Кэти МакГэрри - А тебе слабо?

Мои веки вздрагивают, я через силу заставляю их подняться. Комната качается и кружится перед моими глазами. Мучительно стараясь сфокусироваться, я вижу на полу перед собой осколки разбитой вдребезги маминой лампы.

Жужжание стихает, и я поворачиваю голову на звуки борьбы. Райан обхватил Трента за пояс и тащит его к двери. Трент бьёт его в живот.

Я ползу к ним, осколки впиваются мне в руку.

– Прекрати.

Мой голос звучит слабо и хрипло. Райан отшатывается, но блокирует удар и выигрывает несколько секунд, врезав Тренту в челюсть. Я изо всех сил напрягаю ноги, пытаюсь встать, но падаю.

Мама, свернувшись в клубочек, сидит на другом конце комнаты и раскачивается из стороны в сторону. Я сглатываю и выдавливаю слова из своего опухшего горла.

– Помоги Райану, мама.

– Я не могу.

– Он нас убьёт!

Мама опускает голову на колени и продолжает раскачиваться.

– Мама! – кричу я. – Пожалуйста!

Мама громко напевает какой-то мотив, и моё сердце раскалывается. Она никогда не изменится. Что бы я ни делала. Как бы ни старалась. Моя мама навсегда останется вот таким жалким ничтожеством. Я не стану такой, как она. Я не могу. Я хватаюсь за опрокинутый стул и с усилием поднимаюсь на ноги. Трент бросается на Райана, они оба с грохотом падают на пол.

– Отвали от него!

Трент поднимается на колени, бьёт Райана в лицо, и Райан снова падает на пол. Меня охватывает паника. Он убьёт Райана у меня на глазах. Грёбаный ублюдок отнимет у меня всё, что я люблю.

Я бросаюсь на Трента, бью его, колочу, царапаю. Он хватает меня за запястье и страшно выкручивает мне руку. С хрустом ломаются кости. Боль ослепляет меня, дикий вопль рвётся из груди.

Трент отпускает меня, и я падаю на колени. Мои крики стихают, когда железные пальцы смыкаются на моём горле. Я хриплю и пытаюсь втянуть в себя воздух. Не получается. Мысли безумным вихрем проносятся в голове. Воздух. Мне нужен воздух. Он меня убьёт. Я дотягиваюсь до пальцев, ломающих моё горло, но не могу оторвать их.

Он сильнее меня, он больше, он победит.

Трент дёргается всем телом, его пальцы разжимаются. Райан держит его стальным захватом за шею, а я падаю на пол и судорожно глотаю ртом воздух. Потом поднимаю руки к шее и закрываю отметины его пальцев.

– Детка! – мама ощупывает моё горло. – Ты в порядке?

Оглушённая, я только киваю.

Мама хватает меня за руку и тянет, пытаясь поднять на ноги.

– Идём.

Райан матерится, я снова оседаю на пол.

– Мама, помоги ему.

Райан второй рукой хватает Трента за горло и орёт:

– Уходи, Бет!

Трент пытается оторвать Райана от себя, лицо Райана напрягается, он изо всех сил сжимает хватку.

Мама сокрушённо качает головой.

– Идём отсюда. Поскорее. Он меня побьёт.

Трент локтем бьёт Райана в живот, разворачивается и наносит ему удар в лицо. Райан падает.

– Нет! – умоляющий вопль вырывается из моей груди.

Лицо Райана залито кровью. Трент встаёт и с размаха бьёт его ногой в живот. Я истошно кричу от боли, пытаясь опереться на левую руку, чтобы встать.

– Мама, помоги ему!

– Нам надо уходить, Элизабет, – язык у мамы сонно заплетается. – Я хочу уйти. Теперь я готова поехать с тобой.

Я поворачиваю голову и смотрю на этот жуткий призрак моей матери. Её глаза с суженными зрачками глядят сквозь меня, как будто я всего лишь тень её дочери. Мама снова хватает меня за руку. Впервые за всё это время она не потирает предплечья.

Прижимая левую руку к животу, я опираюсь на стол и встаю.

– Ты вмазалась?

Когда я встаю, мама оседает на пол. От стыда? От усталости? От кайфа? Не знаю.

Она не хочет смотреть, как умирает Райан, она не хочет смотреть мне в глаза, она накрывает голову руками и принимается раскачиваться из стороны в сторону.

Кровь заливает мне глаз, перед глазами всё плывет, меня ведёт в сторону. Под руку мне попадает мамин телефон, валяющийся на краю стола.

Героин.

Девять лет назад он разрушил мою жизнь, единственный телефонный звонок стоил мне отца.

Героин.

Если я позвоню, маму посадят в тюрьму.

Героин.

Мои пальцы пробегают по клавишам, и, как и девять лет назад, я слышу в трубке сначала один гудок, потом второй и третий. Мир делается чёрным, потом сжимается, превращается в туннель с размытыми краями. У меня подгибаются колени, но я заставляю себя ещё на несколько секунд остаться в сознании.

– Девять-один-один. Что у вас случилось?

Я выставил звук своего мобильного на максимальную громкость, положил телефон на грудь и откинулся на подушку. Сегодня Бет должны выписать из больницы, и по этому случаю я отказался принимать обезболивающее. Я хочу услышать её голос в телефоне, зная, что она всего в миле от меня, а не в Луисвилле, в получасе езды отсюда.

И тогда, впервые за эту неделю, я смогу уснуть спокойно.

Всё моё тело превратилось в сплошную пульсирующую боль. Все раны дёргает в такт с биением сердца. Сломанные рёбра, кровоподтёки по всему телу, порезы. Но эти раны, все до одной, были лишь малой ценой за спасение Бет.

– Ты можешь мне объяснить, почему.

В комнате раздаётся голос отца.

Я открываю глаза, поворачиваю голову и вижу, что он стоит у окна, опустив глаза в пол. Это первые слова, которые отец сказал мне после того, как я его ударил. Он всё время был рядом. Был рядом, но молчал. Я не обижаюсь, потому что сам с ним не разговаривал… до этого момента.

– Что почему?

– Почему ты всем рисковал ради этой девушки?

– Потому что я её люблю. И её зовут Бет.

Тишина. Порой я сомневаюсь, знает ли он, что такое любовь.

– Скотт звонил, – натянуто сообщает отец. – Он хочет тебе напомнить, что теперь вводятся новые правила. Скотт очень рассержен на вас обоих и в ближайшее время вряд ли разрешит ей выходить из дома.

Я снова перевожу глаза на потолок. Ничего, с правилами я разберусь, лишь бы Бет была со мной. Скотта переполняет благодарность, смешанная с гневом. Оглядываясь назад, я понимаю, что, наверное, должен был позвонить ему, как только нашёл записку Бет, но вряд ли она послушалась бы Скотта. Ей нужен был я.

– Я не думаю, что тебе стоит продолжать видеться с ней, – говорит отец.

– По-моему, я не спрашивал разрешения.

Между нами снова повисает тишина, а когда я снова перевожу глаза на окно, отца там уже нет. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь восстановить то, что разрушено.

Мой сотовый гудит, и внутри у меня всё обрывается, когда я вижу имя Бет над текстовым сообщением. Она обещала позвонить.

Друзья, да?

Я невольно фыркаю. Такое сообщение она прислала мне в первый раз.

Навсегда.

В дверь звонят, я протираю глаза. Я слишком измучен, чтобы принимать гостей, но они всё равно приходят и приходят: мои друзья, члены бейсбольной команды, тренеры, учителя, родители моих друзей.