Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

— Именно, — Алессандро улыбается, изображая уверенность. — И когда придёт время, я уверен, что мы выдадим что-то гениальное. Итак, нам нужен мозговой штурм. — Он берёт жёлтую папку и показывает всем. — Мы легко превзойдём это, не так ли? — он пытается вернуть доверие команды. — Правда же? — или попытаемся хотя бы…

Одно слабое «Да, генерал!» заставляет энтузиазм Алессандро угаснуть. Джорджия, Микела и Дарио расходятся по своим компьютерам. Андреа остаётся на своём месте.

— Алекс?

— Да?

— Тебе совсем не понравилась идея с облаками?

— Нет. Это ни ново, ни удивительно.

— Да, но лучше, чем их работа.

— Да. Но этого недостаточно, Андреа. Чтобы остаться в Риме, этого недостаточно.

Алессандро снова берёт листы со старыми публикациями. Листает их один за другим, в нетерпении ища проблеск вдохновения, хоть что-то, хоть искру, что-то, что могло бы разжечь его творческую страсть. Ничего. Абсолютная темнота. Вдруг в его сознании появляется далёкое пламя, лучик, слабая надежда. А вдруг у неё есть нормальная идея? Девушка-сёрфер, девушка с ногами на приборной панели, жасминовая девушка… Ники. Именно в этот самый момент Алессандро понимает. Да, всё так. Его единственная надежда сосредоточена в руках семнадцатилетней девушки. И вдруг ему начинает казаться, что Лугано прямо за углом.

42

Третий час. Математика. Для Ники это просто прогулка. Чувствуя, что ничего не понимает, она просто погружается в свои мысли. Незачем забивать этим мозг. Домашнюю работу всегда делает только Дилетта, и учитель никогда не вызывает к доске никого, кроме неё. Так зачем что-то менять, если до сих пор всё шло так хорошо? Ники что-то пишет. Она берёт лист в клеточку, чтобы не отклоняться от темы, и аккуратно загибает его. Один, два, три раза, нос, затем разворачивает два крыла, капает на каждый клеем. Это как рули, лучше полетит. Одно крыло поднимает вверх, второе опускает и начинает изображать трюки. Потом рассматривает самолёт. Неплохо. Получается всё лучше. Этот будет гораздо быстрее. Потом она смотрит на профессора, стоящего у доски.

— Итак, вы поняли? В этом случае вы должны рассматривать только последние цифры.

Как только учитель снова начинает писать, Ники перестаёт притворяться, вылезает из своего маленького укрытия за ботаном Леонори, садится ближе и запускает самолёт в Олли.

— Ай!

Точное попадание в Гуиди, соседку Олли по парте. Самолёт приземляется на стол, и Олли, быстрая, как змея, поднимает его после катастрофического падения на землю и прячет в надежное место, в свой ангар под тетрадь. Профессор поворачивается к классу.

— Что такое? Что случилось? Вам непонятно?

Ники поднимает руку и оправдывается.

— Извините, это была я. Я сказала: «Ах, точно». Просто сначала я не совсем поняла.

— А сейчас? Если что, я могу объяснить снова.

— Нет, нет, всё отлично понятно!

Дилетта начинает смеяться, но быстро прикрывает рот ладонью. Она знает, что означает это «понятно» от Ники. Она абсолютно ничего не понимает лет так с пяти, когда они оказались в одном классе, а уж тем более, когда начали задавать работу на дом.

— Тогда продолжаем. В этой точке вы должны взять полученную ранее сумму и начать снова в других скобках.

Профессор снова пишет на доске и объясняет. В это время Олли достаёт самолёт из-под тетради, разворачивает его и выпрямляет обеими руками, мечтая прочитать его содержимое, пережившее такой опасный рейс.

