Елена Ларина - Любовь без рецепта, или История Нади Шараповой, родившейся под знаком Девы

— В Петербурге есть отделение Интерпола? — спросила я.

— Понятия не имею, — по хмурой физиономии Игоря я поняла, что мой план ему совсем не нравится.

— В чем дело? — спросила я, постаравшись вложить в эту простую фразу максимум холода.

Он поежился и закутался поплотнее в свое стильное пальто.

— Может, решим проблему без разрушения «Аякса» и этого многострадального проекта? — робко попросил он.

— Твоего проекта! — уточнила я.

— И моего, — признал он.

— Мне все ясно!

Я встала и пошла к выходу.

— Подожди! — он беспомощно разводил руками, следуя за мной. — Это же абсурд! Интерпол… Ты вообще понимаешь, что предлагаешь?

Официантка перехватила его, требуя оплатить счет. Он так и застыл с бумажником в руке, глядя, как я исчезаю в дверях. Я шагала по вечерним улицам, глотая слезы. Может быть, проект с Интерполом был слишком фантастичен, но главное я выяснила — его пробирки ему дороже, чем я, и надежда, вспыхнувшая после поездки в Новгород, угасла безвозвратно.

В парадном на этот раз было темно. Как там у Окуджавы: «Надо лампочку повесить, денег все не соберем…» Вот так и у нас. В этот раз, похоже, перегорели лампочки на всех этажах.

Я продвигалась на ощупь, жалея, что не обладаю радиолокатором, как у летучих мышек. На втором этаже всего в двух шагах от тетушкиной квартиры наткнулась на что-то мягкое, скрипучее и пахнущее кожей.

— Извините, — сказала я и отскочила, но была тут же поймана могучей рукой.

— Стоп, сестренка!

Я хотела закричать, но из горла вырвался жалкий хрип. Меня никогда еще не хватали за шиворот — очень унизительное чувство. Как он меня разглядел, интересно, — наверное, у него очки ночного видения, как у маньяка в фильме «Молчание ягнят». А я сейчас дрожала совсем как Джоди Фостер — голос не предвещал ничего хорошего. Только в отличие от Джоди, у меня в руках не было револьвера. Хотя я, как все матери, — против оружия — сейчас отдала бы полжизни за что-нибудь эдакое. Всю бы обойму, наверное, разрядила в кожаное брюхо…

— Сейчас мы тихо спускаемся вниз, — уверенно продолжал голос. — Садимся в машину и едем! И никаких фокусов и криков, иначе шею сверну.

— Я вам деньги отдам прямо здесь, — пропищала я тихо.

— Ни деньгами едиными жив человек! — усмехнулся громила.

Сейчас, когда глаза мои уже немного привыкли к мраку, я могла разглядеть его очертания. Мои худшие опасения подтвердились: это был Кинг-Конг в коже. Бежать бесполезно один его шаг как десять моих.

— …А я тебе говорю, что это плохая примета — мусор на ночь глядя выносить! — дверь ближайшей квартиры распахнулась, в дверном проеме появился щупленький мужичок, которого я не знала по имени, но не раз встречала.

Судя по конституции мужичка, вынос мусора был пределом его физических возможностей, и на активную защиту тут надеяться не приходилось. Однако своим появлением он смутил врага. Надо думать, тот долго стоял в потемках, поджидая меня, и от яркого света ненадолго ослеп.

Я не стала тратить время на разглядывание его физиономии и помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Громила, матерясь, бросился вслед за мной, оступился, скатился с ревом по лестнице, но не разбился, как я надеялась, а тут же снова бросился в погоню. Теперь мне точно не поздоровится — он совсем озверел. Я ускорилась и каким-то чудом вылетела из парадного на улицу.

У дверей под козырьком стоял человек и курил. Я не сразу узнала Николая.

— Привет, я тут как раз… — начал он.

Я вцепилась в него, тяжело дыша, и затравленно обернулась.

— Он меня сейчас схватит!

Кинг-Конг уже выскочил из парадного.

— Стоять, дура, убью! — рявкнул он.

— Эй! — попытался вмешаться Коля, но, оценив противника, отступил назад под козырек.

— Застынь, плесень! — тот даже не посмотрел на бывшего.

А совершенно напрасно. Николай, оказывается, не прятался, а просто отступил, — чтобы вооружиться. Амбал не успел даже обернуться — тяжелая труба опустилась ему на голову. Он охнул и завалился на землю, словно подкошенный дуб.

Тут же в стороне завелся мотор, и черная машина, стоявшая в конце дома, сорвалась с места и пронеслась мимо нас. Видимо, сообщник наблюдал за развитием событий и решил не связываться. Я не успела запомнить номера, даже марку не разглядела. Впрочем, неважно — в милицию я сейчас все равно не собиралась обращаться.

Коля поставил трубу назад к дверям. Я осмотрела окна. Никого не было видно. Лишние разбирательства с милицией никому не нужны. То, что моя персона здесь не пользовалась особенной популярностью, сейчас было на пользу. Никто не лез с вопросами — вот и славно.

— Откуда ты взялся, спаситель? — спросила я.

— Вот, — показал он на свое оружие, — трубу ведь обещал твоей тетке. Для батареи. Понимаю, что поздно, но думал — тебя застану, пообщаемся за жизнь… Я ведь со своей-то зазнобой расстался недавно…

— Подожди! — я была совершенно не расположена выслушивать амурные россказни бывшего мужа. Были дела и поважнее.

Присела над поверженным противником и осмотрела его рану, затем проверила пульс. Он шумно хрипел, закатив глаза. Судя по всему — будет жить.

— Эй, ты чего делаешь? — спросил Николай, видя, что я засунула руку за пазуху бандита.

Испугался. Но мне нужно было выяснить, с кем мы имеем дело. Вытащила бумажник и извлекла документы.

Марат Федорович Кашин. Я вгляделась внимательнее в его лицо. Точно — тот самый негодяй, что стрелял в нас с Игорем на дороге. Мастер спорта! Ничего — против лома нет приема. Под курткой обнаружилась кобура с пистолетом. Среди бумаг Кашина была лицензия на ношение.

Пистолет я оставила на месте, и правильно сделала, потому что через секунду возле дома снова замелькали фары милицейской машины. Прямо по закону подлости — когда надо, не дождешься! Я обернулась — Коля растворился. Видимо, понес трубу тете Вале. Я осталась одна рядом с почти бездыханным телом, успев, к счастью, сунуть назад в карман его бумажник.

— Что здесь такое? — один из милиционеров выглянул в окно, не открывая дверцу.

— Не знаю, — сказала я беспечно. — Валяется тут! Наверное, пьяный!

Милиционер оживился и выскочил из машины вместе с напарником.

— Запаха нет, — сказал он, нагибаясь, — а это что? Кровь?

— Да он тут песни только что пьяные орал, — сказала я. — А потом упал, наверное.

— Ого! — сказал второй. — У него волына…

— Ладно, давай «Скорую», что ли?

— Вы представляете, как страшно, — продолжала щебетать я, притворяясь дурочкой. — Идешь с работы, а тут такие гуляют! Как жить?

— Вы домой шли? — спросил милиционер. — Вот и идите, не мешайте работать!

Я не заставила себя упрашивать и тут же исчезла в парадном, оставив работников правопорядка возиться с беззащитным Маратом Кашиным. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как они матерятся, поднять эту тушу без домкрата было сложновато.