Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

Алессандро касается бутылки.

— Так быстро охладилось!

— Достаточно окунуть бутылку в холодную воду перед тем, как ставить в холодильник.

— Где ты этому научилась?

— Видела, что так делает мой отец.

— Отлично. Чему ещё ты научилась у отца?

Ники наливает ему вино.

— Как в некоторых случаях избежать секса.

Затем она наполняет и свой бокал. Поднимает его. Алессандро вытирает рот и берёт свой. Они чокаются, и звон венецианского стекла заполняет воздух, вторгается в кухню.

Ники улыбается.

— Но, знаешь, боюсь, что тот урок я так и не усвоила, — она пьёт и смотрит на него напряжённо. — Но я этому рада.

Они и дальше сопровождают ужин лёгким и спокойным разговором. Приправляют салат. Болтают о прошлом, о тяжёлых фильмах, об авторском кино, о страхах. Чистят персики.

— Когда мне было пятнадцать и я был в Америке, мы с друзьями ходили на концерт Мадонны. Тогда она была двадцатилетней никому не известной толстушкой.

— А я видела её в прошлом году в Олимпико с Олли и Дилеттой, а Эрика не пошла, потому что у Джорджио случились какие-то неприятности с билетами. Сейчас ей сорок, она тощая и знаменитая.

Она рассказывают друг другу и многие другие детали о прошлой жизни, главным образом, той, что они провели один вдали от другого. Понемногу. Одно за другим. Красочные и весёлые кусочки пазла, иногда и болезненные, сложные для объяснений. И, словно смазанные клеем, воссоединяются эмоции, кусочки правды, какая-то ложь, что-то, в чём мы не способны признаться даже себе самим. Ники поднимается, чтобы вымыть посуду. Алессандро останавливает её.

— Оставь, завтра придёт домработница. Пойдём отсюда. Можем посмотреть DVD.

Вдруг раздаётся звонок домофона. Ники ложится на диван.

— Домработница пришла раньше срока?

Алессандро подходит к двери.

— Понятия не имею, кто бы это мог быть, — но на самом деле у него есть подозрения. Элена. Эта мысль его терроризирует. Не хотел бы я никогда оказаться в подобной ситуации. Подобной – это какой, Алекс? Ты ничего ей не должен. Ладно, по крайней мере, она не поднялась и не открыла дверь своим ключом. Возможно, она подумала, что через три месяца ты здесь можешь быть не один, так ведь?

— Да, кто это?

— Алекс, это мы, Энрико и Пьетро.

— Что случилось?

— Кое-что очень важное. Мы можем подняться?

— Конечно, — открывает дверь Алессандро.

— Кто это? — спрашивает Ники, перебирая каналы.

— Двое друзей.

— В такое время?

— Ну, да, — Алессандро смотрит на часы. — Сейчас девять тридцать.

— И они пришли так рано?

Стук в дверь. Алессандро идёт открывать.

— Здорово, парень! — Пьетро обнимает его, затем присвистывает и пытается сжать его рукой между ног. — Чем планируешь заняться со своим монстром?!

— Хватит, держи себя в руках! — Алессандро убегает от него. Потом он понижает голос, почти шепчет: — Я не один. Входите, я вас представлю.

Оба идут за ним. Пьетро смотрит на Энрико.

— Это не...?

— Нет. Не может быть. После того, что с нами было...

— Ты так ничего и не понял, да? Женщины иррациональны, а ты наоборот настаиваешь на том, чтобы найти в себе силы, найти какую-то причину…

— Ты можешь говорить всё, что хочешь. Но это не может быть она.

Алессандро входит в гостиную, пропуская друзей вперёд.

— Представляю вам Ники.

Из-за дивана, медленно поднимаясь по подушкам босиком, появляется Ники.

— Привет! Хотите съесть чего-нибудь? Я приготовила пасту, — она спрыгивает с дивана. — Немного вина? Кока-колы? Рома? Хоть чего-нибудь?

Энрико смотрит на Пьетро. Посылает ему удовлетворённую улыбочку, словно говорящую: «Видишь? Это не она». Затем шепчет:

— Ты проиграл.

— О чём вы говорите? — любопытный, Алессандро подходит к ним.

Но именно в этот момент звонит телефон Ники. Она снова подпрыгивает с дивана и берёт свою сумку, лежащую на стуле.

— Да?

— Привет, Ники, это мама. Ты с Олли?

— Нет. Я с другой компанией.

— Она тебе звонила. Ищет тебя.

— Слушай, я ей говорила, что буду с другими людьми. Просто Олли всё время ревнует.

— Ты с кем-то наедине?

— Не-е-ет... Уверяю тебя, нас много.

— Я тебе не верю.

— Ну, мама, как тебе не стыдно, — Ники видит, что легко не отделается. Прикрывает трубку. — Эй, извините, но моя мать – параноик. Не могли бы вы поговорить немного все в раз? Просто чтобы она подумала, будто тут толпа народу.

Пьетро улыбается.

— Конечно, ничего сложного.

Как только Ники убирает руку от телефона, Пьетро, Энрико и Алессандро начинают болтать и шуметь.

— Окей, что будем делать? Поищем остальных?

— Да, в доме моей подруги Иларии вечеринка, ай, нет, у Алессандры!

Ники показывает знаками, что они всё делают правильно. Потом немного отходит и продолжает разговор с матерью.

— Ну что? Ты довольна? Услышала, сколько здесь народу? Ты заставляешь меня думать, что ты немного того. Когда ты начнёшь хоть немного доверять мне? Когда я вырасту и мне исполнится пятьдесят?

— Просто столько всего происходит... Ники, мы живём в мире, который не позволяет доверять кому-либо.

— Можешь быть спокойна, мама, я в порядке и скоро вернусь.

— Твой отец убеждён, что ты завела нового парня, который принадлежит к другому кругу.

— Ладно, его тогда тоже успокой. Ничего такого, я с теми же, что и всегда!

— Ники...

— Да, мама?

— Я люблю тебя.

— И я тебя, и не хочу, чтобы ты волновалась.

Она закрывает телефон. Смотрит на него с момент. Нежная мысль после всего этого. С одной стороны, так хочется чуть больше свободы. Но с другой – какое же удовольствие, что о ней так заботятся. Она улыбается сама себе и возвращается к остальным.

— Спасибо... Вы были очень любезны!

Пьетро улыбается и вытягивает руки.

— Ничего особенного.

— Конечно, — подхватывает Энрико.

— Уверены, что ничего не хотите выпить?

— Нет, нет, серьёзно.

— Окей, по телевизору ничего не идёт, да и спутник барахлит, так что я сбегаю в видеосалон на углу, возьму какой-нибудь диск. Они открыты до одиннадцати. Будут какие-нибудь предпочтения, Алекс?

— Нет, бери, что захочешь.

— Окей. Хотите, я принесу вам мороженого?

— Нет, нет, не волнуйся, — Пьетро хватает себя за живот. — Как видишь, мне уже нельзя ничего такого.

— Мы на диете...

— Ладно. Скоро вернусь, — Ники выходит и закрывает дверь.

Пьетро воздевает руки над головой.

— Мороженое?! Чёрт, всё с ног на голову! Нужно было сказать ей: приведи с собой свою подругу, любую, достаточно, чтобы она была как ты!

— А сколько ей лет? — спрашивает Энрико.

Алессандро наливает себе что-то выпить.

— Она молода.

Пьетро подходит и тоже берет себе стакан.

— Энрико, а тебе какая разница, сколько ей лет? Она настоящая конфетка!

— Пьетро!