Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

«Привет, моё сокровище. Это я, твоя мать. Что с тобой? Ты не отвечаешь даже по мобильному…»

Алессандро подходит к двери, берёт куртку, ключи от машины и свою Мотороллу. Потом он со стуком закрывает дверь, словно это дверь в его прошлое, пока его мать продолжает говорить.

«…Хорошо? Почему бы тебе не поужинать с нами на следующей неделе? Может, возьмёшь с собой Элену? Я тебе уже говорила, что была бы рада…Мы так давно не виделись…»

Но он уже у лифта, и у него нет времени выслушивать все это. Я до сих пор не смог сказать своей матери, что мы с Эленой расстались. Вот дерьмо. Открывается дверь, он входит и улыбается, глядя на себя в зеркало. Нажимает кнопку, чтобы поехать вниз. В таких случаях используется немного иронии. Скоро мне исполнится тридцать семь лет, и я снова одинок. Как странно. Большая часть мужчин и не ждёт другого. Остаться одиноким, немного развлечься и пуститься в новое приключение. Ага. Не знаю, почему, но я не могу так сделать. Что-то не отпускает меня. В последнее время Элена вела себя немного странно. Был ли кто-то другой? Нет. Она бы мне сказала. Ладно, я не хочу больше думать об этом. Не для этого я купил себе это. Ррррррммм. Алессандро в своей новой машине. Mercedes-Benz ML 320 Cdi. Последняя модель. Новый, безупречный, совершенный внедорожник он приобрёл месяц назад из-за горя, вызванного уходом Элены. Или, лучше сказать, из-за «сентиментальной депрессии», которую он чувствовал после её ухода. Алессандро едет. На него наваливаются воспоминания. Последний раз, когда он ходил куда-то с ней. Они были в кино. Незадолго до того, как мы зашли в зал, у неё зазвонил телефон, она ответила на звонок, а потом выключила его и улыбнулась мне. «Ничего особенного, просто по работе. Не так уж важно, чтобы говорить весь вечер». Я тоже улыбнулся ей. У Элены такая прекрасная улыбка. И, думая об этом, он тоже улыбается. Или, по крайней мере, пытается, одновременно сворачивая на повороте. На полном ходу. И вот уже другое воспоминание. В тот день... И оно причиняет больше боли. Я помню этот разговор так, будто это было вчера, чёрт возьми. Будто это было вчера.

Через неделю после того, как он нашёл ту записку, он вернулся раньше обычного. И она была дома. Тогда он улыбнулся, снова счастливый, наполненный эмоциями и надеждой.

— Ты вернулась…

Нет, я просто не всё забрала…

И что ты тогда делаешь?

Я ухожу.

Как так – ты уходишь?

Я ухожу. Так лучше. Поверь мне, Алекс.

Но наш дом, наши вещи, наши фото из путешествий…

Я оставляю всё тебе.

Нет, я имел в виду, как это может не иметь для тебя значения.

Для меня это важно, почему ты говоришь, что нет?

Потому что ты уходишь.

Да, я ухожу, но это действительно важно для меня.

Алессандро подходит к ней и привлекает к себе. Но она не даёт ему поцеловать себя. Нет, нет, это было бы слишком.

— Пожалуйста, Алекс… — Элена закрывает глаза, ослабляет спину и отстраняется. Вздыхает. — Пожалуйста, Алекс. Дай мне уйти.

— Но куда ты идёшь?

Элена уже у двери. Один последний взгляд.

— У тебя другой?

Элена разражается смехом, трясёт головой.

— Как обычно, ты ничего не понял, Алекс… — и закрывает за собой дверь.

— Тебе просто нужно немного времени, но останься, чёрт возьми, останься!

Слишком поздно. Тишина. Беззвучно закрылась другая дверь. И это причиняет страшную боль.

— У тебя сентиментальная депрессия, чёрт подери! — кричит Алессандро ей вслед. И никто не знает, что он хочет сказать этой фразой. Сентиментальная депрессия. М-да. Он сказал это, только чтобы причинить ей боль, чтобы сказать хоть что-то, чтобы добиться какого-то эффекта, чтобы найти смысл там, где его нет. Ничего.

Ещё один поворот. Эта машина просто летает, нет сомнений. Алессандро ставит CD. Подходящая музыка. Ничего не поделаешь – когда нам чего-то не хватает, мы должны просто заполнять эту пустоту. Хотя если не хватает нам любви, вряд ли её на самом деле можно чем-то заменить.

3

Тот же час, тот же город, но немного дальше.

— Ну что, как я вам?

— Ты такая смешная! Похожа на Чарли Чаплина!

Олли ходит туда-сюда по ковру в комнате своей матери, одетая в папин синий костюм, который ей велик по крайней мере на пять размеров.

— Что ты несёшь? Мне он идёт гораздо больше, чем ему!

— Бедняжка. У твоего отца немного лишнего веса…

— Только немного? Да он похож на моржа из фильма «50 первых свиданий»! Посмотри на эти брюки! — она снимает ремень и вытягивает брюки на талии. — Они как мешок Санта-Клауса!

— Гениально! Тогда отдавай нам подарки! — тогда Волны встают, хватают Олли и начинают её обыскивать, будто и в самом деле думают найти что-то.

— Ай!.. Хватит! У меня будут синяки! Как бы там ни было, вы такие сучки! В этом году ваша очередь жечь! В отличие от Дилетты, которая по крайней мере могла бы уже…

— Олли!

— Ох, неужели ты всегда будешь издеваться надо мной только потому, что я не делаю того же, что и ты? И никто не спасётся!

— На самом деле, меня зовут Терминатор!

— Этой шутке сто лет, и она вовсе не твоя!

И, не переставая смеяться, они все падают на кровать.

— Вы понимаете, что всё началось здесь?

— Что ты имеешь в виду?

— Огромное счастье иметь такую подругу, как я!

— Что?

— Ну, одной горячей ночью, чуть больше восемнадцати лет назад, мои мама и папа решили, что их жизни нужна встряска, вспышка энергии, и тогда – та-дам! – они оказались здесь, приняв немного на грудь…

— Ай, Олли, ты так тонко говоришь о любви!

— Кто говорил о любви? Называй вещи своими именами, это секс! Здоровый секс!

Дилетта обнимает лежащую рядом подушку.

— Эта кровать такая удобная, мягкая… Посмотри на эту фотку. Твои предки были очень красивые в день их свадьбы.

Эрика хватает Ники за шею и начинает душить её.

— Ники, хочешь ли ты взять в мужья Фабио, не присутствующего здесь?

Ники толкает её.

— Нет!

— Эй, девчонки, кстати, у кого как было в первый раз?

Все бросаются на Олли с кулаками. Потом смотрят одна на другую. Дилетта вдруг становится серьёзной и тихой. Олли улыбается:

— Эй, я же не спрашивала, не убивали ли вы кого-нибудь! Хорошо, поняла, начинаю я, пока вы справляетесь со своей стеснительностью! Посмотрим… Олли была не по годам развитым ребёнком. Уже в детстве она поцеловала в губы своего одноклассника Иларио, более известного как Жирдяй благодаря его долгим заседаниям в туалете и огромным прыщам, похожим на вулканы…

— До чего отвратительно, Олли!

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Он мне нравился, мы всегда вместе делали парные работы. Но позже я променяла его на Рубио…

— Рубио? Ты всех их целовала?

— Это имя?

— Да, имя! И, к тому же, очень красивое. Дело в том, что Рубио был очень классным парнем. Наша история длилась два месяца.