«Олли, ты самая добрая и у тебя восьмёрка по искусству, не могла бы ты нарисовать мне эти две идеи? Я объясню тебе. В первом случае нужно…» Далее она рассказывает, что нужно делать. Олли не видит в этом никакого смысла, но идеи кажутся ей довольно оригинальными. В обеих главная героиня – девушка, и обе истории рассмешили её. Сообщение оканчивается обещанием. «Так вот, ты сделаешь это… прямо сейчас? Ты помнишь? Мы, Волны, обещаем помогать друг другу всегда, несмотря ни на что, в любой беде. И если этого недостаточно тебе, меркантильной и лживой, я готова вознаградить твои жалкие усилия: А) ужин в ресторане на корсо Франча. Дорогой, но хороший, как тебе прекрасно известно; Б) неделя бесплатного мороженого в Аляске, даже вазочки и рожки, в любом случае, мороженое стоимостью как минимум 2,50 евро; В) всё, что захочешь, при условии, что это не будет невозможным для меня. Например, организовать свидание с моим отцом, я знаю, что он тебе очень нравится… То есть, об этом даже не смей просить».

Олли вырывает листок из тетради и начинает очень быстро писать. Затем делает из него шарик, смотрит на препода, который стоит лицом к доске, и кидает шарик как лучший регбист. Он без проблем оказывается в центре стола Ники, которая без промедления разворачивает его.

«Что? Я должна есть кокосовое мороженое после того, как ты даже ни слова не рассказала о своих грязных и непристойных ночных похождениях?.. Ни за что… Рассказывай, шлюшка!»

Ники дочитывает записку и опирается на спинку стула, с грустью глядя на подругу.

— Нет, — говорит она шёпотом издалека, практически одними губами. Потом складывает руки у губ, чтобы было лучше слышно. — Please…

Олли мотает головой.

— Ещё чего… Я хочу знать всё… Или ты рассказываешь, или я ничего не делаю.

Ники вырывает ещё листок, быстро что-то пишет, видя, что профессор всё ещё пишет, тоже делает комок и кидает его. Бомба летит туда же, куда и самолёт. На этот раз Гуиди видит угрозу и отклоняется, чтобы избежать её. Олли ловит её в полёте правой рукой. Как раз вовремя. Профессор поворачивается и смотрит на Ники.

— Кавалли, здесь тебе всё ясно?

Ники улыбается.

— Это – да! Даже очень.

— А вам, девочки?

Некоторые девушки соглашаются, более или менее уверенно. Учитель успокаивается. Он объясняет понятнее.

— Ладно, я продолжу, — он продолжает писать, не зная наверняка, понятны ли его расчёты большинству учеников, да хотя бы двоим из них. Всё равно все знают, что математику не будут учитывать при поступлении.

Довольная, Олли открывает пойманную записку.

«Меньше половины того, что делала ты… Я расскажу всё в подробностях позже. Scripta manent! Disegnam pure! Ну что, теперь ты нарисуешь, что я просила? Пожалуйста!»

Олли серьёзно смотрит на неё. Затем шепотом издалека говорит ей то, что легко можно прочитать по губам:

— Если ты мне не расскажешь, я заберу то, что нарисую, — она поднимает смятый листок и трясёт им, — и разорву. Тебе ясно?!

Со своего места Ники поднимает левую руку, потом правую, затем скрещивает пальцы и целует их в клятве, как до этого Олли. Потом говорит ей:

— Обещаю!

Олли смотрит на неё в последний раз. Ники улыбается ей. И она, завоёванная своей довольной подругой, достаёт пенал с цветными карандашами, потом вырывает лист из альбома для рисования. Как самый великий художник, она снимает колпачок с чёрного карандаша и смотрит на листок с идеями Ники. Она останавливается и ищет вдохновения в пустоте. И находит. Она сосредотачивается на листе и ровными точными линиями начинает придавать очертания комичным, странным, смешным и – почему бы и нет? – любопытным фантазиям своей подруги Ники. А в это время профессор продолжает свои объяснения, которые, без сомнения, никогда не станут ясными для его учениц.