удар, потом замирает и подпрыгивает, потому что Райан улыбается мне своей ослепительной улыбкой, той самой, с идеальным балансом тепла и ямочек.

– Привет, – говорит он.

От одного звука его голоса у меня сладкие мурашки ползут.

– Привет.

«Сегодня я буду заниматься с тобой любовью». Внезапно застыдившись, я отвожу глаза, и мне хочется дать себе по шее. Куда подевалась девушка, умевшая одним взглядом припугнуть футболистов?