Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Чёрт возьми! Вся реклама, что я видела… Не-е-ет! Не могу поверить!

Ники показывает на фото женских ног. Самые разные, самые странные, самые разноцветные, самые строгие, самые сумасшедшие.

— Это ты сделал?

— Да, тебе нравится?

— Нравится ли мне?! Да я с ума схожу по этим колготкам! Ты понятия не имеешь, сколько я их скупила! Они мне по жизни помогают. Я их даже на руки готова надевать. Вообще-то, я рву по четыре-пять пар за неделю, и всегда покупаю этой марки.

— Я-то думал, что дело в моей рекламе. А продажи поднялись только потому, что ты постоянно рвёшь колготки!

Ники подходит к Алессандро и встаёт напротив него.

— Не будь таким скромным со мной. И кстати, знаешь… — Ники берёт руку Алессандро, поднимает немного юбку и проводит его рукой вверх по своему бедру. Она приближается к его лицу и смотрит наивным взглядом, своими большими глазами, томно, даже немного зло, а потом снова превращается в маленькую девочку, затем снова становится женщиной, и снова… Уфф. Но она прекрасна любой. И желанна. И её голос такой лёгкий, тёплый и возбуждающий. — Видишь? Я не всегда ношу колготки. — Она издаёт смешок и отступает от него, позволяя одежде упасть. Затем она снимает туфли и немного трясёт волосами, освобождая их из тюрьмы простой резинки. — Эй… — она поворачивается и смотрит на него. — В этом доме можно что-нибудь выпить? — улыбается она.

— Кхм, да, конечно. — Алессандро пытается прийти в себя и направляется к своему бару. — Чего хочешь, Ники? Есть ром, джин-тоник, водка, виски…

Ники открывает дверь террасы.

— Нет, это слишком крепкое. Есть просто Кока-Кола?

— Кока-Кола? Сейчас.

Алессандро идёт на кухню, Ники выходит на террасу. Луна высоко в небе, её пытаются скрыть лёгкие облака. Она похожа на подмигивающую подругу. На кухне Алессандро наливает колу и режет лимон. Ники кричит ему издалека:

— Алекс, почему бы тебе не включить музыку?

— Хорошо.

Он берет стакан, кладёт немного льда, потом идёт туда, где оставил куртку и копается в карманах. Находит диск, который дал ему Энрико. Их два, невероятно. Он ставит один, особо не обращая внимания на надпись. Нажимает кнопку, чтобы включить. Нажимает ещё одну, чтобы слышно было во всех комнатах. Выходит на террасу к Ники.

— Вот твоя Кока-Кола.

Ники берёт и быстро делает глоток.

— Ммм, вкусно, лимон идеально подходит.

В этот момент начинает звучать музыка.

«Как узнаешь ты о пшеничном поле, о поэзии божественной любви?..» И тут в его голове начинает звучать голос Энрико: «Итак, здесь Лучио хотел положить в основу невозможность объяснить, понять, трактовать, поставить любовь на ту же чашу весов, что и красота пшеничного поля, как все эти неожиданные эмоции, которые иногда, словно принесённые ветром, нельзя объяснить, а здесь он спрашивает её «Что ты узнаешь о пшеничном поле…» Просто вопрос, которые останется без ответа, а причины всех других слов, наоборот, станут ясными сами по себе».

И сразу же звучит другая песня Лучио Баттисти. «Вести машину среди ночи как сумасшедший с выключенными фарами». «Так, в этом случае, конечно же, продолжается предыдущая тема, тема Лучио и Моголь, что ясно следует из слов…»

— Кхм, извини, я перепутал диск.

Алессандро бежит, возвращается в гостиную, достаёт диск и видит надпись «Различные интерпретации». Берёт второй диск. «Только атмосфера». Так лучше. Ставит его в надежде, что в этот раз всё пройдёт гладко. Нажимает кнопку и ждёт, когда зазвучит музыка. Первые ноты. Алессандро берёт обложку диска и читает названия, написанные Энрико. Улыбается. Их песни. Дорога дружбы. Он смотрит на первые названия, и они кажутся ему идеальными. Он не знает четвёртую песню, но доверяется своему другу. Возвращается на террасу. Когда он выходит, то свет оказывается выключенным.

— Как темно…

Алессандро собирается включить свет.

— Нет, оставь, так красивей.

Ники здесь, совсем рядом с ним, между кустами жасмина. Она срывает цветок и кладёт его в рот.

