Кристина Рихтер - Зима, которой не было (СИ)

Я разлепила веки. Вновь свет давил на глаза, а запах кофе стал еще тошнотворнее.

— Я не такая, как обо мне многие думают. Точнее, я сама узнала об этом недавно…

Признание давалось сложно. Вновь по щекам потянулись крупные слезы, но мне не было неловко. Передо мной сидел отец. Единственный, кто всегда был моим болельщиком. И ему явно важно, что я тут мямлю.

— Я думала, мне все равно. Точнее, вроде бы, так правда было. Когда мы переезжали, я не помышляла о друзьях — казалось, мне они и не нужны. Я глупая. Только так о себе могу сказать, если ты просишь. Я считала себя умнее всех, но вышло наоборот. Что толку от всего, что я знаю, если каждый шаг в нормальную жизнь для меня заканчивается идиотской драмой…

Лицо отца расслабилось. Он и не думал меня жалеть. Лишь внимательно слушал, медленно растягивая удовольствие от напитка. И это лучшее, что он мог сделать в тот момент: меня будто бы прорвало.

— Как мантру я твердила себе одни вещи, но на деле все сложнее, чем кажется. Думаю, я не справляюсь…

— Почему? — спокойно задал единственный вопрос отец.

— Потому что я не понимаю саму себя, — отозвалась я.

Наверное, книжка о том, как совладать с трудным подростком папе все-таки пригодилась. Я действительно чувствовала себя лошадью, пойманной в аркан. Но все те слова, которые я говорила, приносили облегчение. Я даже забыла про чертова Артема вместе с его сучкой.

Мне нравилось осознание, которое кольнуло в сердце. Я винила во всем мир, который мчался мимо — будто сама опоздала на поезд, но проклинала машиниста. Проблема всегда была только в моей голове, куда из страха я так не спешила заглядывать.

— И что ты будешь делать, чтобы это исправить, Ева?

Наш разговор приобрел странный безэмоциональный тон. Будто оба мы боялись сбиться с пойманной волны.

— Я научусь понимать других, — ответила я, вновь ощутив, как по щеке потянулась слеза. Крупная и теплая, она остановилась у краешка рта, после чего я почувствовала ее вкус. — Прости, что так долго отталкивала тебя.

На последнем слове мой голос дрогнул. Я сорвалась с места и кинулась к отцу, заключив его в крепкие осознанные объятия. Я любила его. Всегда любила, но не понимала, для чего он так старается.

— Ты самый лучший, — произнесла я.

— Ты тоже, — ответил он, обняв в ответ.

Я не видела его лица, но чувствовала улыбку.

— Забудь о зиме, — добавил папа. — Как будто ее никогда не было. Ты должна цвести.

Я отстранилась, приложив ладонь к кулону, который отец надел на меня в семнадцатый день рождения. Морозы, метели, вьюги и бесконечные ночи остались где-то позади.

— Если честно, то это он начал менять мою жизнь. Поклянись, что не будешь ругаться, если скажу, в кого я влюбилась.

— Только немного.

Я непонимающе приподняла брови и залпом осушила чашку с кофе, будто там было что-то покрепче кофеина. Ему что-то известно?..

— Твой друг… — отец многозначно откашлялся, — Артем… Он звонил мне несколько дней назад.

— Что? — чашка едва не выскользнула из моих рук. — Зачем?

— Для того, чтобы признаться, что влюбился в мою школьницу-дочь.

Я вздохнула, чувствуя, как краснеют щеки.

— У нас всего пару лет разницы! К тому же… Зачем он вообще это сделал?

Да уж, я была вне себя от такого поступка. Но если Артем звонил моему отцу и признавался в таких вещах, то что связывает его с Полиной?

— То есть, ты одобряешь то, что я с ним встречалась?

— Встречалась? — переспросил мой собеседник, сделав акцент на времени.

Я хотела было вновь броситься в слезы с рассказом о подлости своего парня, как вспомнила о том, что некрасиво поступила с Лесей. Они с Женькой наверняка переживали. Я метнулась к телефону, но первое сообщение, которое случайно открыла, было не от друзей.

«Ева, мне стыдно, что я соврал тебе. Сегодня я встречался с Полиной. Но это не то, о чем сейчас подумала моя маленькая ведьма. Я в курсе ее намерений, но серьезный разговор все решил. Отныне ты и я. Без людей, которые пытаются помешать. Я люблю тебя. Не злись. Даже не пытайся».

Я напряженно замерла, раз за разом вчитываясь в текст. Не ошибка, не сон, не мечта. Все было реально.

Я обернулась в сторону кухни и громко выкрикнула в ответ:

— Встречаемся. Тебе послышалось. Так вот, насчет одобрения…

Странно чувствовать нечто, что заполняет пустоту внутри. Мои глаза открылись, промытые слезами, и я впервые взглянула на мир так, как должна была сделать уже давно. Мне было стыдно за то, что все семнадцать лет я была так упряма и глупа: отталкивала отца, не доверяла Артему, не полагалась на друзей. Строить мосты впрямь тяжелее, чем ломать, папа всегда был чертовски прав. Наверное, моя мама не знала, как войти в новую жизнь, поэтому предпочла спастись бегством. Но я-то знаю, что нужно просто протянуть руку в ответ на чьи-то старания, горе или надежды. Тогда руку протянут и тебе: это и есть тот самый мост, который соединяет нас. Тот мост, который сложнее всего построить.

— Куда ты, Ева? — удивился отец.

Словно работая на реактивном топливе, я быстро умылась, замазала лицо половиной имеющейся пудры и нарядилась в верхнюю одежду.

— Он приедет, — ликовала я. — Сейчас приедет. Ко мне.

Папа вздохнул, бросив взгляд на часы.

— Я хочу, чтобы в десять ты всегда была дома. Слышишь?

— Да, — закивала я, яростно обматывая шарф вокруг шеи. Затем я подскочила к отцу, неожиданно и крепко обняла его, заставив улыбнуться, и ринулась к двери.

— Мы с Артемом подходим друг другу? — повиснув на дверной ручке, напоследок кокетливо поинтересовалась я.

— Только постарайся его не похищать, — попытался шутить отец.

— Я уже его похитила! — слетело с моих уст, и я вырвалась на площадку, хлопнув дверью. Могу предположить, что отец на это покрутил пальцем у виска.

Чувства сводили с ума. Я никогда не каталась на американских горках, но думаю, что это куда хлеще. Без памяти я вылетела из подъезда и прямо в замшевых сапогах ринулась по лужам.

Знакомый автомобиль стоял в знакомом месте. Как всегда. Я могла разглядеть его даже сквозь темноту. В этом салоне много чего произошло, начиная с того самого робкого поцелуя и заканчивая безумным сексом на окраине города.

— Привет, — залезая в салон автомобиля, произнесла я.

Артем напряженно кивнул в ответ, но тут же выражение его лица изменилось на милейшее — едва заняв законное место, я потянулась, чтобы поцеловать его. Тот самый запах, то самое тепло, тот самый Акиншев. Для парня это было явной неожиданностью. Он почесал подбородок с едва заметной щетиной и удивленно спросил:

— Ты реально не злишься?

— На что? — как ни в чем не бывало, поинтересовалась я, по-хозяйски повернув к себе зеркало.