— Ммм, Кока-Кола и жасмин… мечты сбываются.

— Да, — Алессандро берёт свой стакан и приближается к ней.

— Мы могли бы выпустить на рынок новый напиток. Жасмин-Кола. Как тебе?

— Слишком сложно. Людям нравится что попроще.

— Это правда, мне тоже. И ты мне кажешься таким простым, Алекс…

Алессандро ставит стакан.

— Звучит, как нападение.

— Почему? Ты простой. Очень простой.

— Но иногда простые вещи оказывается сложнее всего получить.

— Не усложняй себя. Серьёзно! Вместе мы могли бы сделать это. К тому же, ясно, чего ты желаешь. Чего ты хочешь. Это видно, это легко прочитать, и даже если я сама этого не понимала, твоё сердце рассказало мне.

— И что же оно рассказало? Иногда сердце лжёт…

Ники смеётся и прячется за жасмином. Но это слишком маленький куст. Слишком маленький, чтобы спрятать такую прекрасную улыбку.

— Со мной ты был честным, — Ники откусывает ещё один цветок. Высасывает нектар. — Это так вкусно. Поцелуешь меня?

— Но, Ники, я…

— Тсс… Что может быть проще поцелуя?

— Но ты и я… Это сложно.

— Тсс… Позволь говорить своему сердцу, — Ники приближается к нему. Кладёт руку на грудь Алессандро. Потом прикладывает ухо. Она слушает его сердце. И это сердце ускоряется с силой, с эмоциями. И Ники улыбается. — Я могу слышать его.

Она отстраняется от его груди. Смотрит ему в глаза и улыбается в полутени террасы.

— Оно говорит «нет»…

— О чём?

— Между нами всё не сложно. Всё просто.

— Ах да?

— Да. А потом я его спросила: «Что мне делать? Поцеловать его?»

— И что оно тебе сказало?

— Оно сказало, что для тебя это нелегко, но в то же время это так просто…

Алессандро сдаётся. Ники медленно приближается к нему. И целует его. Сладкая. Осторожная. Нежная. Лёгкая. Мягкая. Как жасмин. Как Ники. Она берет опущенные руки Алессандро и кладёт их себе на шею. Продолжает его целовать. И сейчас с большей страстью. Алессандро не может поверить. Дьявол. Ей семнадцать лет. На двадцать лет младше меня. А сосед? Если он смотрит? Алессандро приоткрывает глаза. Мы посреди жасминов. Кусты нас скрывают. Я правильно сделал, что посадил деревья на террасе. А Элена? Боже мой, у Элены есть ключи от квартиры! Но главное то, что она ушла. Она ушла и вовсе не собирается возвращаться. Или, может, собирается. Но из головы Алессандро улетучиваются все эти мысли. Утомительные. Бесполезные. Тяжкие. Ему бы хотелось, чтобы это к чему-то привело, но нет. И он не может больше любить. Всего одна простая улыбка. Ники опускает бретельки платья и даёт ему упасть на пол. Потом она запрыгивает на него в своих туфлях Адидас и в нижнем белье. Она опирается на куст жасмина, погружённая в его цветы, потерянная в его запахе, как роза, раздетая с осторожностью, которая случайно её убила. Она, пахнущая самой собой, с кожей, ещё пахнущей морем, с сильными руками и длинными ногами, с плоским животом, на котором немного проступают напрягшиеся мышцы. Ники, вся её естественность, здоровье, она словно берёт волну на доске. Этот момент принадлежит Алессандро, и спустя пару мгновений они уже бросаются в открытое море. Под луной, между нежными лепестками раскрытых жасминов. Ночь. Они за пределами тех ласк, что чувствовали раньше. Или пытались, по крайней мере. Он теряется в её длинных волосах, всё ещё влажных. Он задыхается от желания, застенчивый, неловкий, ощущая её обнажённое тело, открывая для себя то, на что боялся решиться. Но хотел. И очень. Он идёт дальше навстречу удовольствию. Даже не верится, эта музыкальная подборка прекрасна. Они продолжают под эти ноты, что сопровождают сладкое биение их сердец. Затем ещё одна классическая песня… ещё, и ещё. И вдруг, в центре шторма – «I was her, she was me, we were one, we were free...», в окружении высоких волн, « and if there's somebody calling me on, she's the one »… И ветер страсти подхватывает « we were fine all along ...»